Джирджи Зейдан - Аль-Амин и аль-Мамун

• Название: Аль-Амин и аль-Мамун
• Автор: Джирджи Зейдан
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1977

В историческом романе «Аль-Амин и аль-Мамун», написанном в 1906 г. известным египетским писателем-просветителем Джирджи Зейданом (1861–1917), изображены события, связанные с борьбой за престол между сыновьями знаменитого халифа Харуна ар-Рашида в IX веке.

---

Письмо Маймуны взволновало Дананир — ведь она очень любила эту девушку и всегда желала ей только добра. Она сообщила о записке Аббаде и стала готовить ее в дорогу.

— Поскорее отправь меня к внучке, — говорила старуха. — Бог даст, я умру подле нее. Я надеялась, что аль-Амин отпустит девочку через несколько дней, а он задержал ее там невесть на какой срок!

— Ты собираешься переменить одежду? — спросила Дананир.

— Боюсь, что если меня узнают во дворце, то еще больше начнут притеснять Маймуну.

— Я отошлю тебя к моей подруге Фариде, напишу ей, что ты нянька Маймуны. Попрошу, чтобы тебе позволили находиться при ней неотлучно. Я уверена, что Фарида мне не откажет.

Аббада горячо поблагодарила Дананир за ее заботы, собралась в дорогу и простилась со всеми. Затем она села на мула и направилась в город аль-Мансура. До самого дворца ее сопровождал гонец, который вручил управительнице Фариде письмо от Дананир.

Фарида провела Аббаду в комнату Маймуны. Для нее не составляло секрета то, что Аббада — бабушка Маймуны и что последняя — дочь Джафара, но она, желая скрыть это от обитателей дворца, предпочла сделать вид, что ничего не знает. В свое время ее коснулась благодетельная рука Бармекидов, и теперь она по возможности старалась их отблагодарить. Трудно описать радость Маймуны, когда она увидела бабушку. В эту минуту она даже забыла о длительном заточении в халифских покоях. Маймуне пришлось рассказать и о своей встрече с Бехзадом, и о их взаимной любви, и о его письме, и о том, как она его потеряла. Аббада уже давно догадывалась о чувствах молодых людей друг к другу, она лишь прикидывалась, что ничего не понимает. Но пропажа письма Бехзада в халифском дворце не на шутку встревожила Аббаду, и она стала опасаться, как бы не случилось какой беды.

В это самое время Сельман прилагал все усилия, чтобы заставить аль-Амина с помощью аль-Фадля Ибн ар-Рабиа и Ибн Махана свергнуть брата с хорасанского престола. Аль-Фадль настаивал на этом, руководствуясь личными интересами: визирь боялся мести аль-Мамуна в случае, если тому удастся стать халифом. Аль-Амин сомневался в пользе этого предприятия не потому, что боялся последствий, а потому, что чтил завещание отца и считался с родственными связями. Теперь, когда халиф услышал совет аль-Фадля Ибн ар-Рабиа, он почти согласился с ним, но все же подумал, что, наверно, мать его лучше всех разрешит этот вопрос, и потому решил посоветоваться с ней. В это время Зубейда проживала в своем дворце, который находился недалеко от Замка Вечности. Аль-Амин долго колебался, не зная, пригласить ли мать к себе во дворец аль-Мансура или явиться к ней самому.

В конце концов аль-Амину надоело думать об этом, и он решил поразвлечься рыбной ловлей на берегу большого пруда, который находился в дворцовом парке и постоянно пополнялся живой рыбой. Ему принесли удочку, и он принялся рыбачить. Рядом с ним находилось несколько евнухов, переодетых в женское платье. Одни из них приготовляли рыбные снасти: удилища, блесны и сети. Другие отпугивали рыбу с противоположного берега, чтобы лучше клевало в том месте, где стоял халиф. Аль-Амин, придя в прекрасное расположение духа, решил подшутить над одним из слуг, чтобы похвалиться своей силой. Халиф схватил его в охапку, высоко поднял над головой и со всего маху бросил в воду. Остальные слуги, стоявшие рядом с ним, громко засмеялись и стали наперебой восхвалять силу эмира верующих. Некоторые пытались сделать то же, что и халиф, но только обнаружили свою неловкость. Аль-Амин и в самом деле обладал необычайной физической силой, и историки упоминают о том, что однажды он вступил в единоборство со львом и вышел победителем из этой схватки.

В самый разгар веселья прибежал запыхавшийся слуга и доложил:

— Прибыла наша повелительница, мать эмира верующих!

