Юрий Гальперин - Воздушный казак Вердена

• Название: Воздушный казак Вердена
• Автор: Юрий Гальперин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1990
• ISBN: 5-235-00997-5

Второе, дополненное издание книги о русских летчиках-добровольцах, героически сражавшихся во время первой мировой войны в небе Франции, о русских авиаторах первого поколения. В повести показана романтическая эпоха зарождения и становления авиации, рассказывается о первых русских «летунах», их товарищах и учителях. Автор книги — писатель Юрий Гальперин, в прошлом военный летчик, ветеран Великой Отечественной войны.

---

Трагически и бесславно разбил свои крылья русский ас.

В том же 1919 году английский генерал Нокс, военный советник адмирала Колчака, писал своему правительству: «Можно разбить миллионную армию большевиков, но когда 150 миллионов русских не хотят белых, а хотят красных, то бесцельно помогать белым».

Казаков не знал этих мыслей английского генерала, но он был русским и, видимо, сам понял позор неправого дела…

Решительное наступление Красной Армии завершилось освобождением основной базы интервентов и белогвардейцев на Северодвинском направлении — взят Двинской Березник. На аэродром вместе с комиссией по учету захваченных трофеев приехал заместитель начальника авиации 6-й армии Александр Сергеевич Слепян. Хотя большинство аэродромных строений было взорвано, сожжены аэропланы, все же осталось немало ценнейшего имущества: запасные части, детали моторов, ящики с бомбами, целая цистерна настоящего бензина…

Пока члены комиссии изучали трофеи, Слепян беседовал с местными жителями, мобилизованными на обслуживание летной базы. Спросил и о Казакове. Его поминали добром: не обижал людей. Говорили, что был слух, будто к красным перелететь собирался, за это ему англичане и сунули бомбу в самолет. Вот, мол, и погиб. Может быть, и не так было, добавляли другие, но факт, что на похороны Казакова никто из англичан не пришел.

Потом его провели на окраину аэродрома — к могиле с двумя перекрещенными пропеллерами. На белой доске надпись: «Летчик Казаков. Сбил 17 немецких самолетов. Мир праху твоему, герой России». Подошли и другие летчики. Молодые. Со смешанным чувством стояли они у могилы бывшего героя… Это рассказано уже по свидетельству самого красвоенлета Слепяна, дожившего до наших дней, бывшего поручика, полного георгиевского кавалера…

Красные витязи

В конце мая 1918 года Коллегия была преобразована в Главное управление Рабоче-крестьянского Красного Военно-Воздушного Флота (Главвоздухофлот) во главе с Советом в составе начальника и двух комиссаров. Комиссарами назначены Константин Васильевич Акашев и Андрей Васильевич Сергеев. «…Все распоряжения по ВВФ принципиального характера или имеющие решающее значение, — говорилось в приказе № 1,—…действительны при наличии не меньше двух подписей членов Совета… Вопросы, касающиеся материального снабжения, денежной отчетности, заводские и научно-технические относятся к ведению комиссара Акашева».

… Обстановка в стране все напряженнее, особенно на Восточном фронте, где белые рвались к Казани. Именно там, как определил Ленин, «решалась судьба социалистической революции». На Ходынском аэродроме готовятся к отправке на фронт авиагруппа И. Павлова, авиаотряд И. Сатунина. Чем же располагают воздушные бойцы?

Отряд Сатунина грузит на платформы два «ньюпора», «сопвич» и «фарман». Не густо. На остальных платформах — автомобиль «уайт», боезапасы, бочки с горючим. В теплушках люди. Накануне состоялся митинг авиачастей Москвы, на котором выступил Н. И. Подвойский. Призыв один — защитить революцию!

После митинга Подвойский с Акашевым проверили подготовку в боевой группе истребителей Павлова, в ней двенадцать самолетов, это уже серьезная сила.

Акашев просит наркома помочь с горючим, бензин — целая проблема.

— Сделаем все, что можно, Константин Васильевич. Вам тоже надо поторапливаться, дела под Казанью…

— Только бы не прорвались к Свияжску…

Станция Свияжск совсем рядом с Казанью, там и аэродром.

Москва все, что можно, отдает фронту. Из столицы выехали представители Реввоенсовета Республики, чтобы собрать в кулак все силы. Войска, действующие по обеим сторонам Волги, объединяются в 5-ю армию.

Прибыв в Свияжск, Акашев принимает на себя командование авиацией армии.

30 июля прибыла в Свияжск группа Павлова. Сразу началась разгрузка эшелона, сборка аппаратов, и вскоре одиннадцать самолетов стояли на старте в полной боевой готовности. Акашев обсуждает с Павловым план боевых действий. Комиссар Главвоздухофлота продолжает размышлять вслух:

— Белочехи еще и «народную армию» развертывают, мы уже чувствуем, как нажим растет. Такие бои идут… Сейчас Сатунин снова полетел на разведку. Вот что он докладывает… — И Акашев повернул к Павлову лежавшую на столе карту.

