Йоханан Петровский-Штерн - Еврейский вопрос Ленину

• Название: Еврейский вопрос Ленину
• Автор: Йоханан Петровский-Штерн
• Издательство: Мосты культуры. Гешарим
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-593273-367-7

Взяв за основу историю Мошко Бланка, прадеда В.И. Ленина по материнской линии, автор книги рассуждает о том, что значит «еврейское происхождение» в дореволюционной России, в Советском Союзе и в посткоммунистической России. Зачем еврею из Староконстантинова принимать православие? Почему его правнук, В.И. Ленин, терпеть не мог, когда людей определяют по этнонациональному признаку, с какой целью он манипулировал еврейским вопросом и отчего он не переносил еврейских марксистов? Зачем было интернационалистам-большевикам скрывать еврейские корни генеалогии Ленина? Наконец, для чего российским ксенофобам и неофашистам делать из Ленина еврея, каковым он никогда не был? Автор рассматривает все эти вопросы на широком фоне новой и новейшей русской истории и приходит к неутешительному выводу о глубоких расистских предрассудках российского официоза.

---

Д-р Бланк был доволен. В его прохладных опытных руках лежало теплое двухмесячное существо. Второй после Саши внук! Дочерей у д-ра Бланка было много — пять! А его единственный сын, психически неустойчивый, покончил с собой. Но вот теперь у него будет двое внуков — мальчишек. Да, он был горд. Владимир — так назвали мальчика — родился в семье дворянина среднего достатка. Илья Ульянов был инспектором народных училищ в ранге действительного статского советника и получал жалованье от Министерства народного просвещения. За внука можно было не беспокоиться: родители вполне могли обеспечить ему достойную жизнь. Мария Бланк и Илья Ульянов принадлежали к образованному культурному слою России. Их семейная жизнь казалась устойчивой и предсказуемой, будущее Владимира — безоблачным и прекрасным.

Бланк не мог не радоваться, что на долю внука не выпадет тех испытаний, которые выпали на его долю, сначала когда он был Израилем, а затем Александром: он имел в виду нравственные страдания из-за взбалмошного отца в Староконстантинове; ссоры отца с матерью в Житомире из-за крещения детей; гнусные подозрения коллег и дурное обращение со стороны начальства в Смоленске, Казани и Перми. Д-р Бланк даже пожалел, что его собственный отец, Мошко Бланк, ныне покоящийся в мире, не дожил до того, чтобы подержать на руках православного мальчика, родившегося у Бланков далеко от проклятой черты оседлости. Д-р Бланк был уверен, что маленького Володю Ульянова ждет совсем иная судьба. У него, разумеется, не будет проблем с латынью. Отучится в хорошей гимназии. Станет врачом или юристом. Будет жить в Санкт-Петербурге, повидает мир.

Это была первая и последняя встреча староконстантиновского Бланка с Владимиром Ульяновым (Лениным) из Симбирска. Несколько недель спустя д-р Бланк умер. В семейных преданиях память о нем сохранилась как о человеке строгом и умном, знатоке своего дела, придерживавшемся демократических убеждений, добром враче (он бесплатно лечил крестьян), стороннике нетрадиционных методов лечения — включая холодные ванны, о человеке, чей ум и либеральные убеждения, если не происхождение, были причиной нередких конфликтов с медицинской бюрократией.

И сам Ленин, и его сестры знали, что их мать, Мария Бланк, происходит из семьи д-ра Бланка. Возможно, они также знали, что матерью Марии Бланк была первая жена д-ра Бланка Анна Гроссшопф из обрусевшей немецко-шведской семьи. Ее воспитала Екатерина Эссен — тетя Катя, как ее звали в семье, сестра ее матери, которая после смерти Анны стала гражданской женой д-ра Бланка. Если принять во внимание корни Анны Гроссшопф и Екатерины Эссен, вполне правомерно предположить, что и Бланки были из немцев. До поры до времени Ульяновы и Ленины в этом не сомневались.

Говорить об этнической принадлежности в окружении Ульяновых считалось дурным тоном. Глубоко укорененные в ценностях Просвещения, Ульяновы считали ниже своего достоинства различать людей по национальному происхождению. Для Бланков и Ульяновых назвать кого-нибудь евреем было равнозначно ксенофобской выходке. Оба семейства были православными, и Бланки, и Ульяновы жили в русских городах на Волге и говорили по-русски. Добившись всего самостоятельно, эти семьи принадлежали к первому-второму поколению русского дворянства среднего достатка: людям почтенным, но без наследственного капитала. Село Кокушкино закладывали и перезакладывали: в хозяйственном отношении оно было скорей обузой, чем приносившей прибыль собственностью.

