Чернияз Абуталипов - Чекисты рассказывают...

• Название: Чекисты рассказывают...
• Автор: Чернияз Абуталипов
• Издательство: Узбекистан
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1986

Чекисты Узбекистана… Люди разной судьбы, разных поколений, разных национальностей, самоотверженно, не жалея сил и жизни, вступали в схватку с врагами Родины. Об их замечательных делах рассказывает этот сборник.

Рассчитан на широкий круг читателей.

---

Однако отражения в той самой биографии, что распространяется всевозможными антисоветскими организациями на Западе, злодеяния, совершенные под его руководством, не нашли. Там, как мы уже говорили, все голубое, возвышенное, кристальное. Там кёльнский советолог представлен идейным борцом, защитником веры, глашатаем свободы и справедливости.

Кстати о вере. Это тоже имеет отношение к биографии Хаита. Когда он продал себя нацистам и признал гитлеризм своей религией, на пряжке его легионерского ремня было начертано по-немецки: «Гот мит унц!» — «С нами бог!» Бог нацистов не был, как известно, мусульманским богом, а Германия — Меккой. Фашисты исповедовали совсем другую религию — религию человеконенавистничества, насилия, расовой нетерпимости. Когда они, испытав Хаита на верность, дали ему чин гауптштурмфюрера, он лобызал знамя со свастикой и клялся в верности фюреру.

Штандартенфюрер Алимов, бывший, конечно, вспоминает эту клятву, произнесенную Хаитом перед легионерами:

— Мы будем стоять здесь до последнего, как на родной земле. Если нужно будет умереть, мы умрем на камнях Берлина.

Голос его дрожал в приливе верноподданнических чувств.

Клятва на земле уже гибнущего нацистского рейха походила на молитву смертника.

Нацистская Германия погибла, советские войска нанесли ей сокрушительный удар. В числе защитников Берлина Хаита, однако, не оказалось. Спасаясь, он кинулся на Запад. Обещая умереть на камнях Берлина, зондерфюрер не пожелал расстаться на них с жизнью. Она была ему еще нужна. Предатель легко нарушил свою клятву. Когда торгуешь совестью, до клятв ли? Хаит задумал продать себя еще раз. Теперь уже англичанам или американцам. Лучше американцам, ибо они хорошо платили. Хаит знал это.

Перепродажу он потом представил как идейный разрыв с фашизмом, как переоценку ценностей (точно так же преподносил он свою измену Родине, переходя на сторону врага).

Продавал он себя долго. Сначала англичанам, потом американцам. Не покупали его вот так сразу, по первому предъявлению. Присматривались, принюхивались. Смущала их, наверное, принадлежность Хаита к ведомству Гиммлера. Формы нацистской на нем, естественно, не было, он сжег свой эсэсовский мундир, как сожгли его многие «фюреры», мелкие и крупные. Следы прошлого старательно уничтожались, чтобы пятнышка не осталось. Но ведь мундир это только скорлупа, то, что под ней, — не сотрешь. А до того, что под личиной, добирались долго. Хаит занялся коммерцией. Не повезло. Душой, совестью своей торговал бойко, умел торговать святыми вещами, а вот обычными — не получалось. Погорел на коммерции. Спекуляция тоже не обогатила его.

В это время подул с Запада ветер холодной войны. Запахло провокациями, шантажом, ложью. Чутье у Хаита было отличное. Послужив у гитлеровцев овчаркой, научишься чуять гарь за сотни километров, мертвечину — тем более. Ветер принес перемены и в судьбу Хаита. О нем вспомнили. Послужной список гауптштурмфюрера уже не пугал западную разведку, напротив — радовал. Ей нужны были опытные лжецы, провокаторы. Затевались диверсии в прессе, эфире, а кто, как не гиммлеровский выкормыш, способен выполнить диверсионную программу холодной войны. Школа у него в этом смысле великолепная: натаскан на ловле душ в разведшколах и зондеркомандах ведомств Шелленберга и Кальтенбруннера. Там умели черное преподносить как белое, белое — как черное. Одаренный лицемер и подтасовщик, Хаит легко усвоил стиль и приемы своих учителей. Они помогли ему при адаптации в новой обстановке, однако новыми были лишь мундиры, все остальное — старое. Так что перестраиваться, собственно, не пришлось, надо было только сменить китель эсэсовца на цивильный пиджак ЦРУ. Центральное разведывательное управление США придерживалось строгих правил. Его агенты носили только смокинги, фраки, пиджаки, модные куртки с молниями и брюки из искусственной кожи. В цивильной паре, чаще всего темного цвета, и предстает перед деловым и ученым миром доктор философии, истории и права в зависимости от ситуации и возложенной хозяевами задачи Хаит.

