Йоханан Петровский-Штерн - Еврейский вопрос Ленину

• Название: Еврейский вопрос Ленину
• Автор: Йоханан Петровский-Штерн
• Издательство: Мосты культуры. Гешарим
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-593273-367-7

Взяв за основу историю Мошко Бланка, прадеда В.И. Ленина по материнской линии, автор книги рассуждает о том, что значит «еврейское происхождение» в дореволюционной России, в Советском Союзе и в посткоммунистической России. Зачем еврею из Староконстантинова принимать православие? Почему его правнук, В.И. Ленин, терпеть не мог, когда людей определяют по этнонациональному признаку, с какой целью он манипулировал еврейским вопросом и отчего он не переносил еврейских марксистов? Зачем было интернационалистам-большевикам скрывать еврейские корни генеалогии Ленина? Наконец, для чего российским ксенофобам и неофашистам делать из Ленина еврея, каковым он никогда не был? Автор рассматривает все эти вопросы на широком фоне новой и новейшей русской истории и приходит к неутешительному выводу о глубоких расистских предрассудках российского официоза.

---

В начале 1900-х гг. Ленин рассматривает евреев России как угнетенное изолированное этническое меньшинство с четкими социоэкономическими характеристиками, а евреев в Европе — как ассимилированных левацки настроенных интернационалистов. Ленин считает, что на пути к эмансипации евреи должны непременно отказаться от зашоренной восточноевропейской идентичности и принять западноевропейскую, социалистически-ассимилянтскую. По большому счету, восточноевропейские евреи для Ленина оказываются неудобной классовой сущностью: мелкой буржуазией. Чтобы покончить со своим угнетенным социально-экономическим положением, евреи должны вырваться из средневекового гетто и присоединиться к социалистической революции.

Социал-демократы успешно разрешат еврейский вопрос, предложив евреям спасительную ассимиляцию. Поэтому евреи, полагал Ленин, должны во что бы то ни стало ассимилироваться во вне- и наднациональную пролетарскую культуру, а не в русскую имперскую. Как и другие поборники эмансипации евреев, Ленин считал ассимиляцию исключительно позитивным явлением, единственно возможным выходом из тупика. Культурная ассимиляция, дескать, наполнит смыслом еврейскую интеграцию в цивилизованное общество. Ей отводится особая роль еще и потому, что она «составляет один из величайших двигателей, превращающих капитализм в социализм». Словом, чем больше евреев ассимилируется, тем лучше для мировой пролетарской революции.[82]

Именно те евреи-марксисты, которые не подписывались под сепаратистскими устремлениями еврейских социал-демократов, продолжали, по Ленину, лучшие традиции еврейского народа. Марксисты и революционеры с интернационалистскими установками, отказавшиеся от своего еврейства и личностно, и политически, были настоящими евреями; все те, кто исповедовал марксизм, но при этом защищал права еврейских рабочих в черте оседлости, — неподлинными евреями. Ленин пошел еще дальше, он задавался вопросом, нужна ли вообще еврейскому пролетариату «независимая политическая партия».[83] С точки зрения Ленина, конечно, не нужна, поскольку пролетариат и рабочее движение — наднациональные, интернационалистские понятия, обрекающие буржуазное понятие национальности на забвение. Поэтому Владимир Медем — дурной еврей; да, разумеется, он принял православие и был русскоговорящим марксистом — но ведь он вернулся, что называется, к своему народу и даже возглавил отдельную еврейскую социал-демократическую партию — Бунд. С другой стороны, Лев Троцкий порой бывал хорошим евреем — как закоренелый марксист, поборник ассимиляции и подлинный социал-демократ. Чем меньше еврейского в человеке, тем лучший он еврей, полагал Ленин.

Ассимиляцию Ленин считал важнейшей миссией евреев. Не он ее изобрел. Он буквально заимствовал эту мысль у западноевропейских социалистов, поборников полного растворения евреев в европейских культурах. Когда Ленин говорил, что знаменитые европейские евреи не протестуют против ассимиляции, он имел в виду денационализированных социалистов: австрийских, как Отто Бауэр, и немецких, как Карл Каутский. В заметках к статье по национальному вопросу Ленин пишет: «Национальные курии в школьном деле. Вред. […] евреи — торговцы главным образом. В России кастовая обособленность евреев. Выход? (1) закрепление ее так или иначе (2) сближение с демократическим и социалистическим движением стран диаспоры», и затем как бы для того, чтобы подчеркнуть главную идею будущей статьи по национальному вопросу, Ленин пророчит, прибегая к цитате, а может быть, закавычивает собственную мысль: «Вышибать евреев из числа наций!»[84]

Вот, собственно, что Ленин и предлагал сделать с евреями: ассимилировать их в такой степени, чтобы ничего в них национального не осталось. И тогда евреи присоединятся к левому движению и вольются в социал-демократию. Всего этого можно достичь уже сейчас: необходимо ассимилировать евреев в социалистическое движение и убедить их, что они никакая не нация и что называть евреев нацией — мелкобуржуазная чушь. И тогда как Маркс придавал особое значение всему тому, что мешало еврейской эмансипации, — например, еврейской социоэкономической деятельности, по слову Маркса, «практическому иудаизму», Ленин видел единственное препятствие на пути еврейской эмансипации — а именно, группу евреев-марксистов, бундовцев, сильно осложнявших его жизнь.