Происхождение семьи Марии и Ильи Ульяновых было весьма пестрым — тут были и калмыки, и шведы, и евреи, и немцы, — но младшие Ульяновы знали только о русских и немецких корнях и были глубоко ассимилированы в русскую культуру. Они никогда не бывали в черте оседлости и не вели никаких дел с евреями. Так что когда в возрасте 30 лет молодой социалист Ленин приехал в Польшу, он впервые в жизни увидел настоящих евреев. В проникновенном письме к матери он, между прочим, сравнивает их с православными людьми: ему просто больше не с кем было их сравнить.[61]

Даже если бы Мария Бланк знала, что ее отец Александр, дед Ленина, был крещеный еврей, ей было бы неловко обсуждать этот вопрос с детьми. Скорее всего, она никогда об этом не упоминала. Ее сыновья и дочери были знакомы со многими родственниками со стороны отца, Ильи, но ничего не знали о семье Александра. Забегая вперед, упомянем, что сестра Ленина Анна обнаружила еврейские корни Александра только после смерти Ленина, в 1924 г. Это открытие изумило ее, и она пожалела, что брат так и не узнал об этом обстоятельстве. Сам Ленин не любил отвечать на вопрос партийных анкет о его национальности. Когда же все-таки приходилось, он либо ставил прочерк, либо указывал: «русский». Не потому, что хотел солгать или, наоборот, сказать правду о своем происхождении, а потому, что считал неудобным обсуждать национальное происхождение в любом виде. Вот почему есть серьезные причины сомневаться в обоснованности утверждения маститого историка, будто Ленин «гордился еврейскими корнями своих предков».[62]

Специалисты по русской истории без конца спорят, знал ли Ленин о своих еврейских корнях. Нам представляется второстепенным, знал или не знал Ленин о еврейском происхождении своего деда по материнской линии. Гораздо важнее определить отношение самого Ленина к русским евреям, понять, как он относился к своим партийным товарищам еврейского происхождения и что для него значило еврейское происхождение — если вообще эта тема хоть в малейшей степени его беспокоила. И если вопрос о том, знал ли Ленин о еврейском происхождении Бланков, остается пока предметом исторических спекуляций, то вопрос об отношении Ленина к евреям и, шире, к еврейскому вопросу представляется более надежным способом поставить Ленина лицом лицу с его собственными предками.

Театральная встреча

Владимир Ульянов (Ленин) вырос в Симбирске, городе на Волге, расположенном на тысячеверстом расстоянии к востоку от Староконстантинова, Житомира и черты еврейской оседлости. Население Симбирска состояло на 83 % из русских православных, на 3 % из католиков и на 8 % из мусульман. Едва заметную еврейскую городскую общину составляли главным образом бывшие еврейские кантонисты и солдаты, служившие в русской армии при Николае I, которым военное начальство дозволило поселиться по месту прохождения службы.[63] Местные евреи занимались мелкой торговлей и ремеслом. В 7080-е гг. в результате Великих реформ Александра II к ним присоединились переселившиеся за черту привилегированные мануфактурщики и гильдейские купцы. Местные евреи обрусели и в целом и в частности принадлежали к русскому обществу: они говорили не на идише, а по-русски, носили русскую одежду, а не традиционную еврейскую. К концу XIX в. в городе было всего 3 или 4 еврейских частных молельных дома. И даже после интенсивного (и порой насильного) переселения евреев из черты оседлости во внутренние районы России во время Первой мировой войны еврейское население Симбирска составляло не больше 1 %.

Ульяновы принадлежали к другому социальному и культурному слою. Илья Ульянов, учитель физики и математики, получил в Симбирске должность инспектора народных училищ. Он хлопотал об открытии новых школ и библиотек, поощрял назначение женщин на преподавательские места, следил за правильной постановкой учебного процесса и распространением образования среди этнических меньшинств: мордвы, чувашей и татар. За годы его деятельности было открыто примерно 350 новых школ, где обучалось около 20 000человек. За безупречную и усердную службу, которой впоследствии помешало слабое здоровье, Ульянов был награжден орденами Св. Анны, Св. Владимира и Св. Станислава.[64]

Ульяновы были одной из многих скромных семей просвещенного русского мелкопоместного дворянства. Они верили в великую миссию просвещения. Их единственная статья дохода — государственное жалованье. В Симбирске Ульяновы жили в деревянном доме, одноэтажном с фасада и с двухэтажным флигелем с тыла: по фасаду у дома было 7 окон, 5 комнат были расположены на первом этаже, 4 комнаты наверху, а позади дома у них еще был маленький дворик с громоздким ручным насосом и колодцем. Мария Бланк воспитывала детей в скромности, прилежании и трудолюбии. Детям прививались важнейшие ценности: учеба, самоусовершенствование и взаимопомощь. Шахматы, музыка, чтение — вот их увлечения. Ульяновы были православными, как их друзья и знакомые учителя. Среди друзей семьи попадались юристы, чиновники и врачи. Иногда приглашали православного священника готовить детей в гимназию.[65] Гораздо позднее Ленин, уже убежденный марксист, с неодобрением вспоминал, что воспитывался в православном благочестии. Ленин порвал с христианством, когда ему исполнилось 16 — через год после того, как умер отец, и за год до казни брата.