Александра Йорк - На перепутье

• Название: На перепутье
• Автор: Александра Йорк
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-486-01168-9

«Для меня искусство и секс — две самые священные вещи в мире» — таково кредо сероглазой красавицы Тары, американки греческого происхождения, молодого археолога, готовой ради очередной бронзовой статуэтки I века нырять в самые опасные океанские бездны. Археология для Тары — всепоглощающая страсть. Но не только здесь, в мире неотразимых древнегреческих атлетов и бесстрашных мифических героев, есть образы, достойные ее любви. Димитриос — знаменитый греческий археолог. Леон — известный скульптор-модернист. Оба максимально близки к идеалу. Проблема в том, кого из них выбрать? И как достойно выпутаться из опасного любовного треугольника, в который попалась эта дерзкая Богиня искусств?..

---

Вот именно это ненавидит Тара. Эту иронию. Эту ерунду. Она ненавидит не человека, а искусство, любое искусство, которое убивает человека в человека или издевается над ним. А ведь его работы, как ничто иное, умело выражают цинизм двадцатого века, как метко заметил однажды Вэн Варен.

И все же сейчас его личный вклад в постоянный бедлам последнего столетия больше ничего для него не значит. Даже в качестве иронии. Значит, эта его неспособность что-то делать в мастерской несколько последних ночей вовсе не временное явление? Его искусство и в самом деле ничего для него не значит?

Он прокручивал эту мысль в голове, ходя кругами вокруг «скамьи» и разглядывая ее с новым интересом. Затем он откинул голову назад и принялся хохотать. Черт! Да! О, вот он повеселится! У него есть-таки последняя шутка, причем настолько дурацкая, что ее можно назвать великолепной. Она потрясет весь мир искусства. И докажет Таре как нельзя лучше, что любовь к ней ему дороже его привязанности к своей работе.

Леон нашел ближайший телефон-автомат и позвонил в справку.

— Манхэттен. Адрес Александроса Базилиуса Александроса.

Глава двадцать пятая

Когда самолет прорвался через пелену облаков и вырвался на синий простор, Тара откинула голову на спинку кресла и решила позволить себе серьезно подумать о Леоне — впервые за десять дней. Когда они не сидели в президиуме различных собраний или осматривали места раскопок, Димитриос настолько загружал ее поисками в архивах Музея Гераклион, что у нее не оставалось ни времени, ни сил для чего-то другого. Теперь Крит остался позади, и после пары дней в Афинах она вернется в Нью-Йорк. Сидящий рядом Димитриос и в самолете погрузился в кучу бумаг, разложив их на обоих столиках для еды. Он уже занимался планированием их следующей экспедиции. Предстояло преодолеть множество трудностей: три разные страны, личные и общественные деньги, шесть археологов, один геолог, большая команда аквалангистов… Все это поставило бы в тупик менее энергичного и одаренного человека, чем Димитриос. Он схватывал любую возникающую проблему с ловкостью змеелова. Тара еще никогда не видела, чтобы он проявлял такое воодушевление по поводу проекта.

Отложив мысли о Леоне на потом, Тара достала из своего кейса бумаги и шутливо толкнула Димитриоса локтем, требуя освободить ее столик.

— Если мы сможем подтвердить детали общественной и религиозной практики Миноса, это будет исторический прорыв. Верно? — спросила она. — Я ведь не преувеличиваю?

Димитриос кивнул:

— Не преувеличиваешь.

— Никто до сих пор не находил королевских захоронений на Крите? Верно?

— Верно. Не забывай, что даже те большие и впечатляющие захоронения, открытые около Кносса, были полностью разграблены. Поэтому мы можем только предполагать, что это королевские захоронения, но твердой уверенности у нас нет.

Появился стюард с коляской и напитками. Димитриос вскинул руки в протестующем жесте. На их столиках не нашлось бы места для ореха, не говоря уж о стакане.

— Но я уверен, — снова заговорил он, обращаясь к Таре, которая с нетерпением ждала продолжения, — что подводный город, о котором упоминал Гомер и который мы исследуем с помощью этих совершенных американских приспособлений, избежал разграбления. А вдруг мы найдем такой же замечательный дворец, как Кносс, причем не тронутый грабителями? — Он подмигнул. — Мы найдем.

— Но ведь настоящие раскопки по этому проекту начнутся не раньше, чем через два-три года? Никаких ответов в ближайшее время мы не найдем.

— Ну и что? Может, между делом мы найдем несколько богов, чтобы порадовать тебя, — пошутил он.

Тара взглянула на него и с нежностью покачала головой. Он любил свою работу, и ему было безразлично, сколько времени потребуется на осуществление проекта, хоть вся жизнь.

— Думаю, что ты прав, — задумчиво проговорила она. — Именно это движет и мною. Мне кажется, я выбрала археологию своей профессией потому, что Древняя Греция так же увлекательна, как и время героических богов и богоподобных героев. Мне недавно сказали, что я восхваляю героев. Это правда. Я обожаю героев. А их уже не осталось.

