Георгий Черчесов - Под псевдонимом Ксанти

• Название: Под псевдонимом Ксанти
• Автор: Георгий Черчесов
• Издательство: Алания
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1994
• ISBN: 5-87862-109-6

Роман Георгия Черчесова «Под псевдонимом Ксанти» посвящен выдающемуся разведчику, Герою Советского Союза, генерал-полковнику X. Д. Мамсурову.

---

— Ну, а как все-таки было на самом деле: встречались друг с другом товарищ Сталин и Саханджери Мамсуров? — уточнил Ворошилов.

— Да, встречались, — нехотя признался Ежов.

— И кто был инициатором встречи?

— Вождь, — сорвалось с уст Ежова, но он тут же спохватился: — Но это ничего не значит. Есть факты, которые не подлежат огласке, тем более в такой форме, какую избрал Мамсуров. По его словам выходит, что товарищ Сталин не всегда сам принимает решения. Что он нуждается в советах! Но мы знаем, что это не так! Товарищ Сталин, все видит и все знает! А Мамсуров бросил на него тень…

Нарком, не сводя взгляда с Ежова, медленно произнес:

— Не пойму, чего в тебе больше: глупости или ненависти к людям? Откуда это у тебя, Ежов?

— А разве я не прав? Разве товарищ Сталин?..

— Прекрати своим паршивым языком трепать это имя! — прервал его нарком. — Что-то фальшиво звучит твой голос… Невольно приходит мысль: мусоля этот случай, не пытаешься ли ты сам бросить тень на товарища Сталина?.. — Зловещие нотки прозвучали в голосе Ворошилова.

Ежов оторопел:

— Как это?

— Мне кажется, ты с радостью смакуешь мысль, что товарищу Сталину тоже потребовался совет другого человека…

Хаджумар поежился — ему не нравилось, что поклеп с его дяди нарком пытается снять не доказательством его правоты, а таким примитивным приемом, обвиняя в злом умысле Ежова, — обвиняя без приведения фактов, только такими домыслами. Он удивленно глянул на Ворошилова. Но на лице того не было и тени сомнения в своем праве на подобный ход.

Ежов вдруг мгновенно побледнел.

— …И ты нарочно распространяешь нелепые слухи, Ежов! — гремел голос наркома. — Зачем тебе это надо?

— Это неправда, — пролепетал Ежов.

— Я — и неправду?! — гневно воскликнул Ворошилов. — Ты это хочешь сказать?

— Простите, я неточно выразился.

— Почему я должен прощать тебя? Ты даже не представляешь, что Саханджери мог элементарно выйти из себя. Ведь он из тех, кто смотрел смерти в глаза, кто ходил в штыковую атаку. Они бесхитростны, говорят что думают. Он просто сказал, как было. Понижать таких людей надо. Но ты видишь врагов там, где их нет… Печально…

Не сводя глаз с наркома, вытянувшись как струна во весь свой жалкий рост, Ежов теперь не выглядел зловещей и всесильной фигурой.

Из-за двери послышался глухой голос, с характерными интонациями и знакомым акцентом. Оттого ли, что в соседнем помещении находится человек, чей облик гипнотизирующе действовал на каждого независимо от возраста, профессии и национальности, действовал безотказно, ибо все верили, что он непогрешим, то ли от несоответствия того, каким из газет и рассказов представлял себе Хаджумар этих двух известных всей стране людей, и тем, как они вдруг ему открылись, то ли оттого, что, наконец, выяснилась причина его страданий, оказавшаяся невероятно нелепой, — Мамсурову стало казаться, что все, происходящее сейчас на его глазах, нереально, не могло случиться в самой жизни… Жесткий тон наркома возвратил его к действительности:

— Ладно, Ежов, о тебе разговор впереди. А сейчас вот что, — нарком перегнулся через ручку кресла и указал рукой на Хаджумара: — Всмотрись в него внимательнее. Запомнил? Так вот, если с головы этого человека упадет хоть один волос, — тебе не сносить своей! — гнев душил Ворошилова, голос то и дело срывался. — Ты будешь иметь дело со мной… А меня ты знаешь. Я слов на ветер не бросаю… Уяснил? Забудь, чей он племянник…

От наркома, который в представлении людей был спокойным, рассудительным и добрым, повеяло зловещим холодом. Судя по тому, как сжался Ежов, он знал о нем нечто такое, что даже этого типа, явно повидавшего немало отвратительного, заставило содрогнуться. Стараясь успокоиться, нарком постучал в нервном тике костяшками пальцев по подлокотнику кресла и резко скомандовал:

— Кругом!..

И когда Ежов, повернувшись, шагнул за порог и осторожно закрыл за собой дверь, Ворошилов тихо добавил:

— Ошиблись мы в нем, сильно ошиблись…

Это было сказано в расчете на Хаджумара, чтобы он услышал и запомнил.

— Извините, — растерянно развел руками Мамсуров. — Из-за меня такой нервный разговор…

— И какое теперь у тебя отношение к Саханджери? — неожиданно спросил нарком.

— Как и прежде: с уважением, — сверкнули глаза у Хаджумара.

Теперь нарком смотрел на него тем же пронзительным взглядом, который, казалось, проникал до самого нутра человека.

