Степан Злобин - Остров Буян

• Название: Остров Буян
• Автор: Степан Злобин
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1981

В том входит роман «Остров Буян», посвященный известному событию русской истории середины XVII века — восстанию угнетенного населения Пскова в 1650 году против засилия феодального строя.

---

Из рыбной лавки с дальнего края площади Аленка видела и слышала все, что происходит. Когда Гаврила умолк, уступив свое место на дощане Гурке, она со стыдом увидела Иванку в паре со скоморохом, но тотчас же стыд уступил в ней место гордости при виде отца, который решительно оборвал недостойный глум и сказал всему городу твердое веское слово. С радостным самодовольством обернулась она на стоявших вокруг псковитянок, ища их сочувствия и желая в их взглядах прочесть восхищение своим отцом.

— Глянь-ка, глянь — кузнечиха! — услыхала она женский шепот.

Внимание польстило ей. Она опустила глаза, и к ее щекам теплой волной прихлынула кровь.

— Подумаешь — старосты дочка, велика птица! — послышался голос рядом.

— А мнит! Столь мнит о себе, что сурьмы на бровях, ни белил, ни румян знать не хочет!

— И так красна-то, что свекла!..

Аленка забыла отца, всегородний сход и дощан. Уши ее загорелись. Она слушала женские голоса и твердо решила не оглянуться, но непослушный и любопытный глаз исподтишка покосился сам. Она увидела, что взоры стоявших поблизости женщин и девушек обращены на нее. Стройная нарумяненная темно-русая щеголиха, в зеленом шелковом летнике с собольей опушкой, с жемчужной повязкой на волосах, насмешливо смерила взглядом Аленку.

— Словно не чует, что про нее речь, — не стесняясь, сказала она и щелкнула орехом…

Аленка и прежде знала о таких перепалках, случавшихся среди женщин и девушек, но ей самой никогда не приходилось даже слышать их, не только что быть участницей.

В городе с первых же дней восстания повелось, что во все те дни, когда сполох созывал горожан на сходы, молодые женщины и девицы, стыдившиеся толкаться в толпе, с кошелками набивались в лавки на Рыбницкой площади, словно бы что-то купить, и от лавочных дверей слушали и смотрели все, что происходит.

Из сумятицы схода сюда пробирались переглянуться с зазнобами молодые парни. Другие, разодетые в богатые атласные зипуны, сходились сюда же похвалиться козырями, позубоскалить, поприставать к незнакомым девушкам, которые целым пернатым хором давали отпор слишком смелым и самоуверенным из парней…

Строгость нравов в доме Мошницына не позволяла Аленке толкаться на площади. После того как Собакин схватил ее с улицы, она никогда не ходила одна. Но в последнее время, после смерти Якуни, единственным отвлечением от горя ей стало хозяйство: она хлопотала с утра до ночи, чтобы угодить отцу, помрачневшему, озабоченному, ставшему еще суровее прежнего… В рыбной лавке застряла она и сегодня лишь потому, что созванная сполохом толпа запрудила площадь…

От внезапного нападения скорая на язык Аленка только смутилась и растерялась. Она не знала этой красивой, щеголеватой, задорной девчонки, которая так на нее нападала, и не понимала причины ее вражды…

Отец стоял на дощане, комкая шапку, потупив глаза, всем существом порываясь сказать народу какое-то нужное слово, но на площади шла потеха — визжала волынка, гремели скоморошьи бубенчики, и голос Иванки сквозь плеск ладоней под шумный говор и общий смех выкрикивал озорную побаску…

Аленка видела, как Михайла в гневе с размаху ударил о доски шапкой, как он вскочил в седло и мелькнул в воротах… И вдруг из толпы прямо к рыбной лавке вырвался бойкий кудрявый плясун Иванка и с ним — скоморох.

Песня победила, и всегородний староста исчез с дощана. Скоморохам оставалось нырнуть меж ларей и убраться, но здесь, у ларей и в дверях мясных лавок, сбилась толпа псковитянок. Они, весело скалясь, глядели на скоморошью потеху и тоже хлопали в такт плясунам. Гурка им подмигнул и, широко распахнув объятия, в которых, кажется, поместились бы разом все псковские девушки, лихо запел:

Девки скачут на сполох.
Ан у Земской — скоморох.
Тега, тега, вот так малый!
Расцелуй нас, скоморох!

Женщины и девушки громко закричали, грозя ему кулаками, какая-то озорница запустила в Гурку рыбешкой.

— Не замай девиц — пригодится воды напиться! — крикнула другая.

А третья, самая смелая и задорная, в зеленом летнике, спрыгнула со ступеньки крыльца, взмахнула платком и, не смущаясь, пропела:

Во сполох аль без сполоха —
Не целуем скомороха,
Тега-тега, тега-тега,
Не целуем скомороха!

Девушки и женщины звонко, визгливо захохотали, защебетали. Тогда Гурка, подскочив к озорнице, тем же движением, как оскорбленный Мошницын, сорвал с головы шапку, обнажив кудреватую копну темно-русых волос, и хлопнул шапкой оземь.

