Александр Перцев - Молодой Ясперс: рождение экзистенциализма из пены психиатрии

• Название: Молодой Ясперс: рождение экзистенциализма из пены психиатрии
• Автор: Александр Перцев
• Издательство: Издательство Русской Христианской гуманитарной академии
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-88812-557-1

Карл Ясперс (1883–1969) — одна из ключевых персон в интеллектуальной жизни XX в. Он был психиатром, философом, культурологом. Вопреки времени, редко оставлявшему место для гуманности, он стремился «сохранить человека», и вопреки мнению большинства психиатров, считал возможным говорить о душе. Был экзистенциализм философской программой или способом сохранить себя? Как рождалось самое мощное философское движение? Благодаря и вопреки чему Ясперс стал столь ярким мыслителем? Это лишь некоторые вопросы, поднимаемые автором книги. Дополняет издание «Философская автобиография» К. Ясперса, до настоящего времени малодоступная в русском переводе. Автор книги и перевода — Александр Владимирович Перцев, профессор, доктор философских наук, специалист по современной западной философии, известный также своими переводами Ф. Ницше, К. Ясперса, П. Слотердайка, Ф. Г. Юнгера и др.

Книга рассчитана как на специалистов, так и на широкий круг читателей, интересующихся современной философией и психологией.

---

«Велико — герцогская гимназия Ольденбурга, аттестат зрелости,

19 февраля 1901.

Оценки:

Очень хорошо Хорошо

Удовлетворительно

Неудовлетворительно

Карл Теодор Ясперс, 19 февраля 1901. Родился 23 февраля 1883 года в Ольденбурге, исповедания евангелического лютеранского, сын директора банка Ясперса из Ольденбурга, учился в гимназии 9 лет…

I. Поведение и прилежание — очень хорошо и хорошо.

II. Знания и достижения

1. Религиоведение. На уроках показал хорошее понимание, хорошо

2. Немецкий язык. Читал классиков с хорошим пониманием и интересом и показал устно и письменно хорошие навыки. Его экзаменационное сочинение было хорошим, хорошо

Латынь. Как в грамматике и в стиле, так и в чтении показал хорошие результаты. Письменную работу можно оценить на «хорошо». хорошо

Греческий язык. Он показал в целом хорошее понимание содержания [произведений] писателей. Его экзаменационная работа была хорошей, хорошо

Французский язык. Достижения в классе были удовлетворительными, иногда — лучше, письменную экзаменационную работу можно было назвать хорошей, удовлетворительно

Английский язык. Достижения были удовлетворительными. удовлетворительно.

Еврейский язык.

История и науки о земле. С общим теоретическим пониманием он соединял совершенно отрадный личный интерес к предмету и приобрел широкие и прочные знания, очень хорошо

Математика. Достижения в классе постоянно были хорошими, экзаменационная работа очень хорошей, хорошо

Физика. Достижения, в особенности, письменные работы, были хорошими, хорошо

Гимнастика, удовлетворительно Рисование.

Пение.

В соответствии с этим экзаменационная комиссия выдает ему аттестат зрелости, поскольку он сейчас покидает гимназию, чтобы изучать право.

Ольденбург, 19 февраля 1901 Велико — герцогская экзаменационная комиссия Доктор Руд. Менге, правительственный комиссар; Штайнворт, директор, Рейнхардт, Аман, Эйлерт, Рамзауэр»[53]

* * *

Очень неуверенные в себе, но крайне честолюбивые ученики чаще всего специально затевают конфликты со своими наставниками. Для них невыносима сама мысль о личной, персональной неудаче, которую придется признавать открыто. Искусственно спровоцированный конфликт с наставником позволяет переложить всю вину на него — это учитель плохо научил, потому что плохо разбирается в предмете, да и вообще человек вздорный и скверный. Предчувствуя возможную неудачу, такие ученики просто не пойдут на экзамен, предварительно не ославив своего учителя на всех углах как полного профана и негодяя. Тогда окажется, что неудачник — вовсе не ученик, а учитель. Впрочем, в такого рода противостояниях вина редко лежит только на одной из сторон.

В каждом из таких конфликтов надо разбираться отдельно.

В гимназии у Карла Ясперса возник непримиримый конфликт с директором.

В этом не было ничего удивительного: почва для конфликта была подготовлена еще в родительском доме, да и сам директор гимназии прямо заявлял, что ненавидит в сыне демократический дух его отца, банкира Ясперса. Слово «дисциплина» было для Ясперса ругательным. Возможно, его неудачи с изучением языков объяснялись именно тем, что он не мог настойчиво и упорно заучивать неинтересный ему материал, осваивая словарный запас. Языки давались К. Ясперсу тяжело. Он чувствовал себя неудачником. А всякий неудачник хочет переложить часть вины за свою неудачу на других…

Но и директор гимназии Штайнворт не был ангелом. Порой он принимал просто чудовищные педагогические решения. Ему не надо было прилагать многих усилий, чтобы сделаться в глазах К. Ясперса воплощением всего ненавистного, что соединялось в его уме с понятием публичной школы.

