Дзёдзи Цубота - Дети на ветру

• Название: Дети на ветру
• Автор: Дзёдзи Цубота
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Сказка
• Год: 1978

В сборник избранных произведений детского японского писателя, ученого-фольклориста Дзёдзи Цубота вошли две повести: «Дети на ветру» и «Странный мир», главы из книги «Времена года», рассказы и народные сказки в его обработке.

Тонко и поэтично, с большим художественным мастерством рисует писатель жизнь японских детей, внутренний мир ребенка, его живую связь с природой, его первые столкновения с окружающей действительностью, полной тревог.

Для среднего возраста.

---

В доме происходит что-то непонятное.

— Залезу! — говорит Сампэй, отступать некуда. — Несите сюда криптомерию. Вот сейчас же и несите.

Мальчишки в изумлении остановились.

— Да ты просто не можешь забраться на нее. Вот и все!

— Ах так! Тогда идем.

И Сампэй идет. Он решает во что бы то ни стало забраться на криптомерию, держась за ствол одной рукой.

Итак, Сампэй решил залезть на криптомерию, держась за ствол одной рукой. И он должен был это сделать, чего бы это ему ни стоило. Однако по мере приближения к храму уверенность его потихоньку улетучивается.

Подошли к криптомерии. Сампэй плюнул на ладошки, напряженно оглядел стоящих вокруг него мальчишек и сказал:

— Чур, сначала проба.

Он обнял двумя руками прямой, как телеграфный столб, ствол криптомерии и стал карабкаться вверх но нему.

— Эйсё! Эйсё! — кричали ребята.

Сампэй взобрался метра на три и соскользнул вниз.

— А теперь взаправду полезу. И буду держаться одной рукой. Ну, а вы? Вы что будете делать? — спросил он, оглядывая всех.

Мальчишки молчали.

— Если я залезу, вы тоже заберетесь? Да?

Никто ему не ответил.

— Кин-тян, ты полезешь?

— Зачем? — Я не обещал.

— А ты, Гин-тян?

— И я ничего не говорил.

— А ты, Камэити?

— И я тоже.

— Как?! Никто не хочет? Тогда и я не полезу.

— Почему?

— А потому что вы хитрые.

— Так ведь это ты сам сказал, что можешь забраться, — загалдели все.

— Ага! Если я один полезу на дерево, какие же это олимпийские игры?

На это возразить никто не мог. Как тут возразишь? Только Камэити и Цурукити твердили:

— А ты же говорил! Говорил!

А Сампэй, поглядывая на криптомерию, лихорадочно соображал: нет ли какого-нибудь способа взобраться на нее с помощью одной руки.

В это время позади послышался голос Дзэнты.

— Сампэй-тян! — Подбежал бледный запыхавшийся Дзэнта. — Мама зовет.

Сампэй сразу же забыл о том, что должен взбираться на криптомерию. Он помчался во весь дух к дому. Вбежав в дом, Сампэй очень удивился: стало как-то темно, словно в сумерках. Из прихожей он прошел в гостиную, из гостиной в дальнюю комнату. Кругом было пусто, будто в нежилом доме, В столовой остался только столик для еды, веник да щетка для сметания пыли.

«Мама, почему у нас так пусто стало?» — хотел было спросить Сампэй, но не спросил. Понял: пришли люди с фабрики и забрали все вещи. Мама собиралась куда-то уходить.

— Вы сидите дома, а я пойду к Оми-сан, — сказала она.

Оми-сан — адвокат, он живет в городе.

Мама вышла, сдерживая волнение, а мальчики так и остались стоять посреди пустой комнаты. Ни сидеть, ни лежать не хотелось. Когда дом пуст, он кажется чужим. Словно стоишь на обочине дороги и вот-вот пойдет дождь и подует ветер.

Итак, Акадзава Дзюдзо привел судебного исполнителя, погрузил на телегу все их имущество и увез. Он заявил, что вещи будут в большей безопасности, если хранить их на фабрике, поскольку есть опасение, что они могут быть перевезены в другое место или исчезнут. Дом был теперь пустым, словно его сдавали внаем. Было темно и холодно, и посреди этого пустого и холодного дома стояли в растерянности Дзэнта и Сампэй. Мама ушла в город к адвокату, и они не знали, чем заняться. Вдруг Сампэй спросил:

— Дзэнта, а качели забрали?

— Нет, качели не взяли.

— А мой велосипед?

— Велосипед? Не знаю. Может, взяли, а может, нет. Забыл.

Дзэнта опустил голову. По правде говоря, он знал, что и трехколесный велосипед Сампэя увезли.

— А… Ладно. Он старый, — сказал Сампэй.

Разговор успокоил мальчиков.

— Давай на качелях покачаемся, — предложил Сампэй.

— Давай, — охотно согласился Дзэнта.

Они побежали к хурме. Первым на качели залез Сампэй. Дзэнта качал его. Потом Сампэй раскачивал Дзэнту. Сначала они качались по пять-шесть раз, но ждать своей очереди не хватало терпения, и они стали качаться по одному разу.

— А теперь заберемся на хурму, — предложил Сампэй.

Полезли наперегонки. Не успели оглянуться, как оба сидели на верхушке дерева.

— А ну, кто быстрее спустится. И… раз!