— Смотри, не сделай для себя скоропалительных выводов, — предупредил он. — Подонки воспользовались неосторожностью Саханджери. Но это не значит, что Советская власть виновата. Время жесткое, нам как никогда надо быть спаянными. Никто не смеет терять веру в нашу цель, в торжество наших идей.

— Я знаю, что Советская власть не виновата, — выдержал взгляд наркома Хаджумар.

— Это надо точно усвоить, Хаджумар, — убеждая, повторил нарком. — Нельзя, чтоб обида недоверием обернулась. Да и следует точно знать, на кого обижаться.

В комнату вошел Попов, встревожено всмотрелся в лица наркома и Хаджумара, почтительно обратился к Ворошилову:

— Товарищ маршал, президиум уже занимает свои места.

Нарком резко поднялся, привычно поглаживая складки рубашки, провел ладонями вдоль широкого пояса.

— Да! Пора идти… — и уже на пороге обернулся к Попову: — Твоего протеже никто не тронет… Втолкуй ему, что в его интересах не распространяться о состоявшемся здесь разговоре с Ежовым… Отвечать будешь ты!..

Нарком закрыл дверь…

— Спасибо, друг, — сказал Хаджумар и вдруг порывисто шагнул к Попову, обхватил руками, прижался щекой к его плечу…

— Ну что ты, Хаджи?.. — растроганно произнес Жора и успокаивающе похлопал ладонью по спине Мамсурова.

Хаджумар отстранился, отвел глаза в сторону, тихо признался:

— Не представляешь, как тяжело, когда не смотрят тебе в глаза… — И с беспокойством спросил: — Что с моим дядей?..

— Погиб он, Хаджи, погиб… — печально сказал Попов…

…Так встретили Хаджумара — полковника Ксанти — дома…

Глава 8

Гете положил трубку на рычаг телефона, выпрямился в кресле и внимательно посмотрел на Кильтмана…

— Вам к лицу эта форма! — воскликнул Гете.

— Испанская кампания дала мне опыт и… генеральские погоны, — сказал Кильтман и добавил: — Я помню, кому этим обязан.

Но Гете энергично прервал его:

— Не благодарите — не люблю. Четкое выполнение очередного задания — вот лучшая благодарность. И я жду его!..

— Слушаю вас, господин генерал, — щелкнул каблуками Кильтман.

— Вы знаете личный приказ фюрера — постоянный поиск и арест коммунистов и особенно их главарей, на след которых мы напали, но они ушли из-под контроля. Разом, в один день. В нескольких европейских странах. Исчезли. Они действуют сообща, и нетрудно догадаться, куда они направляются. — Он подошел к карте на стене и ткнул пальцем в сторону Москвы.

— Есть другой ориентир — Лондон, — сказал Кильтман.

Гете усмехнулся, дав понять, что его предположение страдает наивностью.

— Исключается. Когда речь идет о коммунистах — и Лондон на нашей стороне. — Услышав звонок телефона, быстро направился к столу, поднял трубку, нетерпеливо спросил: — Никаких известий? Я жду, — и опять направился к карте. — Мой расчет верен: где-то здесь, — он провел рукой вдоль границы Советского Союза, — где-то здесь, господин генерал, вы должны их схватить.

— Почему я? — возмутился Кильтман. — Я кадровый военный, а не жандарм.

Гете предвидел его реакцию — ничуть не удивился, прошел к столу, произнес:

— Знаю: вы предпочитаете открытый бой. Я тоже. Но времена Александра Македонского и Аттилы давно прошли. Война перестала быть уделом одних военных. Теперь сражения ведутся не только на поле брани.

— Каждому свое. Бульдог не станет охотничьей собакой.

— Надо не только выследить дичь, но и завладеть ею, — назидательно произнес Гете. — И тут крепкая бульдожья хватка не помешает. — Гете неожиданно наклонился к нему, сменил тон: — Пауль, одержать победу в сражении — почетно. Но врага, лишенного вождей, можно покорить без боя. Отдать эту славу жандармам? Нет! Тот, кто их схватит, достоин Железного креста.

Опять зазвонил телефон. Гете лихорадочно схватил трубку.

— Напали на след? Где? Сколько? Препровождают на заставу? Вылетает генерал… Кильтман. — Довольный, он бросил трубку, отчеканил сурово: — Они попались! Машина у ворот. Одиннадцать минут — и вы на аэродроме! Лететь три часа сорок семь минут! Дадим на путь от аэродрома до заставы союзников ну, скажем, три часа. Вас будет сопровождать Шульц, один из моих лучших офицеров. Я жду вашего звонка через семь часов. Спешите, генерал! Я засекаю время!

* * *

Квартира Хаджумара была обставлена так, что сразу можно было определить: здесь проживает холостяк. Стол, диван, стулья — вразброд, застыли там, куда их поставили носильщики. На окнах отсутствовали занавеси. Никаких ковров и картин. На стене висела старенькая, почерневшая гитара. Да, та самая, что прошла многие пути дороги по Испании вместе с Гарсиа. В углу стояли два все еще упакованных кресла — одно на другом. На столе свалены свертки.