Михаил Ильяшук - Сталинским курсом

• Название: Сталинским курсом
• Автор: Михаил Ильяшук
• Издательство: Українська видавнича спілка
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 966-7060-83-7

В книге описаны события, происходившие в 40-ые — 50-ые годы прошлого века в СССР, масштабное проявление которых имело место в 30-ые годы. На примере одной семьи показано, как ни в чем не виновные перед государством люди были приговорены к лишению свободы и в качестве политзаключенных отправлены «отбывать наказание» в один из лагерей системы Сиблага. Описаны судьбы, характеры интереснейших ярких личностей, с которыми автор познакомился в лагере. Приведены воспоминания одного из заключенных о зверствах в лагерях на Колыме. Описан быт отбывавших заключение в Баимском лагере для инвалидов, их стремление скрасить жизнь в тех нечеловеческих условиях участием в художественной самодеятельности. Автор также знакомит с условиями жизни в сибирской ссылке.

Книга рекомендована среднему и, в основном, молодому поколению для ознакомления с черной полосой в истории нашего народа в годы сталинской диктатуры. Миллионы же людей старшего возраста познакомились с системой ГУЛАГа в качестве политзаключенных на собственном опыте.

Издается благодаря финансовой поддержке Киевской городской организации общества «Мемориал» им. В. Стуса, а также Петра Белея, Богдана Малярчука, Романа Шемка.

---

В годы Отечественной войны Тевелеву было за шестьдесят. Но он был еще довольно крепкий мужик, в те тяжелые годы благодаря своему труду он не знал недостатка в продуктах. Дело в том, что Иван Васильевич умел мастерски катать валенки, в Сибири прожить без валенок невозможно, но и купить их в военные годы было трудно. И вот, узнав, что на верфи появился превосходный мастер, все, кто имел шерсть, валом повалили к Ивану Васильевичу. Он был завален заказами на год вперед. А за работу не брал деньгами — только натурой: кто платил мясом, кто рыбой, кто яйцами, кто мукой или другими продуктами. Свое ремесло он не оставил и после войны. После нашего вселения также продолжал заниматься им. Бывало, ложимся спать в 11–12 часов ночи, а Иван Васильевич в своей крошечной комнатушке с проемом вместо дверей при еле мерцающем свете лампочки всю ночь до утра гудит, стучит, шлепает, не смущаясь тем, что тут же рядом, ворочаясь с боку на бок, пытаются заснуть дочь и квартиранты. Днем он, поспавши немного, снова брался за работу в своей мастерской. Летом с таким же рвением трудился на грядках.

Вообще это был на диво предприимчивый человек, в котором находчивость и изобретательность сочетались с невероятным упорством, настойчивостью и трудолюбием. Он превратил, например, тощую землю своего огородного участка, недавно отвоеванного у тайги, в высоко плодородную. Ходил по дворам нерадивых хозяев, не использовавших навоз в земледелии, и перевозил его к себе, не стеснялся подбирать на улице конский навоз, очищал у себя выгребную яму, давал органике перепреть, а затем вносил перегной на участок и получал на нем высокие урожаи овощей.

Кроме клочка земли при доме, у него был еще участок в тайге, на котором Тевелев выращивал картошку. Здесь он тоже проявил изобретательность. Дело в том, что в этих местах культура овощей и картофеля часто страдает от ранних заморозков, нередки здесь также поздневесенние приморозки. При таком коротком безморозном вегетационном периоде, даже при посадке ранних сортов картофеля, нельзя рассчитывать на его хороший урожай. Тевелев и тут нашел выход. За месяц-полтора до высадки картофеля он срезал верхушки клубней, раскладывал их на полочки, покрытые тонким слоем увлажненной земли, и выдерживал их под нарами в своей комнатушке. До прекращения заморозков верхушки клубней покрывались побегами, и при наступлении тепла Иван Васильевич высаживал их в грунт. В то время, как соседи в конце мая — начале июня только начинали садить не пророщенные клубни, у него на всем участке уже видны были зеленые кустики. К осени до наступления ранних заморозков успевал вырасти неплохой урожай картофеля.

Теперь подобный прием яровизации картофеля стал азбучной истиной. Его давно разработали и предложили для внедрения работники сельскохозяйственной науки. Но Иван Васильевич дошел до него самостоятельно, благодаря своей смекалке.

М. И. и О. В. Ильяшуки во время ссылки (1952 г.)

На второй год нашего проживания в доме Тевелева он выделил для нас небольшой участочек земли, хотя мы его и не просили об этом. Может быть, он сделал это с хитрецой, чтобы показать, что никто не сможет сравниться с ним в умении выращивать овощи.

Оксана с удовольствием взялась за обработку выделенного участочка и посадила на нем картошку и разную огородную мелочь. Для выходца с Украины, с ее высокой культурой земледелия, не нужно быть профессионалом, чтобы знать азы возделывания сельскохозяйственных культур, овощей в частности. И Оксана стала успешно их выращивать. Иван Васильевич пристально и ревниво следил на работой Оксаны, но делал это так, чтобы оставаться незамеченным, а потом на своем огороде применял Оксанины приемы, но опять-таки так, чтобы Оксана не заметила этого. Старик был очень самолюбив и не хотел терять своего авторитета в наших глазах. Но так или иначе, его скепсис по отношению к нам исчез. А когда Оксана научила его культивировать помидоры, о которых до нашего приезда в ссылку он и понятия не имел, уважение его к Оксане поднялось еще выше.

