Даниил Тумаркин - Миклухо-Маклай. Две жизни «белого папуаса»

• Название: Миклухо-Маклай. Две жизни «белого папуаса»
• Автор: Даниил Тумаркин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-235-03395-5

В самой фамилии Николая Миклухо-Маклая слышится эхо дальних странствий, звучит голос судьбы, отправившей потомка украинских каза­ков и немецких врачей на далекую Новую Гвинею, жители которой до сих пор вспоминают о русском «человеке с Луны». Первым из ученых посетив труднодоступные районы Океании и Юго-Восточной Азии, Миклухо-Мак­лай самоотверженно, порой с опасностью для жизни, изучал их природу и население. Его исследования имеют не только научную ценность — в эпо­ху колониальных захватов он неустанно призывал видеть в «дикарях» людей, беречь их самобытную культуру. «Белому папуасу» посвящено немало книг, вышедших в России и за рубежом, но многие моменты его биографии до сих пор остаются непроясненными. Новое жизнеописание Миклухо-Маклая, созданное известным этнографом Даниилом Тумаркиным, — итог многолетних изысканий, подробно освещающих недолгую, но яркую жизнь выдающегося ученого-гуманиста.

---

Миклухо-Маклай оказался в трудном положении: откровенно рассказать об особенностях задуманной им колонии значило восстановить против себя высших правительственных сановников и обречь всю затею на неминуемый провал. Поэтому, сообщая 9 августа Гирсу «данные, которые будут иметься в виду при основании русской колонии», ученый тщательно подбирал слова и соблюдал всю возможную осторожность. «Колония, — писал он, — образуется <…> на землях, вполне свободных, т. е. не занятых местными жителями или добровольно уступленных последними. <…> Колония устраивается на частные средства лиц, изъявивших желание переселиться. <…> Поселенцы, сознавая свое единство с Россией, их отечеством, подчиняясь установленному в ней правительству и сохраняя все права русских граждан, пользуются следующими правами, которые должны быть предоставлены им правительством особым "Статутом", именно правами: самоуправления, самообложения налогами на колониальные нужды, религиозной свободы, <…> составления и введения обязательных постановлений и правил, касающихся общежития, внутреннего управления и распорядка дел, владения и пользования землею, отношений к туземцам. <…> Колония составляет общину и управляется: старшиною, советом и общим сходом, или общим собранием поселенцев. <…> Как учредитель колонии я приму на себя должность старшины на первые года по основании колонии»[931]. В документе почти ничего не говорилось о производственных отношениях в проектируемой колонии, но в «Набросках правил для желающих поселиться на островах Тихого океана», написанных почти одновременно Миклухо-Маклаем, содержались следующие положения: «Вознаграждение за труд будет соответствовать работе. <…> Ежегодно вся чистая прибыль от эксплуатации островов будет делиться между всеми участниками предприятия соразмерно их положению и труду»[932]. В этих осторожно сформулированных текстах все же достаточно отчетливо проступало намерение ученого создать общину вольных поселенцев с распределением материальных благ в соответствии с количеством и качеством труда и демократическим самоуправлением, при котором в колонии не осталось бы места для начальствующего лица, назначенного правительством. Отвечая на вопросы, Миклухо-Маклай сообщил Гирсу, что «для успешного выполнения предприятия» он предпочитает сообщить название острова или группы островрв «при личном свидании»[933].

Разъяснения, представленные ученым, едва ли удовлетворили Гирса и его окружение. По совету Гирса Александр III решил учредить Особый комитет для рассмотрения предложений Миклухо-Маклая. «Не льстя себя надеждою, чтобы план мой был принят благосклонно» членами этого комитета, ученый попытался перехватить инициативу. 28 сентября он обратился к царю с просьбой немедленно послать военное судно «для занятия мною указанных островов, при котором занятии мне необходимо, по многим причинам, присутствовать непременно лично»[934]. Александр III приказал заняться этим делом начальнику Главного морского штаба вице-адмиралу Н.М. Чихачеву Однако Гире, не смея открыто перечить царю, предложил увязать вопрос о посылке судна с решениями Особого комитета. Отправка судна была отложена.

«В видах сохранения секретности» заседание Особого комитета было проведено вечером 9 октября на квартире у Гирса, расположенной в здании Главного штаба на Дворцовой площади. Как видно из архивных документов, заседание тщательно готовилось. Его подробная программа и список вопросов, которые предполагалось задать Миклухо-Маклаю, а также копии писем путешественника были заблаговременно разосланы приглашенным сановникам. Не забыли и о том, что теперь называется «дресс-кодом». Чтобы подчеркнуть рабочий, а не парадный характер заседания, в сопроводительных письмах рекомендовалось являться не во фраках и мундирах, а в сюртуках.

