Георгий Черчесов - Под псевдонимом Ксанти

• Название: Под псевдонимом Ксанти
• Автор: Георгий Черчесов
• Издательство: Алания
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1994
• ISBN: 5-87862-109-6

Роман Георгия Черчесова «Под псевдонимом Ксанти» посвящен выдающемуся разведчику, Герою Советского Союза, генерал-полковнику X. Д. Мамсурову.

---

— Пропуск на проходе в подъезде…

Посланный милиционер возвратился и подтвердил, что пропуск имеется.

В фойе Дома союзов стояли дежурные с красными повязками на левом рукаве да выглядывали из-за стоек гардеробщики. «Одни мужчины», — подивился Хаджумар, привычка все необычное подмечать и здесь сработала.

В комнате, куда проводил дежурный Мамсурова, стоял широкий и длинный стол с аккуратно разложенными стопками бумаги на случай, если кому-то из членов президиума нужно будет готовиться к речи. Круглый столик в углу заставлен бутылками с лимонадом и минеральной водой. Хаджумар позже не одну сотню раз бывал здесь, на разного рода совещаниях и заседаниях, съездах и конференциях, — и всегда, даже спустя четыре десятка лет, эта комната с дубовыми столами и стульями с высокими спинками выглядела все так же.

— Вы желаете подождать здесь или пройдете вовнутрь? — показал на дверь в глубине помещения дежурный.

— А как предписано? — спросил Хаджумар.

— Вам следует быть там, — сказал дежурный и пояснил: — В перерыве все члены президиума выйдут со сцены сюда… — он зыркнул глазами на Хаджумара, в его взгляде было любопытство — кто этот офицер с насупленными черными бровями и почему ему оказана такая честь — быть здесь, в святая святых? — И вы понимаете… — Он замялся.

— Я понимаю, — спокойно, без тени обиды вымолвил Хаджумар.

Внутренняя комнатка была маленькой, — здесь помещались лишь четыре кресла да круглый стол. Небольшое окошко выходило во двор, тихий и пустынный…

— Я вас оставляю, — сказал дежурный…

Хаджумар, стоя у окна, медленно повторял фразы, которые хотел произнести. Сперва он выскажет благодарность за то, что нарком нашел время его выслушать, потом коротко пояснит, что с ним происходит, и попросит поверить ему, что… Да что? Поверить во что? В его верность народу, в его надежность? Но разве это и так неясно? А произнося эти слова, чувствуешь себя так, точно свалился с другой планеты… Но что тогда он, Хаджумар, просит? Чтоб его допустили до служебного кабинета?..

…Вначале послышался шум отодвигаемых стульев: это поднялись с места члены президиума. Хаджумар уловил глухо доносившийся сюда гром аплодисментов. Потом вдруг совсем близко он услышал голос с характерным грузинским акцентом:

— Как будто все идет хорошо. — Слова растягивались, отчего они получали особую весомость и значимость.

И сразу в ответ раздались одобрительные возгласы:

— Отлично идет!

— И доклад слушался с интересом!

— Сколько раз прерывался аплодисментами!

— Все настроены торжественно.

Гул мгновенно умолк, ибо заговорил опять Он:

— Не будем спешить с выводами. Подождем, послушаем, посмотрим…

Дверь шумно распахнулась, и в комнату порывисто вошел Ворошилов. От неожиданности Хаджумар вздрогнул. Он давно не видел наркома вблизи и удивился, что Ворошилов все так же быстр и легок, точно годы не оставили на нем своих отметин. Из-за спины наркома выглядывал Жора; желая подбодрить Хаджумара, он озорно подмигнул ему. Мамсуров вытянулся, щелкнул каблуками, собираясь отрапортовать. Но нарком улыбнулся и дружески положил ему на плечо руку:

— Так это и есть полковник Ксанти?

— Он самый, — подтвердил Попов.

— Я ведь помню тебя, когда ты был совсем мальчонкой. А теперь… Такими и должны быть красные командиры: крепкими и… неотразимыми! Нарком опустился в кресло, еще раз окинул взглядом сверху вниз фигуру Мамсурова и одобрительно хмыкнул: — Джигит!.. — Вспомнив, какое дело привело сюда Хаджумара, насупился, забарабанил пальцами по подлокотнику кресла, жестко бросил Попову: — Давай сюда… этого… — губы его презрительно сжались: — Ежова!

Помощник вышел. Ворошилов, точно забыв о стоящем перед ним Хаджумаре, тяжко размышлял о чем-то неприятном. Пальцы его нервно отбивали ритм. Наконец, он вздохнул, отгоняя от себя вызывавшие досаду мысли, поднял глаза на Мамсурова.

— Чего стоишь? — Он кивнул на кресло: — Садись. — Видя, что Хаджумар лишь шелохнулся, но не осмелился опуститься в кресло, приказал: — Садитесь же. — Когда кресло утопило Мамсурова в мягких складках, нарком, испытующе поглядывая на Хаджумара, произнес: — Как-то в один из приездов твоего дяди в Ростов я затащил его на рыбалку. Так он мне все уши прожужжал, твердя, что Дону, Днепру, Днестру, Дунаю наименование дали аланы — предки осетин. Убеждал, что Дунай по-осетински означает: всемирная вода. Так ли это?