Обдирая коленки, они соскользнули с дерева и шлепнулись на землю. Они уже не обращали внимания на такие мелочи, как ободранные коленки или синяки. Наоборот, им становилось все веселее.

— Побежали вокруг дома, — сказал Дзэнта.

— Давай.

— Раз, два… Стой! Пять раз обежим, финиш у хурмы. Раз, два, три!

Они побежали. Дзэнта, конечно, впереди. Сампэй не добрался и до половины пути и был только у гостиной, а Дзэнта уже крикнул: «Первый круг!» «Второй круг!» он выкрикнул, когда Сампэй был у кухни. Тогда Сампэй схитрил.

— Третий! — крикнул он, хотя сделал только два круга.

На последнем круге он разулся, босиком пробежал по веранде и через дальнюю комнату выскочил к финишу.

— Пятый!

У финиша они оказались одновременно. Дзэнта, конечно, рассердился.

— Э… так не пойдет, Сампэй-тян!

— Почему? Мы же не условились, как бегать.

— Нет, нет! Ты еще один круг должен сделать.

Однако мальчики сильно устали, да и ссориться не хотелось, поэтому, вместо того чтобы бегать, они взяли лежащую неподалеку циновку, расстелили ее под деревом и растянулись на ней, потные, тяжело дыша. Болели коленки, ободранные о дерево, но уныние как рукой сняло. Они отдыхали, забыв обо всем, глядя в высокое небо. Когда усталость немного прошла, Сампэй предложил:

— Дзэнта, давай десять раз обежим вокруг дома.

— Можно и десять, — согласился Дзэнта.

Сампэю хотелось утомиться, чтобы ни о чем не думать. Ведь, сколько ни думай, он ничем не мог помочь ни отцу, ни матери.

Тут ворота открылись, и во двор вошли дядюшка Укаи и мама. Дядюшка был не похож на самого себя. Он вошел в дом нахмуренный и насупившийся.

— Сампэй-тян! Поклонись дядюшке, скажи: «Я больше не буду баловаться, возьмите меня к себе», — велит мама.

— Не хочу! — заявляет Сампэй.

И сколько мама ни просит его, он твердит свое: «Не хочу!» Маме ничего не остается, как на следующее утро отправиться вместе с Сампэем в городскую больницу. В ту самую больницу, при которой она должна была поселиться с Дзэнтой. Там мама просит разрешения взять вместо Дзэнты Сампэя: он будет выводить собаку и кормить птиц. Однако главный врач больницы мягко отказывает ей:

— Этот ребенок? Нет, знаете ли…

И теперь они идут обратно домой. Присели отдохнуть на скамейке в городском саду.

— Сампэй-тян! Главный врач не хочет, чтобы ты поселился в больнице.

— Угу.

— А ты еще не надумал поехать к дядюшке Укаи?

— Нет.

— Что же мне теперь делать?

Сампэй молчит. Он думает, как им быть.

— Мам, а в море есть остров Робинзона…

— Вот как!

— Ну да! Мне Дзэнта рассказывал. Там живут козы, зайцы…

Сампэй думает: а что, если уплыть на необитаемый остров и поселиться там втроем — он, мама и Дзэнта. Но маме не до острова Робинзона. Она не слушает Сампэя, все думает о чем-то, о своем.

— Что же делать? — шепчет она подавленно и печально вздыхает.

— Мам! А что, если мы с Дзэнтой станем продавцами газет?

Сампэй вспомнил маленького продавца газет, которого видел у станции.

Мама молча встает. Они выходят из парка и идут по мосту над большой рекой. На середине его мама останавливается и, облокотившись о поручни, пристально глядит в воду. Тяжелые мысли не отпускают ее. «Не броситься ли в реку вдвоем с Сампэем?» — думает она. Мама поднимает голову, улыбается странно и ласково.

— Сампэй-тян! А что ты станешь делать, если я умру? — спрашивает она.

Сампэй медлит с ответом. Он не понимает, серьезно мама спрашивает или шутит. Он молча глядит на нее и улыбается. А мама склоняется к нему близко-близко и спрашивает:

— Ну так что же?

Сампэй продолжает улыбаться. Его немного пугает эта странная ласковость мамы.

— Пойдешь к дядюшке Укаи, если я умру. Да?

Мамино лицо совсем близко от его лица. И оно какое-то непонятное. А Сампэй все улыбается. Прохожих мало, садится солнце. Мама умолкает, пристально вглядывается в воду. Сампэй залезает на перила моста и усаживается на них верхом. Ему становится весело и интересно. Будто он скачет на лошади, как дядюшка Укаи. Сампэй приподнимается над перилами, вытягивает вперед руки, словно держит вожжи, и, забыв о маме, цокает, подражая цоканью копыт:

— Пака-пака, пака-пака!

— Ой! Сампэй-тян! — опомнившись, окликает его мама. И, прижав к себе, плачет.

«Что бы ни случилось, я не оставлю своего мальчика», — думает она.

Мама поплакала немного, обняв Сампэя, сидящего верхом на перилах моста, и сказала:

— Пойдем скорее, нас ведь Дзэнта ждет.

Она взяла Сампэя за руку, и они поспешили к дому. Когда они прошли немного, Сампэй заговорил: