Сергей Хачиров - Ксанское ущелье

• Название: Ксанское ущелье
• Автор: Сергей Хачиров
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1989
• ISBN: 5-08-000569-6

Что знает юный читатель о событиях первой русской революции 1905–1907 гг., которые происходили на окраинах нашей необозримой державы?

Совсем немного. Ровно столько, сколько дает ему школьный учебник истории. А разве этого достаточно сегодня юному пытливому уму? В школе, в пионерском лагере, а тем более в «Артеке» или «Орленке» собираются ребята со всех концов страны — с Чукотки и Украины, Прибалтики и Кавказа, Туркмении и Поволжья; им так хочется порой порассказать друг другу о героической истории своего края, а рассказать-то, случается, и нечего. Куда больше знают они о подвигах героев Дюма или Вальтера Скотта, чем об исторической борьбе своих дедов и прадедов за свержение самодержавия, за установление власти Советов.

Потому я с радостью и нетерпением взялся переводить книгу осетинского прозаика Сергея Хачирова. Я увидел в ней героя, на которого наверняка ребятам захочется быть похожими, — смелого и открытого душой, верного дружбе и товариществу, ловкого и сильного, умеющего найти выход из безвыходных на первый взгляд ловушек. Человека, которого нельзя купить подачками, нельзя сломить пытками. От бедняка, гнувшего спину на бесчестного князя, до бесстрашного вожака абреков прошел путь Васо Хубаев.

(Леонид Ханбеков).

---

— Так как, князь?

— Я думал, как лучше…

— Немедленно освободить, — сквозь зубы процедил капитан.

— Как? Сейчас? Я…

— Немедленно. Иначе именем губернатора я буду вынужден арестовать вас, князь.

— Как?! А письмо… господина Альфтана…

— О том, что вы держите людей в подвале, мы узнали уже в дороге, князь! В дороге! — отчеканил капитан. — Губернатор же на все время нашей инспекционной поездки предоставил нам полную свободу действий, вплоть до расстрела саботажников. Расстрела без суда, господа! Я прошу это запомнить…

— Как вы это будете делать? — съязвил Цагарели. — Вдвоем с уездным начальником?

— Оставьте шутки, князь Цагарели! Мы спешили выполнить поручение полковника. В полдне пути за нами рота солдат. С пулеметами. Эта рота два дня назад раздавила осиное гнездо Антона Дриаева. А там было немало отъявленных головорезов. Не чета вашим дружинникам… с винтовками без патронов…

Последние слова капитана развеяли сомнения Амилахвари.

— Нодар! — внезапно осевшим, будто перехваченным голосом крикнул он. — Нодар!

От пестрой толпы у подножия холма отделился всадник на широкогрудом, крепконогом жеребце. Он расторопно подскакал к судейскому столу.

— Скачи в замок, Нодар! Немедленно освободи всех, кто сидит в подвале.

— И старуху Мелу со стариком?

— Я же сказал: всех! — рявкнул прорезавшимся голосом князь. — Всех! И немедленно.

Всадник пожал плечами, разворачивая коня. Что-то неуловимо знакомое почудилось ему в облике чернобородого красавца в дорогой черкеске с перевязью, на которой висела дорогая шашка. Но тот стоял полуотвернувшись, что-то тихо говоря высокому офицеру в капитанских погонах. Стой чернобородый красавец лицом к княжескому управляющему, тот разглядел бы, что правая рука его не на поясе, а на кобуре нагана.

Когда посыльный князя дал наконец шпоры коню, гости позволили себе забыть о делах.

— Что ж мы, господа, — сказал уездный, — все насухую говорим. Уже и горло дерет. Если, капитан, у вас все, то почему бы нам не выпить с князьями? Ведь мы все-таки на празднике. И не у врагов наших, а у друзей!

— Золотые слова! — подхватил Амилахвари, решив гостеприимством скрасить свою промашку с этими, черт бы их побрал, арестантами.

«Все новый управляющий, Нодар. Он подбил бросить в подвал родных Хубаева, Карума, Сослана. Мол, узнает об этом Васо, непременно кинется их освобождать, а мы его из-за стен замка пулями, пулями. Живи, Амилахвари, своим умом. Слушай советчиков, а поступай по-своему».

Не дожидаясь служки, князь наполнил шампанским высокие кубки, преподнес их гостям.

— А когда же скачки, господа? — спросил уездный начальник, устраиваясь в кресло поудобнее. — Давно не видел хороших лошадей!

Он охотно осушил кубок, поселив спокойствие в княжеских душах: человек, который так аппетитно пьет шампанское, не может бесконечно думать о делах и портить им так неплохо начинавшийся праздник.

Капитан же лишь пригубил из кубка:

— Чем же собираетесь порадовать победителя, господа?

— Лучшему наезднику — десять царских золотых!

— Неплохой куш!

— Князь Амилахвари учредил! — язвительно сообщил Цагарели. — Даже в долю нас не взял.

— Я мог бы и двадцать золотых дать.

Амилахвари то ли не уловил издевки, то ли решил оставить ее без внимания. Он мигнул служке, и тот вновь обежал хозяев и почетных гостей, наполняя опустошенные кубки. Один капитан предупредительно выставил ладонь: у него, мол, еще вполне достаточно. И это от Амилахвари не ускользнуло.

— Что-то вы, капитан, отстаете? Я говорю, и двадцать золотых бы назначил — риска никакого. Мой приз моей же лошади и достанется.

— Что вы говорите? — поднял брови капитан. — У вас ахалтекинцы?

— Нет, у меня, дорогой, арабские скакуны. Целая конюшня!

— Я, пожалуй, попробую с ними потягаться на своем, — сказал, поставив на стол кубок, капитан. — Хотя бы для того, чтобы доказать: наши кабардинцы не хуже хваленых арабских скакунов!