Во — первых, именно директор сформировал ненавистный К. Ясперсу дух гимназии — смесь слепого повиновения властям (кайзеру и великому герцогу) с корпоративным высокомерием филологов, которым всегда славилась Германия (и от которого, добавим, пострадал молодой Ф. Ницше). Классическая филология превозносила себя до небес, объявляя царицей наук и единственной хранительницей традиций античной культуры. Античные авторы рассматривали всю историю человечества как деградацию: первым был «век золотой», в который правили боги по божественным законам; потом они передали правление лучшим из людей, но не богам; наконец, к власти и вовсе пришли всякие недостойные типы.

Представители классической филологии, предметом которой была вся культура античного мира (включая языки, во плоти которых она существовала), взирали на все современные знания свысока — как на результат многовековой деградации человечества. Вся последующая культура представлялась им каким‑то убогим «новоделом». В результате классическая филология подавала себя как науку наук, хотя в ней давным — давно уже не делалось никаких великих открытий, зато величайшее значение придавалось зубрежке и поклонению авторитетам. Именно такой дух и культивировал в своей гимназии директор Штайнворт.

Во — вторых, этот педагог совершил явный промах: желая, чтобы его гимназия походила на университет, он решил создать в ней что‑то наподобие студенческих союзов. Но вот союзы эти он решил сформировать сам, в отличие от студенческих корпораций, которые складывались на добровольной основе. Мало того: при создании ученических союзов директор главным критерием отбора сделал общественное положение родителей. Хотя высокое положение отца — банкира позволило бы К. Ясперсу принадлежать к союзу, объединявшему сливки гимназии, он — как сын главного ольденбургского либерала — с негодованием отказался вступать в какой‑либо ученический союз. В ответ директор потребовал, чтобы члены всех трех ученических союзов, то есть все ученики гимназии без исключения, объявили Карлу Ясперсу бойкот, не дружили и не общались с ним.

В «Философской автобиографии» Карл Ясперс подробно рассказал всю эту историю:

«В гуманитарной гимназии у меня произошел конфликт с директором. Я взбунтовался, отказавшись слепо исполнять те распоряжения, которые казались мне неразумными. Отец с раннего детства приучил меня к тому, что я получу ответ на любой вопрос, и не заставлял меня делать то, смысл чего я не мог понять, даже из уважения к человеку, который отдает распоряжения, хотя оно само по себе обладает немалой убедительной силой. Воспитанный своим отцом, я держался того принципа, что существует разница между порядком на уроке и армейской дисциплиной, без всяких на то оснований распространенной на школу. “Это оппозиционный дух!” — в один прекрасный день торжественно объявил мне директор. Этот дух, по его словам, был свойственен всей моей семье, и, будучи директором, он вынужден был дать ему отпор. Конфликт достиг апогея, когда я отказался вступить в один на трех ученических союзов, созданных с одобрения директора и в подражание союзам студенческим. Я обосновал свое решение тем, что союзы формировались по социальному происхождению учеников и в зависимости от профессий их родителей, а не по принципу личной дружбы. Соученики мои вначале заявили, что поддерживают меня, но на деле осудили мой поступок. Когда один из друзей отправился со мной на недельный поход в горы, союз, в котором он состоял, под угрозой исключения потребовал от него разорвать отношения со мной. Когда друг спросил меня, как ему быть, я посоветовал остаться в союзе. Так он и поступил. Директор заявил: учителя не будут спускать с меня глаз. Я оставался в одиночестве. Мой отец попытался возместить мне утраченное и абонировал большую охоту. Я мог, когда хотел, проводить время в самых различных уголках, отличавшихся великолепием природы» [208–209].

К. Ясперс оказался в полной изоляции. Его репутация в гимназии была ужасной. Он сам признавал это: «Всякий раз, когда возникали какие‑то разногласия, я оказывался зачинщиком свары, своевольным и своенравным человеком, который выступал против всех»[54]. Трудно представить себе лучшую школу для экзистенциалиста, диссидента и правозащитника. С тех гимназических времен Карла Ясперса перестала пугать перспектива бойкота и изоляции. Но с тех же пор он научился интриговать, а не вступать в бой с открытым забралом. Свои удары по врагу, директору, он объяснял вовсе не личной антипатией, а требованиями элементарной порядочности и общечеловеческой справедливости.