Юрий Гальперин - Воздушный казак Вердена

• Название: Воздушный казак Вердена
• Автор: Юрий Гальперин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1990
• ISBN: 5-235-00997-5

Второе, дополненное издание книги о русских летчиках-добровольцах, героически сражавшихся во время первой мировой войны в небе Франции, о русских авиаторах первого поколения. В повести показана романтическая эпоха зарождения и становления авиации, рассказывается о первых русских «летунах», их товарищах и учителях. Автор книги — писатель Юрий Гальперин, в прошлом военный летчик, ветеран Великой Отечественной войны.

---

Отбомбившись, самолеты возвращаются на аэродром, берут бомбы — и снова в бой. Такой конвейер продолжался в течение всего светлого времени. Истребители, сбросив бомбы, поливали пехоту из пулеметов. И хотя Акашев насчитал на Казанском аэродроме 8 машин, ни один белый самолет в тот день не поднялся в воздух.

Это был первый массированный удар авиации в ходе гражданской войны.

Начальник штаба авиации армии Я. Конкин каждый вечер докладывал Акашеву об итогах дня, потерях:

— Погиб летчик Сметанин с мотористом Месбахом, летчик Невяжский сломал машину на взлете… — докладывает Конкин. — В Алатыре есть для нас «ньюпор», надо посылать кого-то. Да, получен приказ по войскам — благодарность Павлову и Ингаунису за отличный удар по Услону. И денежная премия им.

— Вот и прекрасно, объявите приказ перед строем. Завтра с утра.

…К концу августа погода резко испортилась, низко над землей нависли свинцовые облака. Разведывательные полеты значительно сократились.

Именно в это время шла генеральная подготовка к наступлению на Казань. 29 августа штабу стало известно, что офицерский отряд из георгиевских кавалеров под командованием полковника Каппеля прорвался в наш тыл, захватил станцию Тюрлему, взорвал там до десятка вагонов со снарядами и с утра повел наступление на Свияжск.

Положение осложнилось. Каппель явно рассчитывал разгромить штаб армии в Свияжске. А здесь лишь небольшой отряд охраны и авиаторы со своими наземными службами. Выручить мог только 4-й Латышский полк, находившийся в районе станции Шихрана. Связи с ним нет, прервана каппелевцами. Акашев поднял по тревоге всех, включая летчиков и мотористов. В Латышский полк он посылает летчика Р. Левитова:

— Там у станции могут быть белые, своих тоже поискать придется, погода, сами видите, так что…

— Все понял, товарищ командующий.

… Самолет Левитова пролетел над станцией — никого. С малой высоты обзор невелик, летчик начинает рыскать над полем… Вдали показались солдаты, только чьи?.. Надо рисковать. Подлетел поближе и, выбрав ровное место, пошел на посадку… Сел, из самолета не выходит, левая рука сжимает сектор газа… Не стреляют… Кто-то бежит… в кожаной куртке… Свои!..

А каппелевцы уже атакуют Свияжск. Акашев вместе со всеми в цепи. Отражают атаку. Рядом Павлов, Ингаунис… Идет отчаянный бой. Хорошо, что есть пулеметы…

В это время облака, подогретые солнцем, немного приподнялись. К Акашеву подполз Павлов, показывает на небо.

— Забирайте своих и прижмите их как можете! — приказывает Акашев. — Только осторожно, отползайте по овражку, головы берегите.

Уже через полчаса летчики обрушились на атакующих.

В самый трудный момент моряки Волжской флотилии высадили небольшой десант, поддержали артогнем.

Первый натиск отбит. Подоспели к Свияжску наши броневики, подкрепление из Москвы, а с тыла ударил стрелковый латышский полк.

Сорвав наступление белых, 5-я армия перехватила инициативу. Военлет Хендриков отыскал части 2-й армии, установил с ними связь.

Авиация все время в воздухе, даже в непогоду идут в бой смельчаки: все тот же Сатунин, с ним за летнаба Конкин, Левитов, Павлов…

Днем 10 сентября красные войска освободили Казань.

Авиаторы непрерывно штурмуют отходящего в беспорядке врага, заставляя его бросать технику, обозы. С последних боевых вылетов уже садились в Казани. Там на аэродроме белые оставили пятнадцать самолетов — ценнейшие трофеи!

Так провел свою часть операции в боях за Казань командующий воздушными силами 5-й армии Константин Акашев.

Приказ Реввоенсовета Республики от 13 сентября 1918 года: «Солдаты Красной Воздушной Флотилии 5-й Армии!

Вся Советская Республика была свидетельницей вашего несравненного героизма в исторических боях под Казанью. Вы сразу же пригвоздили к земле предательских летчиков неприятеля. Вы изо дня в день терроризировали белогвардейскую Казань. Вы создали незаменимую разведку. Вы обеспечили связь 5-й армии с Арским отрядом 2-й. Вы бесстрашно преследовали врага, внося смятение и ужас в его ряды.

Честь вам и слава, красные витязи Воздушного Флота!»