Крикливые голоса девиц заверещали сильней. Гурка наклонился за своей шапкой, но девица в зеленом летнике на нее наступила ногой, и в то же время в обоих плясунов полетели раскисшие огурцы, рыбьи головы, луковицы, зеленые мелкие яблочки. Под хохот окружающих, отбиваясь от девичьей толпы, плясуны ускользнули меж лавок.

Аленка негодовала на Иванку: уличный шут, глумец! Он никогда не станет степенным посадским, не заведется ни домом, ни кузней… Позорить кого же?! Ее отца!

В первый миг, когда увидала Иванку на дощане, — у нее сжалось радостью сердце: она тосковала по нем. Разрыв между ним и отцом не давал ей покоя, и она ждала, что судьба им пошлет внезапную примиряющую встречу…

После казни дворян кузнец возвратился домой озабоченней, чем всегда, и вдруг схватил ее голову в обе ладони.

— Сиротка моя! — сказал он.

— Пошто ж я сиротка?

— Завяз коготок — и всей птичке пропасть!.. Казнили дворян — ныне нет уже спасенья… Каб ты мне была не дочь, то счастлива была бы, а ныне — мне плаха, а что тебе?..

Он помолчал, задумавшись, и вдруг, словно надумав, сказал:

— Куды ни кинь — не минуешь Захара! Пойдешь за него — и от батьки отречься мочно… Меня на плаху сведут, а тебя оставят…

— Я, бачка, с тобой куды хошь. Не пойду за Захарку!..

— Куды ж ты со мной — под топор? — с грустной усмешкой сказал кузнец.

И тогда Аленке подумалось, что Иванка сумеет устроить что-нибудь такое, что сразу всех выручит из беды…

«Мало ли? Можно бежать в далекие земли, чтоб сыск не нашел… А там наладить кузню да жить… Хотел ведь Иванка в казачьи края…» — размышляла Аленка тогда.

Теперь она не могла простить себе простодушной радости и доверия, с которыми думала об Иванке. Гнев охватил ее.

Дерзко кричать всегороднему старосте, что он не скажет умней скомороха, которого никто из посадских никогда не почел бы наравне с хорошей собакой!.. Плясать перед всей толпой для бесстыдной девки, глядеть на нее и не видеть, что рядом стоит оскорбленная этой же девкой Аленка!.. «Пусть только встретится! Пусть попадет на глаза — отвернусь и отплюнусь… Пойду за Захарку…» — думала в гневе Аленка.

По следам плясунов в толпе пробирался Кузя.

— Куды скоморохи ушли? — спросил он у стоявших в задних рядах толпы.

Ему указали. Кузя скользнул по толпе безразличным взглядом, встретился глазами с Аленкой и вежливо приподнял шапку.

— Ей, козленок! — раздался в тот же миг повелительный и насмешливый возглас девчонки в зеленом летнике.

Кузя взглянул на нее и расплылся смущенно-блаженной улыбкой. Забыв надеть шапку, уже не видя Аленки, стоял он, глядя на щеголиху и глупо открыв рот.

«Как есть дурак!» — подумала про него Аленка и презрительно отвернулась.

— Поди догони скоморошка да скажи, чтоб ужотко повинную голову нес за шапку. — И, обернувшись к Аленке, не стыдясь всех стоявших, она добавила: — Придет за шапкой ужо ко мне — скажу, чтоб велел Иванке тебя пожалеть…

— Пусть уж тебя пожалеет — тебе нужней: а я парней не маню на шапки и чести своей не теряю! — оборвала Аленка.

— Да что тебе терять? Чего Васька Собакин остатки покинул?.. Вот страшна потеря!..

Подружки обидчицы фыркнули, закрывшись широкими рукавами.

Обида сдавила Аленке горло.

— Ату! Ату! — разжигая ссору, шутливо покрикивали двое веселых рыбников. — Возьми ее! Ешь живьем!..

Глаза Аленки заблестели слезами, но ни одна не скатилась. Полная достоинства, собрав все спокойствие, она заключила:

— Мне скоморохи не надобны: для потехи есть пес ученый да птица скворка. А надо тебе, ты обоих бери скоморохов — один сбежит, так, может, другого удержишь!

Она вышла из лавки, не слушая никого.

Площадь дрожала от криков и споров. Стрелецкий пятидесятник Неволька, стараясь перекричать народ, спорил на дощане с Гаврилой.

Аленка протолкалась по краю площади, вырвалась из толпы и направилась в Завеличье. Только тут она дала волю слезам.

Слезы туманили ей глаза. Она не видела встречных. Уж за плавучим мостом окликнул ее знакомый вкрадчивый голос:

— Алена Михайловна!

Она вздрогнула, оглянулась. Ее обгонял Захарка верхом на лошади.

— Я к бачке твоему. Разобидел его скоморох, и весь город его обидел, — сказал Захарка, удерживая свою лошадь.