Николай Соколов - Образование Венецианской колониальной империи

• Название: Образование Венецианской колониальной империи
• Автор: Николай Соколов
• Издательство: Издательство Саратовского университета
• Жанр: История
• Год: 1963

От автора OCR:

О причинах плохого качества источника, с которого выполнен OCR, см. в биографии автора (ссылка выше).

Пример исправленных грубых опечаток:

В источнике:

109. Договор напечатан у Креймайра по специально для него сделанной выписке из венец. архива (цит. соч., т. I, стр. 467, 648).

{Фамилия дана неверно; также сомнительно, чтобы одна выписка из архива располагалась не на двух страницах подряд, а через 181 страницу от ее начала}.

Исправленный вариант:

109. Договор напечатан у Кречмайра по специально для него сделанной выписке из венец. архива (цит. соч., т. I, стр. 467, 468).

---

Такое же добросовестное и самостоятельное исследование представляет собою и сочинение Гфререра, посвященное ранней истории Венеции, от ее возникновения до конца большой войны с норманами в восьмидесятых годах XI в.[323] Книга появилась в свет после смерти автора, в 1872 г.

Автор — либерал и решительный противник неограниченной монархии. Восточная империя пала в результате деспотической формы правления, Рим пал по этой же причине, Венеция никогда бы не достигла своего величия, если бы дожам удалось добиться единовластия[324] — такова основная идея его труда. Несмотря на ограниченность его общеисторической концепции, Гфререр дал в своей книге ряд частных обоснованных выводов, собрал и систематизировал значительное количество материалов для освещения частных проблем. Он правильно, вопреки Капелетти, устанавливает, что выборы дожа никогда не были демократическими[325], хорошо освещает вопрос о венецианской торговле с Западом в раннее время[326], критически устанавливает факты войны с норманами и роль в ней Венеции[327], правильно определяет побудительные причины необычайного упорства, с которым республика вела эту войну в союзе с Византией[328], основательно анализирует договор с Алексеем Комниным.[329] Все это не значит, конечно, что можно согласиться со всеми частными выводами Гфререра. Несмотря на весь свой критицизм, в некоторых вопросах он идет назад по сравнению со своими предшественниками, воспроизводя уже опровергнутые ими свидетельства поздних источников, — таково, например, его утверждение, что венецианские „ректоры“ появились в далматинских городах со времени Пьетро Орсеоло II, что этот последний получил на „овладение Далмацией“ санкцию восточного императора и т. п.[330] Ошибочным надо признать и его общий вывод относительно характера взаимоотношений, существовавших между Венецией и Византией вплоть до времени Алексея Комнина. Гфререр на протяжении всей своей книги доказывает, что Венеция все это время находилась в зависимости от Восточной империи, составляя ее часть, что дожи нуждались в утверждении базилевсов и т. д.[331] Еще в восьмидесятых годах прошлого столетия этот взгляд был назван „важнейшим дефектом“ труда Гфререра.[332] Можно было бы возражать также против ряда других взглядов: он преувеличивает степень церковной зависимости Истрии от патриарха Градо, без достаточных доказательств говорит о представительстве Венеции в Константинополе, наделенном правами экстерриториальности и т. п.

Сочинение Гфререра, конечно, в некоторых своих частях устарело, в основных своих концепциях ошибочно, но оно сохраняет известное значение и в настоящее время.

Этого нельзя сказать о книге Цвиденек Зюденхорста. Сочинение его, озаглавленное „Венеция как мировая держава и мировой город“, представляет собою небольшое хорошо изданное произведение для широкой публики.[333] Интересующие нас вопросы автором затронуты далеко не все, а затронутые изложены очень кратко и не всегда правильно.[334] Цвиденек Зюденхорст не смог обойтись без расистской теории, подчеркивая „неполноценность“ славянской расы: „Если нужны доказательства того, — пишет „ученый“ немецкий профессор, — что не все нации равноценны, что их значение для развития человечества представляет собою различную величину, а поэтому заслуживает и различной оценки, то нужно только бросить непредубежденный взгляд на культурную историю балканских народов, чтобы убедиться в этом с полной ясностью“.[335] Фактическая аргументация этой „философии“ у автора очень незатейлива: славянские народы, жившие гораздо ближе к Византии, чем Венеция, не смогли завоевать этого города, а венецианцы оказались в состоянии сделать это — вот и все.[336]

Никакого научного значения книжка Цвиденек Зюденхорста не имеет.

В исторической литературе на английском языке, во второй половине XIX в. могут быть отмечены сочинения американца Шора и англичанки Олифэнт.[337] О работе первого, как впрочем и второй, говорить много не приходится. Шор излагает всю историю Венеции от начала до 1866 г. на 246 стр., причем вопросы колониального господства Венеции, равно как и вопросы промышленности и торговли не затрагиваются вовсе, а другие вопросы трактуются не только поверхностно, но нередко и превратно. Миссис Олифэнт — завзятая туристка и написала свою работу для туристов. Она назвала ее „Творцы Венеции“, каковыми, по мнению миссис Олифэнт, являются „дожи, завоеватели и печатники“. Нечего говорить о том, что она заботится не о точности, а о занимательности изложения. Никакого научного значения ни та, ни другая работы не имеют.