— Да сопутствует вам удача, капитан! — опять процедил Цагарели, а Цицнакидзе искренне обрадовался:

— Пусть дорога у вас будет без ухабов!

«Если бы этот молодец оставил на хвосте хваленую серую Амилахвари, — подумал он, — я бы сегодня испытал подлинное удовлетворение. Мои-то джигиты вряд ли отличатся».

Когда тот, козырнув уездному, побежал к оставленным внизу лошадям, он крикнул вдогонку:

— Я ставлю на вас, капитан!

— Не продешевите, князь! — обернулся, сверкнув белой подковой ровных зубов, офицер, и Цагарели опять заметил, что его Нато приложила к глазам бинокль, ведя им вслед за капитаном…

Вот он вскочил в седло, вот поскакал к месту, откуда должна была начаться гонка, вот смешался с толпой.

Амилахвари вынул белый платок и замахал им над головой. Распорядитель склонил голову — понял, дескать, — и поднял обе руки, призывая участников скачек к вниманию; видно, он еще раз объяснял им, где следует сделать поворот.

Хлопнул выстрел карабина. Пестрая масса принаряженных всадников, среди которых выделялись наездники с лентами на папахах, ринулась вперед, свистя и улюлюкая, поднимая клубы пыли.

— Смотрите! — кричал радостный Амилахвари. — Мои сразу ушли вперед. И главное, серая.

— Там кто-то еще на месте остался! — щурился Цагарели. Он не выдержал мук ревности и, рысцой протрусив к жене, отнял у нее бинокль.

— Это же капитан!

— Что вы говорите? — посочувствовал Амилахвари. — Неужели?

— Очевидно, он взглянул на ваших арабских скакунов и понял, что ему их не обойти, а? — покачал головой Цицнакидзе.

— Вот и хорошо сделал, — опустошил в волнении еще один кубок Амилахвари. — Чего ему позориться? Глядите, господа, моя серая опередила всех на два корпуса!

— Господин уездный! — завопил Цагарели, словно тот мог сейчас помочь капитану. — Смотрите, что делает наш гость! Ай, ай, ай! Вот досада! У него лошадь заупрямилась!

Уездный, однако, был невозмутим:

— Он просто поднял лошадь на дыбы, дорогой князь.

— Зачем?

— Очевидно, хочет всех пропустить вперед, чтоб не мешали.

— А время? — ахнул тот.

— В толкучке легко сломать ногу. Ему жалко лошадь и свою шею.

— Вы шутите?

— А разве мы не на празднике?

Цагарели подобострастно хихикнул:

— Очень остроумно. Очень.

— Держу пари, капитан еще себя покажет! — заявил Цицнакидзе.

— Ты хочешь сказать, в хвосте? — ухмыльнулся Амилахвари. — Первым среди последних придет? Охо-хо-хо!

— Я сказал то, что сказал, — повторил, наливаясь кровью, как спелый перец, Цицнакидзе. — Готов держать пари: капитан выиграет.

— С ума спятил? — оживился Амилахвари, абсолютно уверенный в своих лошадях, тем более что уже два его скакуна возглавляли гонку — Мне жалко твоих денег, князь!

— Лучше назовите сумму!

— Вы всерьез? — хлопнул себя по жирным бокам Амилахвари.

— Я слов на ветер не бросаю. Четыреста рублей!

— Ха! — не удержался Амилахвари. — Как хотите. Ставлю против ваших четырехсот дважды по четыреста.

Он хотел чувствительно уколоть задиристого соседа и наклонился к уездному, чтобы пригласить того вместе позабавиться над азартом Цицнакидзе, но услышал резкое:

— Ставлю тысячу!

— Деньги вперед, князь.

— Пожалуйста. Вы не согласитесь, Цагарели, быть нашим судьей?

— С полным удовольствием, — усмехнулся тот, радуясь, что в любом случае он-то не внакладе. Пусть спорят два толстосума. Что касается его, он найдет своим деньгам лучшее применение.

— Прошу, князь. — Цицнакидзе достал из кармана толстую пачку ассигнаций и вручил Цагарели. Пришлось и Амилахвари лезть за деньгами. Однако в карманах у него оказалось лишь шестьсот рублей.

— Нодар! — крикнул он зычно, но тут же вспомнил, что услал управляющего в имение, и чертыхнулся: — Вот незадача!

— Что такое? — поднял брови Цицнакидзе.

— Ну да ничего… Проиграю, так доложу двести рублей…

— У вас всегда что-нибудь да не так, — скривился тот.

Уездный, усмехаясь в густые черные усы, слушал спорщиков.

«Чтобы Габила дал кому-то обойти себя? — думал он. — Вот только приметливый глаз может разглядеть абрека под щегольским капитанским мундиром». Что до него, до Васо, то он бы узнал Габилу, как бы тот ни переодевался! Куда спрятать гибкую стройную фигуру, красивую гордую голову, широкие, прямые плечи, пронзительный взгляд? Только бы скорей все это кончилось! Впредь он, Васо, никогда не позволит себе ставить под удар общее дело. Борьба с угнетателями сделала их с Габилой вожаками, доверила им людские судьбы, а они ведут себя как мальчишки. Права была Ольга, не стоило сюда ехать. Разве и без этого рискованного визита они не узнали бы, сколько людей посадили на коней эти чванливые хозяева родовых имений и замков? Пожалуй, единственное, что оправдывает поездку, то, что удалось припугнуть самодуров и потребовать от них немедленного освобождения родственников из подвала замка Амилахвари. Как только они с Габилой вырвутся отсюда, надо отправить людей в аул и уже сегодняшней ночью спрятать стариков в надежном месте. Сегодня же. Пока эти разини веселятся…