Об особой секретности свидетельствует такой факт. Гирсу понадобилось получить соизволение царя на то, чтобы на заседании, помимо утвержденных Александром III представителей министерств, присутствовал допущенный к секретному делопроизводству чиновник МИДа, которому поручалось вести протокол. Мы изложим ход заседания и принятые на нем решения по хранящейся в архиве беловой копии этого протокола («Журнала»)[935].

Однако соблюсти секретность все же не удалось: царь разрешил участвовать в заседании «ветерану» МИДа барону Жомини, который, прослышав о создании Особого комитета, попросил включить его в список приглашенных.

Александр Генрихович Жомини (1817 — 1888) — колоритная фигура в истории русской дипломатии. Многие годы он был помощником канцлера А.М. Горчакова, а после смерти престарелого канцлера его пожилого наперсника назначили старшим советником МИДа. Знающие люди отзывались о нем критически. Д.А. Милютин — военный министр и один из ближайших сподвижников Александра II — записал в своем дневнике в июле 1878 года: «Барон Жомини — отличный редактор; но без всяких убеждений, совершенный космополит, ко всему равнодушный; при том же очень болтливый»[936]. В «Воспоминаниях» немецкого посла в России генерала Г.Л. фон Швейница, изданных после его смерти в сокращенном и отредактированном виде его сыном, сообщается, что немецкое посольство получило от Жомини много секретной информации. Разумеется, в «Воспоминаниях» ничего не говорится о противозаконной деятельности, о шпионах, платных информаторах и т. д.; составитель особо подчеркивает, что из текста удалены факты, не подлежащие оглашению. Швейниц писал, что после воцарения Александра III стало гораздо труднее добывать информацию, так как произошли большие перемены при дворе и в руководящем составе министерств. Тем важнее были его доверительные отношения с Жомини. Итак, на заседании Особого комитета присутствовал соглядатай немецкого посла.

В заседании участвовали заместители министров или главы департаментов пяти министерств: иностранных дел, финансов, внутренних дел, военного и морского. Пока Миклухо-Маклай, испытывая недомогание, временами переходившее в сильную дрожь, ожидал приглашения в соседней комнате, члены комитета в кабинете хозяина сообщили свои взгляды по обсуждаемому вопросу.

Представитель Морского министерства контр-адмирал П.П. Тыртов, коснувшись военного аспекта проблемы, изложил разработанную Шестаковым и его сотрудниками концепцию войны на море. Он подчеркнул, что Россия в случае войны не сможет удержать остров, занятый ею на Тихом океане, а должна озаботиться приисканием укромных бухт и бухточек на еще не захваченных другими державами островах, которые можно будет использовать для снабжения углем русских крейсеров. К тому же, как подчеркнул Тыртов, согласно туманным пояснениям Миклухо-Маклая, намеченная им группа островов лежит в стороне от морских путей.

Начальник юридического управления МИДа, всемирно известный специалист по морскому праву Ф.Ф. Мартене, представитель Военного министерства генерал-лейтенант М.Ф. Миркович, экономисты и статистики М.Ф. Кобеко и Н.А. Тройницкий, возглавлявшие департаменты в министерствах финансов и внутренних дел, в своих выступлениях связали предложения Миклухо-Маклая с происходившими во всем мире процессами колонизации и ее особенностями в границах Российской империи. Они выразили мнение, что нужно поощрять переселенческое движение в Сибирь, на Дальний Восток и в Среднюю Азию. Такая колонизация больше подходит для «трудящихся классов», особенно крестьянства, так как на новых землях переселенцы смогут использовать свой опыт и трудовые навыки, тогда как на островах Тихого океана колонисты попадут в чуждые им условия, должны будут приспособиться к местному климату и научиться выращивать тропические культуры. Кроме того, Мартене и Кобеко справедливо подчеркнули, что переселение на острова Океании — дело дорогостоящее, каждая семья должна обладать капиталом, составляющим не менее двух-трех тысяч рублей. Велика вероятность неудачи, и правительство должно будет понести значительные расходы, чтобы вызволить попавших в беду соотечественников.

Тройницкий, как представитель МВД, обратил внимание комитета на социальный состав россиян, заявивших о своем желании последовать за Миклухо-Маклаем. Среди них много лиц без определенных занятий, неудачников и авантюристов, которые, не имея ни кола ни двора, надеются разбогатеть в «тропическом раю».

Настороженность членов комитета вызвали принципы управления колонией, изложенные Миклухо-Маклаем в письме Гирсу «Не подлежит сомнению, — заявил Кобеко, — что проектируемую колонию невозможно будет оставить не только без правительственного надзора, но и без назначения начальником ее правительственного лица».

Все эти выступления, по существу, предопределили решение комитета еще до того, как в кабинет был приглашен Миклухо-Маклай. Взяв себя в руки, Николай Николаевич постарался обстоятельно ответить на многочисленные вопросы, которые вытекали из этих выступлений.