— Пока о вас белые толком еще не знают, стоило бы сейчас нанести удар всей группой, да еще из двадцать третьего отряда возьмите три самолета — и прямо на город.

— Согласен, товарищ командующий. Большого ущерба Казани мы не причиним, но беляков растревожим. Неизбежно начнется паника.

— Вот именно, и ударить по центру надо, где штабы, да и казармы там неподалеку. Сатунин вот-вот вернется, он подскажет. Но все боеприпасы не расходуйте, на обратном пути поддержите нашу пехоту, постреляйте по войскам. Летчики надежные?

— Очень волнуюсь… Мы ведь впервые вступаем в настоящую войну, — уклончиво ответил Павлов. — И, как бы успокаивая себя, добавил: — Летают хорошо.

В пять часов отряд из четырнадцати самолетов вылетел на Казань. Удар для белых, да еще такой массированный, был полной неожиданностью. Поднялась настоящая паника. Но один самолет не вернулся. Летчик Ефремов во время боя незаметно отвалился и сел на аэродром белых. Это предательство болезненно отозвалось в группе. Люди косились друг на друга. «Я сам стал подозрительно относиться к некоторым летчикам, особенно к Гвайте, — напишет потом Павлов. — И для того, чтобы сделать невозможной посадку у белых, когда малонадежный летчик выполнял задание, я летел позади на двадцать метров. Если бы он попытался пойти на посадку в расположение белых — немедленно расстрелял бы».

С этого дня авиация 5-й армии стала летать ежедневно: разведка, бомбежка, связь с войсковыми частями. Заброска в тыл к белым наших разведчиков была возложена на Владимира Сатунина, который летал на двухместном «фармане». К нему сажали агента и моториста. Сам Сатунин — в штатском, с паспортом астраханского лавочника и доброй суммой царских кредиток на случай поломки самолета при посадке. Эти рейды он, любивший опасность и риск, выполнял безупречно. Такими же отважными и мастерски владевшими техникой были Ингаунис, Сапожников, Ефимов и тот самый Евгений Гвайта, вызвавший сначала подозрения у Павлова.

5 августа белые подбили ружейным огнем низко летевший самолет Сапожникова. Летчик все же умудрился посадить свой «фарман» между нашими и белыми, ползком добраться до своих. Сразу же, под огнем, подползли к самолету, зацепили его тросом и благополучно вытащили. Во время налетов на Казань, особенно когда самолеты шли мимо пристани, наших летчиков обстреливала зенитная пушка, установленная на барже. У Павлова появился план, как заставить ее замолчать. Попросили Ларису Рейснер, впоследствии знаменитую советскую журналистку, работавшую тогда в тылу у белых, выяснить — как велик запас снарядов для этой пушки. Рейснер сообщила, что около ста пятидесяти штук. Павлов предложил командиру первого отряда Ингаунису:

— Давай «выстреляем» у зенитки снаряды, а то чего доброго подобьет кого-нибудь из наших.

— Правильно. Несколько раз покрутимся над пушкой по полчасика, она все и выплюнет. Тамошние артиллеристы лихие парни, снарядов не жалеют.

— Но, конечно, дразнить с умом надо, а то…

— Вот именно, самое большое с полутора тысяч, даже пониже. Я заметил, они, верно, на войне были, по бомбардировщикам натренированы, те высоко ходили, а нас на скоростях труднее зацепить.

В перерывах между оперативными заданиями летчики несколько дней вызывали огонь на себя. И пушка почти перестала стрелять. Когда Павлов с Ингаунисом решили еще раз «проверить» зенитку, какой-то беляк с Казанского аэродрома задумал подраться с ними. Забрался повыше, чтобы атаковать наших «охотников», зенитчики не сдержались и сбили своего. Самолеты-то одинаковые — все на «ньюпорах». В боях за Казань наши авиаторы неоспоримо господствовали в воздухе, самолеты белых почти не появлялись в районе Свияжска, не ввязывались в воздушные бои.

Опыт удачного налета на Казань группы Павлова привел Акашева к мысли провести всеми силами массированную и длительную атаку наземных целей. Решение было неординарным. 17 августа на аэродроме с утра загудели моторы. Сначала пошли на взлет двухместные аэропланы с бомбами и листовками. Следом Павлов со своими истребителями. Всего 18 самолетов. В первой группе, исполняя роль летнаба, летел руководивший налетом Акашев. Он уточнил на карте линию вражеских войск, данные разведки. Потом выбрал себе объект для удара, указал летчику направление… Внизу взметнулась земля, замелькали фигурки разбегавшихся солдат, хорошо было видно опрокинутое взрывом орудие…

Взрывы гремели на окраинах Казани, береговых пристанях, вздымались фонтаны на реке — в расположении вражеской флотилии.