Далее мы должны назвать сочинения Хэззлита и Броуна.

Так как Хэззлит „с улыбкой вспоминал“ потом о своем труде в первом его издании — так он казался ему несовершенным, то мы остановимся на втором его исправленном и улучшенном варианте.

Сочинение Хэззлита „Венецианская республика, ее возникновение, рост и падение“ прекрасно издано в двух томах в 1900–1902 гг.[338]

Автор не особенно разборчив в выборе источников для своего труда: он использует для его написания такие вещи, как трагедия Франческо Контарини „Исаччо“, написанная в начале XVII в., трагедия Личьо Антонио Бальди под заглавием „Алексей Комнин или венецианцы в Константинополе“, относящиеся к концу XVIII в.[339], и пренебрегает основным документальным материалом по истории венецианской экспансии, подобранным, например, Тафелем и Томасом. Едва ли можно признать правильным также широкое использование весьма почтенных, но несомненно устаревших трудов Гиббона и Лебо.[340]

Такая организация работы привела автора к грубейшим фактическим ошибкам и искажениям. Чего стоят, например, такие вещи, как заявление, что дож Пьетро Орсеоло, догат которого приходится на 991—1009 гг., заключил договор с крымским ханом[341], что „в 1185 г. узурпатор (Андроник Комнин) был поражен кинжалом своим родственником Исааком Ангелом“[342], или утверждение, что царевич Алексей, уговаривавший крестоносцев постоять за попранные права его и его отца, обещал венецианцам 200 тыс. марок серебра и погашение долга по убыткам, нанесенным Венеции императором Мануилом[343], причем эти 200 тыс. представляют будто бы разницу между 1,5 милл. марок, обещанных Мануилом, и 1,3 милл. марок им будто бы выплаченных и т. д.[344] Все это — чудовищные измышления, которые можно было позаимствовать только из драм и трагедий XVII и XVIII вв. Необходимо указать, что автор недостаточно тщательно оформлял имевшиеся в его руках материалы, впадал в противоречия с самим собой: на стр. 288 раздел империи осуществляет комиссия из 12 членов, по шесть от обоих сторон, участвовавших в разделе, а на стр. 300 та же комиссия фигурирует в составе, как это и было в действительности, уже 24 членов, — очевидно, что комиссия по выборам императора спутана с комиссией по разделу империи и т. п.

Автор находится в плену у венецианцев анналистов. Он совершенно не в состоянии возвыситься над сугубо венецианской точкой зрения на излагаемые им события: разбойничий налет венецианцев вместе с авантюристами четвертого крестового похода на несчастный Задар в 1202 г., в пятый раз попытавшийся вырваться из когтей крылатого льва св. Марка, дает Хэззлиту случай высказать такие „мысли“: „Это было пятое восстание Задара в течение полутора веков. Каждое из них отмечалось благородством со стороны республики и изменнической неблагодарностью ленного города“.[345] Ужасающий разгром Константинополя, произведенный крестоносной бандой в 1204 г., о котором „скромно“ умалчивают венецианские повествователи о событиях вроде автора „Истории дожей венецианских“, или говорят мимоходом, как „Хроника Дандоло“, приводит английского историка к такому заключению: „Вожди… использовали все средства, какие были в их власти, для того, чтобы… смягчить ужасы долгой (?) осады и тяжело добытой победы“…[346]

При таком выборе и отношении к источникам, трудно было бы ожидать со стороны автора „Венецианской республики“ правильного освещения вопросов о составе и организации венецианских колониальных владений после четвертого крестового похода… и действительно: первый из этих вопросов освещается неправильно[347], а второму вовсе не отводится надлежащего места.

Все это дает основание сделать следующий общий вывод: сочинение Хэззлита, несмотря на свои внушительные размеры, не дает правильных и достаточно развернутых ответов на вопросы интересующей нас темы и во втором, „улучшенном“, своем издании.

Первое издание сочинения Броуна относится к 1892 г. Через три года оно вышло вторым изданием. „Очерк истории Венецианской республики“[348] значительно серьезнее произведения Хэззлита, но также не отличается необходимой тщательностью исследования, которую мы отмечали в работах Кольшюттера или Гфререра. Книга лишена научного аппарата, и нередко бывает трудно установить, откуда почерпнул автор то или иное свое сообщение. Список источников и пособий, приведенный автором, сделан по Чиконье и Соранцо. Из произведения Броуна не видно, чтобы он использовал всю приведенную им литературу.