Сменился и адрес кассы, в которой Баймирза получает жалованье. Прежде за марками он ходил на Моммзенштрассе 55, в «Тюркостштелле» Главного управления СС, теперь — в Институт по изучению СССР, филиал американской разведки в ФРГ. Деньги кладет в карман так же торопливо, как прежде, потому что считает собственный карман надежнее хозяйского. Хозяин-то привередлив, а товар — ложь да клевета — быстро портящийся, не успеешь состряпать, поступают опровержения и протесты, поэтому лучше поскорее получить деньги за проданное и скрыться.

Все эти штрихи к портрету советолога из Кёльна ничего не меняют в нашем представлении и не только нашем о Хаите. В ЦРУ Хаита знают как облупленного. Для американской разведки детали морального порядка не играют никакой роли. Вот для общественности Западной Европы и Америки они важны. Она должна взглянуть на Хаита не как на пропагандиста идей «свободного мира», а как на политического и духовного оборотня, провокатора, платного агента ЦРУ.

Все это, так сказать, портрет. А как быть с биографией Хаита. С той самой биографией, которую распространяют филиалы ЦРУ в разных странах и в которой советолог из Кёльна представлен идейным борцом, страдальцем за свой народ, защитником веры. Кое-какие поправки в эту «голубую» биографию мы уже внесли. Они касались в основном первой страницы его жизни, когда Хаит изменил Родине, нарушил военную присягу, перешел в стан врага. Откроем вторую страницу.

После сдачи в плен в лагере для военнопленных Хаит сразу объявил себя поваром по призванию и принялся варить для пленных баланду. Впрочем, говорят, что «должность» эта покупалась у фашистов открытым угодничеством и наушничеством. Уже тогда, в первые дни плена Хаит завоевывал место под солнцем доносами на товарищей по оружию. Он выдал начальнику лагеря коммунистов, патриотически настроенных солдат и командиров. Продавал за право стоять у котла с похлебкой, отправлял соотечественников на смерть, чтоб самому выжить. Гитлеровцы сразу учуяли в Хаите собрата. Волчья стая пополнилась еще одним серым с обагренными кровью клыками.

Хаит первым вступил в легион СС и первым надел эсэсовскую форму. На кокарде его фуражки красовался человеческий череп и две перекрещенные кости — символ смерти. Смерть обязался нести Хаит.

Втерся в волчью стаю Хаит, но этого ему показалось мало. Решил переманить в стан врага и соотечественника. Существует закон, принятый всеми государствами, по которому запрещается вербовать пленных в армию, против которой они сражались. Хаит преступил этот закон. Он принялся старательно вербовать в «Туркестанский легион» пленных узбеков, казахов, киргизов, туркмен. Вербовать — мягко сказано. Вот как описывает это один из бывших военнопленных:

— Баймирза стал группировать вокруг себя военнопленных… Каждого, кто противился ему, не подчинялся его указаниям, ожидала жестокая кара.

Фашисты били нас плеткой. Баймирза Хаит пользовался более изощренным орудием — резиновой дубинкой. Она наносила более тяжелые раны. Один удар такой дубинкой выводил человека из строя на несколько дней…

…В 1943 г. погрузили нас в вагоны и отправили в город Бреслау, оттуда доставили в расположенный неподалеку концлагерь «Освенцим». Начальник этого лагеря гауптштурмфюрер Пинер заявил нам на следующее утро: «Мы вас будем обучать. Разобьем на группы по 4—6 человек, выбросим в ваши родные места шпионами».

Однажды прибыл к нам из Берлина на поверку Баймирза Хаит. Тогда он уже имел звание зондерфюрера, носил на одном плече сверкающий погон.

В лагере Баймирза Хаит не пытался даже объяснять пленным, куда и зачем их направляют:

— Вы больше не пленные, вы солдаты легиона СС. «Произошло это так, — вспоминает бывший легионер. — Немцы согнали нас в концлагерь. В нем мы испытали все ужасы заточения — и голод, и холод, и болезни. С утра до вечера грузили на телеги умерших узников, а было их неимоверно много, и вывозили их за пределы лагеря. Роя могилы, каждый из нас думал, не себе ли роешь, не наступит ли завтра и твой черед.

Когда испытания голодом и смертью сделали свое дело и фашисты убедились, что люди сломлены и духовно и физически, нас, мусульман, погрузили в вагоны, и доставили в Легионово. Здесь размещался Туркестанский легион. Легионеры носили военную форму и пользовались привилегиями военнослужащих.

Нас держали некоторое время в специальных бараках, дали посмотреть на жизнь легионеров. Через неделю, примерно, приехал Баймирза Хаит. Одет он был в форму немецкого офицера. Выстроил нас на плацу и объявил:

— С этой минуты вы солдаты гитлеровской армии. Мусульманское соединение именуется Туркестанским легионом. Будете служить в нем и подчиняться командирам беспрекословно. Сопротивление и отказ от выполнения приказа будет рассматриваться как саботаж и по законам военного времени наказываться смертью!