Димитриос поднял глаза, но тут же снова уткнулся в бумаги. Значит, в Нью-Йорке что-то все же произошло. Теперь он в этом уверен. Она вообще не упоминала о Нью-Йорке, кроме как в связи с работой. Он и раньше прекрасно понимал, почему она любит Древнюю Грецию. Удивляло его то, что она сама начала понимать корни своей привязанности. «Помоги мне не опоздать, — взмолился он, обращаясь неизвестно к кому. — Помоги мне не потерять ее, прежде чем я успею все ей сказать».

— Что же, — осторожно заметил Димитриос, — герои — это уже шаг в нужном направлении. Как ты думаешь, мне хватит жизни, чтобы увидеть, как ты полюбишь обыкновенного человека?

— Любой человек, которого я полюблю, не будет обыкновенным.

— Хорошо сказано. Ведь ни один обыкновенный человек не станет требовать, чтобы ты стала хранительницей его любви. — Он достал еще стопку бумаг из портфеля. Разговор слишком приблизился к тому, о чем ему хотелось бы говорить, и он ощущал беспокойство. Он сам хотел выбрать время и место, но не борт же самолета.

Тара отвернулась и посмотрела в иллюминатор. И наконец позволила себе подумать о Леоне. Кем бы Леон ни был, термин «обыкновенный» к нему никак не подходит. Нужно набраться смелости и четко разобраться, что же в самом деле происходит.

Леон бежит от настоящей любви. Это ясно. Почему он отказался от своих идеалов? И более того — потратил всю свою взрослую жизнь, чтобы бороться с этими идеалами, как будто хотел их уничтожить. Он сказал, что изменился благодаря ей, и она ему поверила. Но если это правда, тогда на самом деле он просто вернулся к себе, стал таким, каким был когда-то. Может ли такая же метаморфоза произойти и с его искусством? Тара вздрогнула. Эти огромные, застывшие монстры, которые он делает… Застывшие.

Застывшие.

Тара постепенно начала понимать — и это принесло ей огромное облегчение — то, что Леон сделал подростком, захватило все его эмоции, все чувства… всю жизнь. Он был настолько романтичен, что только полное грубое разрушение всех его детских идеалов позволило ему выжить. Только так он мог выдержать шок и боль, когда выяснилось, что мечты далеко не всегда сбываются. Он был зол не на весь мир, как он сказал, а на себя за то, что оказался таким глупым.

А она от него сбежала!

Сбежала как раз в тот момент, когда он начал всплывать на поверхность, рискнул протянуть руку за помощью. Там, в студии, он так нежно взял в руки ее лицо и признался, что впервые с юности поверил: счастье возможно… с ней. Он снова начал верить, потому что полюбил ее.

Ей стало плохо. Тара плотно сжала веки, чтобы не расплакаться. Она думала только о себе: о своем собственном смятении, своем собственном страдании. А в каком аду живет сейчас он?

Димитриос укладывал бумаги в свой портфель. Пассажиры вставали и проталкивались к проходу. Самолет приземлился, а она и не заметила.

— Поторопись, — Димитриос хитро ей улыбнулся. — У нас мало времени на пересадку.

— Почему мы должны пересаживаться? — Тара пыталась взять себя в руки. — Разве мы не в Афинах?

— В Афинах, но мы летим дальше. — Он широко ей улыбнулся.

— Ты о чем?

— Я везу тебя на долгий уик-энд в Стамбул. Мы оба заслужили отдых. Я хотел сделать тебе сюрприз. Места в гостинице уже забронированы. — Он присмотрелся к ней и рассмеялся. — Я хотел сделать тебе сюрприз, но не собирался удивлять тебя настолько сильно. У тебя совершенно потрясенный вид.

У Тары кружилась голова.

— Димитриос, я не могу, — заикаясь, произнесла она. — Я должна закончить эти отчеты и вернуться в Нью-Йорк…

Он шел впереди, прокладывая ей путь.

— Ничего ты не должна. Говорю же, ты вполне заслужила небольшие каникулы. Работа может подождать. Мы проделали огромную работу во время этой поездки. К тому же ты никогда не была в Стамбуле. — Он оглянулся через плечо и улыбнулся. Вид у него был очень довольный.

Тара надела солнцезащитные очки. Почему он не мог подумать об отдыхе в другое время, в любое другое время? Но ей не хотелось его разочаровывать.

Димитриос взял у нее сумку и перекинул через плечо. Затем взял под руку и повел на посадку.

— Итак, Стамбул, — улыбнулся он ей, — мы уже в пути.

Глава двадцать шестая

Зазвонил телефон. Эйдриа была вне себя от волнения.

— Леон! Кто-то скупает все твои работы! Повсюду! Я только что разговаривала с приятельницей, членом Художественного совета. Она позвонила, чтобы сказать, что город собирается продать твою скульптуру из Центрального парка. Фло предлагает откупить ее у какого-то мужика, который, как она говорит, систематически скупает все твои работы, до каких только может добраться. Ты об этом знаешь?