Андреа Семпл - Проверка на любовь

• Название: Проверка на любовь
• Автор: Андреа Семпл
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-8189-0294-3

Молодая талантливая журналистка и психолог Марта C. сотрудничает с модным изданием «Глосс». Она ведет женскую рубрику, в которой дает советы и рекомендации одиноким и замужним дамам, столкнувшимся с проблемами в личной жизни. Но все теоретические знания Марты оказываются бесполезными, когда у нее начинаются собственные любовные неурядицы. Дело доходит до того, что руководители журнала «Глосс», наблюдая за душевным смятением молодой женщины, уже готовы уволить ее за профессиональную непригодность. Водоворот событий все глубже затягивает Марту, бросая ее из одной крайности в другую…

---

Итак, когда была закончена пятисекундная поездка на «русских горках», мы еще долго целовались, а потом договорились о свидании. Это произошло уже на следующий день. Мы пошли в кино. Какой фильм мы смотрели? Если не ошибаюсь, один из тех безымянных и не слишком умных, с Жаном-Клодом Ван Даммом в главной роли, где все только и делают, что мордуют и дубасят друг друга. Не трудно догадаться, что фильм выбирал Алекс.

Тем не менее, пока мы наблюдали за мускулистыми, обмазанными маслом мужчинами, при помощи искусства кун-фу избивающими врагов до смерти, Алекс нежно сжимал мою руку и поглядывал мне в глаза преданным любящим взглядом. А потом, в течение всей недели (что эквивалентно семи годам в исчислении взрослых людей) мы ходили в школе, держась за руки и шептали во дворе друг другу милую и ничего не значащую чушь.

И что же случилось потом?

Вы, конечно, уже догадались. Все решила Дездемона.

Вернувшись с курорта, она, конечно, не могла даже поверить в то, что я из всех ребят отдала предпочтение Алексу Нортону. Она вынудила меня отречься от него. Она начала распространять всевозможные сплетни. Она убедительно рассказывала мне о том, что именно Алекс является самым отвратительным и порочным существом, которое когда-либо ходило по нашей планете.

— Но я знаю его лучше тебя, — попыталась возразить я, вспоминая эпизод из фильма «Дома и вдали от него», просмотренного накануне.

— Ой, я тебя умоляю, — фыркала Дездемона. — Все так говорят.

— Правда?

— Конечно.

— Ах, вот оно что…

И я смирилась. В конце концов, Дездемона считалась великим знатоком мальчишеских сердец. Местная королева. А я кто такая? Темная, дремучая Сеймор, уродина и придурок из семейки Адамс. Мне ли состязаться с нею? И так, покорившись, я бросила Алекса.

— Прости, но между нами все кончено.

Он, конечно, пытался держаться молодцом, в своем любимом стиле хип-хоп:

— Ну, ладно. Может, так будет клево. Я тоже не парюсь.

Понимаю, какой жалкой и несправедливой я выглядела тогда. Но у меня не было при себе хрустального шара гадалки, чтобы заглянуть в будущее. Я не могла и представить себе, кого бросаю. Мне казалось, что в море достаточно рыбы, и не стоит хвататься за случайно зачерпнутый сачок планктона. Тем более что с тех пор, как я стала встречаться с Алексом, я не раз замечала на себе прищуренный взгляд красавчика Саймона Эдкока. И уже через неделю после нашего разрыва, когда Саймон назначил мне свидание (что, правда, не привело ни к чему), я уверенно сказала ему «Да».

Ну и что? Я упустила кое-что в свое время, а потому решила немного наверстать. Ничего страшного, Алекс переживет. Я на него здорово запала, но потом мне ясно дали понять, что я ошиблась. Помимо всего прочего, Дездемона лишила меня и моего первого парня.

И до сих пор мне мерещится, что ее уроки не закончились. Более того, ее опекунство только-только и начинается.

Глава 15

У Джеки на кухне есть маленькая деревянная шкатулка. Она выкрашена в розовый цвет, и на ней картинка в немного смягченном дорафаэлевском стиле: среди блестящих кувшинок парят сказочные эльфы. Это такая шкатулка, которую, если раскрыть, то так и ждешь, что сейчас появится кружащаяся миниатюрная балерина и зазвучит в честь вашего дня рождения старинная мелодия «Гринсливз».

Но ничего подобного не происходит. Я говорю об этом с такой уверенностью, потому что сейчас эта шкатулка открыта и стоит на кухонном столе между мной и Джеки.

Шкатулка почти пуста. В ней лежит один-единственный сложенный вчетверо листок черной бумаги. Джеки достает его и отодвигает шкатулку в сторону, а я наливаю себе второй стакан красного вина и добавляю вина ей тоже. На то, чтобы развернуть бумажку, у нее уходит секунд десять, причем лицо ее становится серьезным, как будто она произносит про себя молитву.

Но это только начало ритуала. Как только ей становится виден порошок, белоснежный на фоне черной бумаги, она высыпает половину его на стол.

Вот дерьмо! Какого черта я это делаю?

Хотя я сейчас изо всех сил борюсь с собой, какая-то часть меня самой чувствует себя превосходно. Я вегетарианка, я всегда помню дни рождения близких мне людей. Я никогда не сглатывала во время орального секса. И уж, конечно, никогда не пробовала кокаин. То есть мне никогда никто его не предлагал.