Сибирская тайга таит в себе много даров природы — это грибы и ягоды, особенно ягоды малины, брусники, смородины, кедровые орехи. Но нужно знать места наиболее изобильные. Иван Васильевич и в этом деле не пас задних. Он исходил большие площади тайги, нашел потаенные уголки, изобилующие грибами и ягодами, и собирал их там массу.

Кроме грибов и ягод, он мешками собирал и сушил на зиму брусничные листья. При заваривании их вместо натурального чая получался великолепный напиток рубинового цвета, обладавший хорошими целебными свойствами. Оксана, болевшая подагрой, на личном опыте убедилась в лечебном его действии. И по вкусовым качествам он нам нравился больше, чем китайский или грузинский чай.

Как истинно русский человек, Иван Васильевич обожал баню. Предивнинская баня от постоянной сырости и отсутствия должных ремонтов была насквозь пропитана запахами плесени. Тем не менее для любителей попариться она была центром притяжения, а для Тевелева — источником ни с чем не сравнимого наслаждения. Раз в неделю он обязательно ходил в баню. Готовился к ней заранее — отправлялся в лес, ломал свежие березовые ветки, делал душистый веник и с ним бодро шагал в баню. Добравшись до парилки, забирался на самую верхнюю полку, шлепал себя веником по груди, спине, бедрам, крякал, охал, спускался вниз, чтобы передохнуть малость, а потом снова карабкался в самое пекло. Бывало, по три часа парился в бане. А придя домой, с наслаждением утолял жажду великолепным холодным квасом собственного изготовления.

Яркой незаурядной личностью был Иван Васильевич, хозяином с большой буквы. Куда бы ни забрасывала его судьба, какие бы трудности ни возникали на пути, его инициатива, трудолюбие, сметка всегда его выручали. Если бы обстоятельства, связанные с коллективизацией, не вынудили Ивана Васильевича в свое время бежать из Каменки, он наверняка стал бы образцом крепкого процветающего сельского хозяина-середняка.

Вот с таким человеком волею судьбы мы оказались под одной крышей.

Глава LXXXIX Приезд дочери

В марте 1952 года мы получили радостную весть от Лены о ее скором приезде к нам в отпуск. По пути в Предивную она остановилась в Большой Мурте переночевать как раз у тех самых хозяев, которые приютили нас с Юрой летом 1951 года. Узнав, что это наша дочь, милые хозяева встретили ее, как родную, накормили, приютили и предложили ей задержаться у них до тех пор, пока у нее не спадет высокая температура. Дело в том, что в пути от Уральска до Красноярска Лена сильно простудилась, и температура держалась очень высокая. Несмотря на уговоры хозяев, Лена категорически отказалась задерживаться в Большой Мурте. Аргументировала это тем, что у нее считанные дни отпуска, что больше десяти лет не видела родителей, что как-нибудь доберется до Предивной, а если уж придется слечь, то лучше пусть это будет возле родителей.

Какой-то студент, родственник хозяев в Мурте, узнав, что Лена собирается в далекое пешее путешествие, соорудил деревянные полозья, на которые она водрузила свой чемодан, привязала к ним веревочку и пустилась в сорокакилометровый путь. Сначала шла по обледенелой дороге к Енисею, потом по еще крепкому льду через реку, а затем таежными дорогами. Много часов продолжался путь. Пришла она в наш дом совсем обессиленная, мокрая от пота, как загнанная лошадь, и буквально свалилась на кровать.

Встреча с дочерью была для нас большим и радостным событием. Ведь прошло больше десяти лет, как нас насильно оторвали от родного детища, и с тех пор мы ее не видели. Долго мы всматривались в милые черты нашей Леночки. Неужели это та самая девочка, которая, судорожно вцепившись в подол Оксаны, отчаянно рыдала и которую агент НКВД грубо отшвырнул в сторону, уводя в тюрьму ее мать? Перед нами была милая, симпатичная девушка с чудесной косой, матово-бледными нежными щеками. Да, это наша Лена, самостоятельно, без родительской помощи пробившая себе путь в жизнь.

Много было пролито слез при встрече. Тут и радость от сознания, что она выжила и вот теперь стоит перед нами живая, невредимая, в расцвете молодости, тут и горечь от сознания, что еще долгие годы нам предстоит жить в ссылке вдали от родной дочери, и, наконец, тревога за последствия простуды, схваченной по дороге из Казахстана в Предивную. Но, слава Богу, простуда не дала осложнений. Видимо, крайнее перенапряжение во время сорокакилометрового похода, сопровождавшееся сильным потением, сбило высокую температуру, и болезнь начала отступать.

Мы теперь могли свободно и непринужденно поделиться воспоминаниями о прожитых годах. Правда, в лагерные годы мы переписывались с дочерью, но много ли можно было написать в письмах, подвергавшихся строгой лагерной цензуре, да еще один раз в месяц?