Аль-Амин очень обрадовался приезду матери, он распорядился приготовить все для приема. Управитель и управительница дворца принялись выстраивать рядами слуг и служанок. В центре стояла группа девушек, поражавших своей красотой. Их Зубейда когда-то подарила сыну, заметив, что его внимание более привлекают слуги мужского пола, нежели женского. Она нарядила этих девушек в мужское платье, их головы украсила чалмой, уложила волосы красивыми прядями на висках и затылке, стянула их тонкие талии позолоченными кушаками, стараясь подчеркнуть стройность стана и округлость бедер, и послала их сыну в подарок. Аль-Амин осмотрел девушек, и они пришлись ему по вкусу. Он так гордился этими красавицами, что показывал их всем своим гостям, так что вскоре некоторые вельможи стали ему подражать. Аль-Амин знал, что если он выстроит этих девушек вместе с остальными слугами, это очень обрадует его мать. Поэтому он приказал управителю построить рядами юношей-невольников во главе с Кавсаром, славившимся необыкновенной красотой, а вместе с ними группу девушек, не говоря уже о черных рабах-эфиопах. Каждая группа была одета в платье особого покроя и расцветки. Юноши были одеты в женское платье, а девушки — в мужское. Среди них находились и музыканты.

От дверей приемной залы до самых дворцовых ворот вытянулись двумя рядами слуги. Одни держали цветы, другие распевали стихи, а третьи возжигали благовония. Аль-Амин проследовал между рядами слуг к дворцовым воротам, чтобы приветствовать свою мать. Зубейда восседала в куполообразном паланкине из сандалового дерева, инкрустированного серебром. Пышные расписные занавеси были подвешены на серебряных и золотых крючьях. Паланкин мерно покачивался на спинах двух мулов, украшенных серебряной упряжью. Их вели под уздцы двое слуг, одетых в богато расшитые кафтаны. На их спинах красовались знаки, указывавшие на то, что они принадлежат к халифской гвардии. Резкий запах мускуса намного опережал эту процессию.

Когда паланкин остановился у дворцовых ворот, все присутствующие расступились. Старший евнух помог Зубейде сойти с паланкина. Аль-Амин подошел к матери и поцеловал ее в плечо. Зубейда запечатлела поцелуй на лбу сына и направилась к дворцу. Ноги ее были обуты в туфли, усыпанные драгоценными камнями, на голове была накидка, расшитая золотыми нитями и отделанная по краям драгоценностями. Сквозь накидку просвечивали головная повязка, роскошное ожерелье и золотые серьги. Плечи окутывало покрывало золотистого цвета, из-под которого виднелось розовое шелковое платье, скрывавшее ее до самых пят сзади, по оставлявшее открытыми туфли спереди. Она была первой женщиной в истории халифата, которая украсила свои туфли драгоценными камнями. Но тот, на чьем пути встречалась Зубейда, не обращал внимания на великолепные и дорогие наряды, потому что все затмевала завораживающая красота ее лица, а также достоинство и величавость осанки.

Не успела нога Зубейды переступить порог дворца, а весть о ее прибытии уже разнеслась по всем покоям и достигла ушей Аббады. От этой новости у старухи затряслись руки и мучительно сжалось сердце. Она была готова забиться в самую дальнюю комнату, лишь бы не попасться на глаза Зубейде. Маймуне, напротив, было очень любопытно поглядеть на мать аль-Амина. Она столько раз слышала о ней и ее красоте, что не могла удержаться, чтобы украдкой не посмотреть на нее из дворцового окошка. То, что она увидела, несказанно поразило девушку. Ей еще не приходилось встречать подобную красоту и величие.

Глава 62. Низложение аль-Мамуна

Аль-Амин, повинуясь желанию матери, отвел ее в приемную залу: Зубейда хотела переговорить с сыном по особо важному делу. Это было на руку аль-Амину, потому что ему самому надо было посоветоваться с ней. Прежде чем начать беседу, Зубейда приказала снять с нее часть тяжелых нарядов. Вокруг стояли служанки, которые обмахивали ее опахалами. Остальные слуги занимались приготовлением кушаний и напитков.

— Мухаммед, я хочу поговорить с тобой с глазу на глаз, — обратилась Зубейда к сыну. — Ни есть, ни пить я не буду.

Аль-Амин сделал знак, и слуги тотчас удалились, оставив мать и сына наедине. Зубейда поудобнее устроилась на ложе и жестом пригласила сына сесть рядом.

— Как я счастлив видеть тебя, дорогая матушка! — сказал аль-Амин, усевшись подле Зубейды. — Ты так вовремя приехала ко мне. Ведь я еще сегодня утром размышлял, пригласить ли тебя сюда или мне отправиться к тебе во дворец, чтобы испросить совета в одном важном деле. И вот ты здесь по своей воле. Я вижу в этом доброе предзнаменование.

— Да, это добрый знак, если будет угодно богу, — с улыбкой согласилась Зубейда, но тут же ее глаза сердито сверкнули. — Однако я пришла с плохими вестями, которые касаются и меня, и тебя.

— Что случилось, матушка? — встревожился аль-Амин.

— Скажи, эта «несчастная сиротка» все еще у тебя?

— О ком ты говоришь? — не поняв намека, спросил аль-Амин.

— Я говорю о дочери нашего общего врага, который замышлял лишить тебя прав на престол и хотел подговорить твоего отца, чтобы тот назначил престолонаследником сына персиянки.