В моем списке «Никогда и Ни За Что» в первых рядах стоят такие понятия, как прыжки с высоты на «тарзанке», клизмы, Гай Лонгхерст и, конечно, наркотики. И не только потому, что к этим веществам быстрее всего привыкаешь, в том числе и психологически, и от них развивается паранойя и учащенное сердцебиение, а также в течение семи секунд ты становишься полным идиотом.

Нет, дело даже не в этом.

Просто эту штуковину надо принимать носом.

Конечно, я не хочу сказать, что я человек исключительно высокой морали, но когда я подумаю о том, что мне придется наклоняться низко-низко, как свинье перед корытом, и внюхивать в себя вещество, до жути похожее на стиральный порошок, — нет уж, ниже этого опуститься, наверное, трудно. Но вот сейчас мое мнение слегка изменилось. То есть, если уж в песне поется, что эта штука доставит мне солнечный свет в пакетике, от солнышка я в данный момент, пожалуй, не откажусь.

А это, как убедила меня Джеки, просто способ немного забыться. И кроме того, как она решила, это поможет мне побыстрей избавиться от воспоминаний о Люке. Может быть, в этом что-то есть. То есть я хочу сказать, что уже перепробовала свои методы — и совала под голову подушку, и слушала, как Фиона исполняет караоке с микрофоном-щеткой, и наблюдала за тем, как Дездемона «помахивала» у меня перед носом своим счастьем, демонстрируя Алекса. Итак, три вида стратегии мне ни чуточки не помогли.

Если любовь — это наркотик, обещающий эйфорию и чувство завершенности, то, значит, будет только логично попробовать еще одну субстанцию с таким же эффектом, разве не так? Чтобы заполнить пустующее место.

Поэтому я тихонько сижу за столом и наблюдаю за Джеки, стараясь не выдать своего сомнения. Я ничего не говорю, пока она делит порошок на две части и выстраивает из него две тоненькие параллельные дорожки. Как знак равенства без ответа.

В Джеки есть что-то непостижимое. Одно ее присутствие действует так, что вы сами начинаете заражаться ее образом жизни. И вот вы уже почти делаете то, что без нее никогда бы не стали делать, и только успеваете спросить себя: «Зачем я так поступаю?» Но уже слишком поздно. Вы уже в процессе.

Как, например, все происходит сейчас. Она ободряюще улыбается мне и протягивает свернутую трубочкой банкноту. Я прижимаю палец к левой ноздре и придвигаюсь ближе к столу. Но тут же перед моим мысленным взором вспыхивает образ полностью опустившегося фионовского Карла тех времен, когда он нюхал кокаин.

— Прости, Джеки. Наверное, я все же не смогу.

— Что такое?

— Я знаю, что ты хочешь помочь мне справиться с моими трудностями. Но только мне кажется, что этот способ мне тоже не подойдет.

— Марта, это всего лишь дорожка кокаина. К этому снадобью привыкают не больше, чем к кофе. Это ерунда. Ты просто немного взбодришься. Черт, а я-то считала, что ты работаешь в журнале. Неужели ты хочешь сказать, что никогда раньше не пробовала?

— Никогда.

— Но этим пользуются все, даже инспектора дорожного движения.

Инспектора дорожного движения? Откуда у нее такая информация?

— Я чувствую, что мне этого не надо делать. Прости.

Джеки разочарованно смотрит на меня:

— Хорошо, хорошо. Нет, значит, нет. Оставайся хорошей девочкой.

— Прости.

Неожиданно она смягчается, и хотя расстраиваться должна я, у нее глаза тоже на мокром месте.

— Не говори глупостей, — негромко произносит она. — Тебе вовсе не нужно извиняться. Лучше пей вино.

Я так и поступаю. Наклоняюсь к стакану, который она только что налила мне, и слышу, как она с шумом, словно настоящий пылесос, втягивает в себя обе дорожки, после чего начинает, как ненормальная, мотать головой в разные стороны.

— С тобой все в порядке?

Она откидывается на спинку стула и прижимает ладонь к щеке:

— Я на вершине блаженства.

Я снова смотрю на нее. Она улыбается, и губы ее немного дрожат. И вот я думаю, наблюдая за ней: зачем ей все это нужно? Почему она, эта высоко летающая птица, так твердо решила взять меня под свое крылышко?

— У нас с тобой очень много общего, — объявила она мне, когда я впервые заявилась сюда. — Больше, чем ты можешь себе представить.

Потом мы с ней долго разговаривали. Она сказала мне, что верит в счастье. А заключается оно в том, чтобы жить только в настоящем, позабыв о прошлом и полностью игнорируя будущее. Эта философия не нова, но она так убедительно доказывает свою правоту, что я тоже начинаю верить ей.

Теперь же, глядя на нее, витающую где-то в калейдоскопах наслаждения, я снова хочу верить в то, что она в чем-то может быть права. И знает ответы на многие вопросы. Если дорога неумеренности и избытка во всем ведет во дворец мудрости, то, сомнений быть не может в том, что Джеки очень скоро станет весьма мудрой женщиной.