Уильям Фолкнер - Гон спозаранку

• Название: Гон спозаранку
• Автор: Уильям Фолкнер
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Короткие истории
• Год: 1975

Рассказы американских писателей о молодежи.

---

Зал быстро наполнялся. За столики садились целые семьи, и в каждой обязательно был мальчик примерно одного возраста с Эли. Почти на каждом был уайтхиллский свитер — черный с кантом и с уайтхиллской печатью, вышитой на грудном кармане. Несколько мальчиков, как и Эли, еще не имели права носить такие свитеры и только мечтали сподобиться этой чести.

Доктор заказал мартини, потом повернулся к сыну и сказал:

— Твоя мать убеждена, что тебе тут положены некоторые привилегии. Надеюсь, ты ничего подобного не думаешь?

— Нет, сэр, — сказал Эли.

— Ты поставил бы меня в крайне неловкое положение, — величаво сказал доктор Римензел, — если бы мне пришлось услышать, что ты пытался использовать фамилию Римензел так, словно Римензел — это нечто особенное.

— Я знаю, — тоскливо сказал Эли.

— И прекрасно, — сказал доктор. Больше он не считал нужным говорить об этом. Он обменялся телеграфными приветствиями с несколькими знакомыми и оглядел длинный стол, накрытый у стены. Вероятно, для приезжей легкоатлетической команды, решил он. Появилась Сильвия, и пришлось свистящим шепотом указать Эли, что полагается вставать, когда к столу приближается дама.

У Сильвии было множество новостей. Длинный стол, сообщила она, приготовлен для тридцати мальчиков из Африки.

— Держу пари, тут за все время, пока существует эта гостиница, не ело столько цветных, — добавила она, понизив голос. — Как быстро все меняется в наши дни.

— Ты права, что все меняется быстро, — сказал доктор Римензел, — но в оценке числа цветных, которые здесь ели, ты ошибаешься. В свое время тут была одна из станций «подземной железной дороги»[3].

— Неужели? — сказала Сильвия. — Как интересно! — она огляделась вокруг, по-птичьи наклонив голову. — По-моему, тут все удивительно интересно. Вот если бы на Эли еще был свитер!

Доктор Римензел покраснел.

— Он не имеет права его носить.

— Я знаю, — сказала Сильвия.

— Мне показалось, что ты намерена подросить у кого-нибудь разрешения немедленно надеть на Эли свитер, — сказал доктор.

— Мне и в голову не пришло бы, — Сильвия немного обиделась. — Почему ты все время опасаешься, что я поставлю тебя в неловкое положение?

— Не будем говорить об этом. Извини меня. Забудь, — сказал доктор Римензел.

Сильвия снова повеселела, положила руку на локоть Эли и устремила сияющий взгляд на человека, появившегося в дверях.

— Вот кого я люблю больше всех на свете, если не считать моего сына и мужа, — сказала она, имея в виду доктора Доналда Уоррену директора Уайтхиллской школы. Худощавый и благоооразный доктор Уоррен, которому шел седьмой десяток, стоял в дверях с управляющим гостиницы, проверяя, все ли готово к приему африканцев.

И тут Эли вскочил из-за стола и опрометью бросился воп из зала, стараясь спастись от надвигающегося кошмара, отдалить его, насколько возможно. Он грубо проскочил мимо доктора Уоррена, хотя хорошо знал его, хотя доктор Уоррен окликнул Эли по имени.

Доктор Уоррен печально посмотрел вслед Эли.

— Черт побери, — сказал доктор Римензел, — чем это вызвано?

— Может быть, ему и правда стало нехорошо, — сказала Сильвия.

Но у Римензелов не было времени строить догадки и предположения, потому что доктор Уоррен увидел их и быстро направился к их столику. Он поздоровался, не сумев скрыть недоумения, вызванного встречей с Эли. И попросил разрешения присесть к их столику.

— Ну, конечно, разумеется, — радостно сказал доктор Римензел. — Мы будем польщены. Ну, боже мой!

— Нет, есть я не буду, — сказал доктор Уоррен. — Мне предстоит обедать за длинным столом с новыми учениками. Но мне хотелось бы поговорить с вами. — Он заметил на столе пять приборов. — Вы ждете кого-нибудь?

— Мы обогнали на шоссе Тома Хилера с сыном, — сказал доктор Римензел. — Они должны вот-вот подъехать.

— Отлично, отлично, — рассеянно сказал доктор Уоррен. Он повернулся и посмотрел на дверь, за которой исчез Эли.

— Сын Тома будет с осени учиться в Уайтхилле? — спросил доктор Римензел.

— А? — сказал доктор Уоррен. — О… да, да. Да, будет.

— На стипендию, как и его отец? — спросила Сильвия.

— Об этом не принято спрашивать, — строго сказал доктор Римензел.