— Так, — подтвердил Хаджумар.

— Вспоминая Саханджери, присматриваюсь к тебе — есть в вас нечто такое, что заставляет быть скромными и одновременно уверенными в себе, точно всем хотите внушить: мы знаем себе цену… Твои земляки специально развивают это чувство собственного достоинства или оно в крови у вас?

Хаджумар неопределенно пожал плечами, не зная, что ответить, и поспешно встал, ибо на пороге показался невысокий мужчина. Он быстрым настороженным взглядом окинул наркома и Мамсурова, как бы прикидывая, что его здесь ожидает, и, успокоенный, шагнул в комнату. Подчеркнуто плотно, нажав на дверь обеими руками, прикрыл ее, вытянув шею, прислушался, не различимы ли здесь голоса, раздающиеся в соседней комнате. Убедившись, что в общем гуле ничего не разобрать, Ежов довольно улыбнулся и посмотрел на наркома, точно ожидая похвалы за такую предусмотрительность, ибо в помещении находился посторонний человек, которому не следует слышать то, о чем говорят члены правительства. Он явно страдал из-за малого роста и, чтобы как-то скрасить его, носил туфли на широкой подошве.

— Садись, — коротко бросил нарком.

Ежов аккуратно опустился в кресло, выпрямил стан.

— Ты… сел? — в гневе всем телом обернулся к нему нарком.

Ежов недоуменно посмотрел на него и торопливо встал.

— Вы предложили сами, — напомнил он.

— Не ТЕБЕ! — оборвал его нарком. — Не тебе! — и кивнул оторопевшему от такого поворота разговора Хаджумару: — Я предложил сесть тебе. Занимай свое место, Хаджи.

Мамсуров не верил своим ушам. Неужели это и есть тот самый Ежов, чье имя произносится шепотом, с оглядкой? Чья зловещая тень маячит повсюду, вызывая у людей реакцию, близкую к страху? Казалось, власть его беспредельна, поступки бесконтрольны. И вдруг с ним говорят таким тоном! При нем! Если у Ежова до сих пор не было серьезной причины преследовать Хаджумара, то теперь есть: ведь это он, Хаджумар, стал и поводом резкого нагоняя и очевидцем его. «Может, мне уйти», — подумал Хаджумар и обратился по-военному:

— Товарищ маршал, разрешите выйти?

Нарком сердито повел бровью, жестко скомандовал:

— Садитесь!

Хаджумару было неловко, он не смел взглянуть на Ежова, мгновенно выпрямившегося, прижавшего 7— по уставу! — руки к бедрам, евшего глазами лицо маршала.

— Вот так, — удовлетворенно сказал нарком и, кивнув на Хаджумара, спросил Ежова: — Знаешь его?

— Я обязан знать всех, кого направляют за кордон, — охотно ответил Ежов, не скрывая гордости за четко поставленную информацию в его ведомстве. — Это племянник врага народа Мамсурова.

«Врага народа» — слова больно ударили по Хаджумару.

— Кого-кого? — не дал договорить Ежову нарком.

— Врага народа, — упрямо опустил голову Ежов.

Нарком опять резко прервал его:

— Человек, которого ты назвал врагом народа, принимал активное участие в революции и гражданской войне. Я с ним не раз. встречался. Не один раз! Тебе это известно?

— Я досконально изучаю биографии людей, с которыми имею дело, — холодно блеснул глазом Ежов. — Саханджери Мамсуров осмелился бросить тень на самого товарища Сталина.

— Это как же?

— Выступая перед активом, он посмел заявить, что товарищ Сталин приглашал его посоветоваться по национальному вопросу, — у Ежова задрожали губы от негодования. — Представляете?! Товарищ Сталин нуждался в том, чтобы пригласить дядю этого офицера посоветоваться! Самобахвальства-то сколько! В президиуме нашелся человек, который ужаснулся сказанному и подсказал Мамсурову, что это не товарищ Сталин приглашал его советоваться, а он, Саханджери, просил товарища Сталина принять его и помочь разобраться в возникших проблемах. И знаете как повел себя этот упрямец? Ему бы внять рассудку и воспользоваться появившимся шансом отвести от себя обвинение. А зазнавшийся Мамсуров побагровел, с размаху ударил кулаком по трибуне и громогласно заявил: «Нет! Не я просился к товарищу Сталину, а он вызвал нас, нескольких нацменов, чтобы услышать наш совет!»

Хаджумар вздрогнул. Да, этот поступок его дядя мог совершить. Он в духе его порывистого, нетерпеливого характера. Так, наверняка, и было… Дядя, дядя, что же ты натворил?..

— Разве этот факт не говорит сам за себя? — повысил голос Ежов. — Разве налицо не типичный пример перерождения личности? И разве я имел право бездействовать?