Евреи красные и евреи ужасные

Бунд (на идише «союз»), точнее — Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве, Польше и России, был ведущим еврейским революционным объединением Восточной Европы начала XX в.

Созданный в 1897 г., он объединил разрозненные кружки еврейских рабочих-марксистов, ответственных за подготовку и проведение многочисленных и весьма успешных стачек в западных приграничных районах Российской империи и даже за успешную попытку учредить один из первых городских Советов (в Крынках). Бунд опирался на децентрализованное, но в высшей степени эффективное руководство, пользовался широчайшей сетью агитаторов, черпал вдохновение в быстро растущей прессе на идише, мог похвалиться отлаженным механизмом по сбору средств и успешно привлекал молодежь в боевую организацию еврейского пролетариата. Социальной основой Бунда был притесняемый, нищий, радикально урбанизированный класс еврейских рабочих — возможно, наиболее стремительно растущая группа пролетариата среди восточноевропейских этнических групп.

Ленин подверг Бунд разгромной критике, наряду с другими марксистскими группами, представляющими пролетариат национальных меньшинств.

Ленин считал этноцентричное направление Бунда проявлением национализма, предательством общемировых интересов рабочего класса. Ни одна социалистическая организация с этнически ориентированной программой не избежала его гнева, будь она литовская, еврейская, польская, грузинская или украинская.[85] Не боясь повториться, Ленин неустанно выступал в марксистской печати против таких объединений. Поскольку он видел своей главной задачей интегрировать все марксистские объединения в российское социал-демократическое движение, он решительно выступал против некоторых программных установок марксистских групп, представляющих национальные меньшинства.

Особенно доставалось требованиям о предоставлении прав этническим меньшинствам и угнетенным национальностям империи: требованию национального языка, национальных школ и, что особенно важно, национально-культурной автономии для угнетенных национальностей империи.[86] Различные пролетарские марксистские группы, и среди них еврейские, украинские, польские и грузинские, требовали обязательного включения этих вопросов в программу объединенной социал-демократической партии. Для Ленина же само существование в марксистском обиходе таких понятий, как национальная культура или национальный язык, было кощунством по отношению к пролетарскому интернационализму. Он считал эти требования подрывным механизмом, который небезуспешно использует националистическая буржуазия, чтобы расколоть рабочее движение. По его мнению, нет такого явления, как национальная культура: на деле так называемая национальная культура — это культура помещиков, буржуазии и церкви. Для Ленина истинная культура всегда была интернационалистской, классовой и пролетарской. Он не допускал и мысли об этнонациональном понимании культуры.

До революции 1905 года и после нее вопрос о Бунде с его положением о национальной культуре оказался более насущным (и острым), чем вопрос о грузинских или польских социал-демократах. По большому счету, никто не сомневался, что грузины или поляки представляют собой нацию. Бунд также считал само собой разумеющимся, что евреи — нация. Ленин соглашался с грузинскими и польскими марксистами, но не соглашался с бундовцами. Хотя в своей полемике с Бундом Ленин иногда и называет евреев нацией, но в большинстве случаев он не применяет к ним этого понятия. Ленин в этом отношении послушно следовал за Карлом Каутским, который считал, что раз у евреев нет своей постоянной территории, то они и не нация. Ленин разделял также точку зрения на этот вопрос Георга Вильгельма Фридриха Гегеля, которого он по делу и без резко критиковал за клерикализм. Возможно, Ленин не был согласен с гегелевским (а на самом деле ап. Павла) представлением, что евреи не были живой исторической сущностью, однако он охотно соглашался с Гегелем в том, что у евреев как у нации нет будущего.[87] Для Ленина, и, как мы увидим в дальнейшем, для Сталина у евреев не было общего языка и общей территории, так что они были не нацией, а народом. Если же Ленину и приходилось называть евреев нацией, он часто ставил это слово в кавычки.[88]

Ленин считал, что у евреев не было и не будет шанса стать когда-нибудь полноправной нацией. Он категорически отвергал романтическое по своей сути представление Иоганна Готфрида Гердера об этнической телеологии. Гердер считал, что народ (Volk), лишенный собственной территории, но наделенный народным духом (Volksgeist), рано или поздно утвердится в географических пределах собственной территории и создаст свое национальное государство (Staat). Всякий народ, по мнению Гердера, стремится стать Государством. Нахман Крохмаль, один из ранних предшественников сионизма, воспользовался положениями Гердера, чтобы доказать: евреи — в телеологической перспективе — станут объединенной нацией и вернут себе свою землю.[89] Протосионист и социалист Мозес Гесс также воспользовался идеями Гердера, но с социалистическим протосионистским уклоном.[90] Синтез романтического национализма и либерального индивидуализма характерен для идей Семена Дубнова, отца восточноевропейской еврейской историографии, и к этому же синтезу восходит концепция национально-культурной автономии, каковую и сформулировал Бунд в качестве одной из своих главных политических задач.[91]