— Прошу прощения, — сказала Сильвия.

— Нет-нет, об этом теперь можно говорить свободно, — сказал доктор Уоррен. — Мы больше не храним подобные сведения в секрете. Мы гордимся нашими стипендиатами, и у них есть все основания гордиться собой.

Сын Тома получил такие высокие баллы, каких у нас на приемных экзаменах не получай еще никто. Мы считаем честью, что он будет нашим учеником.

— Мы так и не узнали, какие баллы получил Эли, — сказал доктор Римензел, готовый добродушно смириться с тем, что Эли не особенно блеснул.

— Я полагаю, в целом вполне удовлетворительные, — сказала Сильвия, исходя из отметок Эли в начальной школе, которые варьировались от удовлетворительных до ужасных.

Доктор Уоррен был удивлен.

— Разве я не сообщил вам его баллов? — сказал он.

— Мы ведь не виделись после экзаменов, — заметил доктор Римензел.

— А мое письмо… — сказал доктор Уоррен.

— Какое письмо? — спросил доктор Римензел. — Мы должны были получить письмо?

— Мое письмо, — сказал доктор Уоррен с растущим недоумением. — Самое трудное письмо в моей жизни.

Сильвия покачала головой.

— Мы никакого письма от вас не получали.

Доктор Уоррен расстроенно откинулся на спинку стула.

— Я сам опустил его в ящик, — сказал он, — две недели назад.

Доктор Римензел пожал плечами.

— Почта Соединенных Штатов, — сказал он, — обычно ничего не теряет, но, вероятно, нет правил без исключений.

Доктор Уоррен сжал ладонями виски.

— Боже мой, боже мой, — сказал он. — Я растерялся, увидев Эли. Меня удивило, что он захотел приехать с вами.

— Но он приехал не любоваться пейзажами, — сказал доктор Римензел, — он приехал поступать.

— Я хочу знать, что было в этом письме, — сказала Сильвия.

Доктор Уоррен поднял голову и сжал руки на коленях.

— В письме было следующее, писать это мне было очень трудно. «Исходя из его успехов в начальной школе и из баллов, полученных им на вступительных экзаменах, я вынужден сообщить вам, что ваш сын и мой старый приятель Эли не способен выполнять то, что требуется от учеников Уайтхилла, — голос доктора Уоррена стал тверже, как и его взгляд. — Принять Эли в надежде, что он сумеет справиться с учебной программой Уайтхилла, значило бы поступить и неразумно и жестоко».

В зал вошли тридцать африканских мальчиков в сопровождении учителей, представителей государственного департамента и сотрудников посольств их стран.

А за ними в зале появились Том Хилер и его сын. Не подозревая, какой ужасный удар обрушился на Римензелов, они поздоровались с ними и с доктором Уорреном так весело, словно жизнь была прекрасна И безоблачна.

— Мы поговорим об этом позже, если хотите, — сказал доктор Уоррен, обращаясь к Римензелам, и встал. — Сейчас я должен идти, но потом… — и он быстро отошел от столика.

— Я ничего не понимаю, — сказала Сильвия. — Ничего.

Том Хилер и его сын сели. Хилер посмотрел на лежащее перед ним меню и хлопнул в ладоши:

— Ну, что тут найдется хорошенького? Очень есть хочется. — Потом он сказал: — А где же ваш сын?

— Он на минуту вышел, — ровным голосом объяснил доктор Римензел.

— Надо его найти, — сказала Сильвия мужу.

— В свое время, — сказал доктор Римензел.

— Это письмо… — сказала Сильвия. — Эли знал про него. Он его увидел и разорвал. Ну конечно же! — она заплакала при мысли о страшной ловушке, в которую Эли сам себя поймал.

— В настоящий момент меня не интересует, что сделал Эли, — объявил доктор Римензел. — В настоящий момент меня гораздо более интересует, что сделают некоторые другие люди.

— О чем ты? — спросила Сильвия.

Доктор Римензел величественно встал, исполненный гневной решимости.

— А вот о чем, — сказал он. — Я собираюсь проверить, насколько быстро эти люди способны изменить свое решение.

— Погоди, — сказала Сильвия, стараясь удержать его, успокоить. — Прежде нам надо найти Эли. Это главное.

— Главное, — сказал доктор Римензел, повышая голос, — добиться, чтобы Эли приняли в Уайтхилл. После этого мы его найдем и приведем сюда.

— Но, милый… — сказала Сильвия.

— Никаких «но»! — сказал доктор Римензел. — В настоящую минуту в этом зале находится большинство членов попечительского совета. И каждый из них либо мой близкий друг, либо близкий друг моего отца. Если они скажут доктору Уоррену, что Эли принят, то Эли будет принят. Раз здесь нашлось место для всех этих, то для Эли найдется и подавно.