После такого признания чье сердце не дрогнет. Дрогнул, дрогнул сдержанный Акашев. Как вспоминал Конкин, в первый раз застал он тогда командующего напевавшим «песню не песню, музыку, что ли». Музыку Акашев очень любил, вот только время такое — не до веселья. Одна радость — скоро семью увидит. Отзывают в Москву.

… В особняке на Собачьей площадке счастливый переполох — приехал хозяин дома с целой группой авиаторов — всех «бездомных» забрал к себе, так гурьбой и ввалились.

Варвара Михайловна в хлопотах — надо всех накормить. Хорошо, Константин Васильевич свой паек прихватил, да еще картошки. И спутники мужа, несмотря на его запреты, кое-чем поделились из своих «сидоров».

Ожидается необычный пир. Старшая, Галя — мамина помощница, Леночка нянчит Ию, старательно баюкает ее, чтобы скорее к отцу на колени. А гости, умывшись с дороги, уже сидят вместе с хозяином в кабинете, что-то там обсуждают.

А говорят они о горючем, его катастрофически не хватает. Трудами химиков во главе с профессором Шпитольским организованы два завода по выработке бензина из керосина, но его запасы ограничены.

Акашева дома ждало письмо с моторного завода, где по заказу Главвоздухофлота уже создан первый советский авиационный двигатель мощностью двести лошадиных сил. Конструктор, его давний знакомый, приватно просит помощи. Жалуется — всего недостаток. Где что брать?.. Их беседу прервало приглашение к столу. Хорошо, главное в дружеском кругу, подкрепились, потом гости поблагодарили хозяйку и вместе с Акашевым поспешили в «Яр».

— Теперь поедем цыганок купать в шампанском, — смеялись летчики.

— Как бы вас самих там в чернилах не утопили, — пошутил Акашев. — Варя, мы вернемся, наверное, поздно, но зато все.

Хорошо возвращаться домой, да еще с войны и с победой.

А в доме продолжались хлопоты. В «диванной» комнате, доставшейся от старых хозяев, стояла преогромная тахта, способная принять чуть не десять человек. Вот и шла мобилизация подушек, простыней, одеял и того, что могло их заменить. Акашевский дом всегда будет славиться гостеприимством.

Недолго пробыл Константин Васильевич дома. В декабре его назначают по совместительству начальником авиации и воздухоплавания Южного фронта.

Среди проблем, которые приходилось решать Акашеву, было задание Ленина — изобрести «мирные бомбы», которые можно начинять листовками для войск противника. Такие бомбы изготовили петроградцы.

Красные летчики разбрасывали над вражескими войсками и специальные приглашения — «Пропуск в РСФСР», по которым немало солдат переходило на нашу сторону. Очень популярными были стихотворные прокламации Демьяна Бедного: Гудит, ревет аэроплан… Летят листки с аэроплана. Читай, белогвардейский стан, Посланье Бедного Демьяна. Победный звон моих стихов Пусть вниз спадет, как звон набата. Об отпущении грехов, Буржуй, молись! Близка расплата! Акашев же тем временем отбывает в Козлов (ныне Мичуринск). Там его штаб. Не стану описывать подробности боев. В истории авиации и гражданской войны они остались сражениями за Ростов-на-Дону, Новочеркасск, именами славных красвоенлетов Петрожицкого, Сапожникова, Жемчужина, Павловича, Рудзита…

И. И. Петрожицкий, бывший царский офицер, вспоминал в семидесятых годах, как командование, страшась измены, боялось доверить ему самолет.

— Пришлось обратиться к Константину Васильевичу, который знал меня еще по Петрограду. Он только прибыл на Южный фронт. По старым-то временам пост у него генеральский, как примет?.. Встретил хорошо, он ведь человек очень воспитанный, а вот как начал я свои уверения в верности России, тут сразу перебил: «Это в бою подтверждается, я вам верю».

На следующий день получил боевое задание. Потом командир сказал мне, что звонил командующий и спрашивал его: «Надеюсь, Петрожицкий удачно слетал?» Грешен думаю, что за этим вопросом стояло другое: «Вернулся ли?» К сожалению, перелеты к противнику случались не так уж редко. Поэтому я не обиделся. А доверие Константина Васильевича определило, можно сказать, мою судьбу. Жалею об одном — она оказалась гораздо счастливее судьбы самого Акашева — человека, несомненно, выдающегося, бескомпромиссного. Именно бескомпромиссного, а это требует отваги… Впрочем, так ли уж безоблачна была судьба Ивана Иосифовича Петрожицкого? Да, он пользовался полным доверием, занимал в авиации очень высокие посты: начальник Воздухофлота Киевского и Московского военных округов, исполнял обязанности начальника ВВС РККА, стоял во главе Глававиапрома, был одним из руководителей Гражданского Воздушного Флота, но в День авиации — 18 августа 1938 года — комбриг Петрожицкий был арестован. Он выжил, через десять лет вернулся, только ноги уже отказывались ему служить, пока не атрофировались совсем. Могучая воля, сильный организм, заботы близких и друзей позволили Ивану Иосифовичу дожить до восьмидесяти пяти лет. Он умер в 1979 году… В этом смысле он действительно счастливее своего друга.