Энн Райс - Слуга праха

• Название: Слуга праха
• Автор: Энн Райс
• Издательство: М.: Эксмо ; СПб.: Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-56528-3

С ним говорили жестокие боги Вавилона, его хотели сделать живым богом во времена триумфа императора Кира, из него пытались сотворить послушного духа-мстителя древние еврейские маги. В результате он сделался могущественнейшим из духов и стал служить самому себе, безжалостно убивая всех, кто его вызывал из тьмы. Однажды, объявившись в современном Нью-Йорке, он становится свидетелем убийства молодой девушки и решает мстить душегубам, поднявшим на нее руку. Результаты оказались непредсказуемы…

Впервые на русском языке роман от автора знаменитых «Вампирских хроник» и других книжных сериалов, принесших мировую славу их создательнице.

---

«День моей смерти, — прошептал я. — Суждено ли мне докопаться до правды? Быть может, это часть замысла?»

Мне вновь вспомнилась мать Эстер, женщина в красных шелках. Я остро ощущал ее присутствие под крышей этого дома. Она, несомненно, видела меня, и я старался вообразить, каким предстал перед ее глазами. Ах, если бы она вошла сюда или мне удалось проникнуть к ней!

«О чем ты говоришь? — нетерпеливо спросил Грегори. — День твоей смерти? Когда ты умер? Ответь! Кто превратил тебя в духа? О каком замысле ты говоришь?»

«У меня нет ответов, — вздохнул я. — Иначе я вообще не стал бы иметь с тобой дело. Прочитав то, что написано на шкатулке, ребе сообщил тебе много больше, чем было известно мне».

«Не стал бы иметь со мной дело?! — воскликнул Грегори. — Не стал бы иметь со мной дело?! Да неужели ты не понимаешь, что если действительно существует какой-то замысел, более грандиозный, чем мой, ты являешься его частью?»

Мне было приятно наблюдать, как растет его возбуждение. Это придавало мне сил. Его красивые брови чуть приподнялись, и я увидел, что глаза Грегори очаровывают не только глубиной и цветом, но и миндалевидным разрезом.

«Когда ты вернулся? Почему Эстер видела тебя?» — продолжал спрашивать он.

«Если цель моего возвращения состояла в том, чтобы спасти ее, я не добился успеха, — ответил я и, в свою очередь, поинтересовался: — Но скажи, почему ты назвал ее агнцем Божьим? И о каких врагах ты говорил?»

«Ты скоро узнаешь, — сказал Грегори. — Мы окружены врагами. Их раздражает, что мы обладаем властью и противостоим замыслам, которые обставляются с божественной серьезностью, хотя сводятся к простой рутине, ритуалам, традициям, законам и правилам. Они диктуют, что считать нормальным, приличным, разумным и так далее. Ты, конечно, понимаешь, о чем я».

Да, я понимал.

«Так вот, — продолжал он. — Я вступил в борьбу с ними, а они ополчились против меня. Но я им не по зубам. У меня достаточно силы и власти, чтобы сводить на нет их мелкие пакости».

«Надо же! — воскликнул я. — Вот это новость! Но почему ты решил открыться мне?»

«Потому что ты дух, божество, ангел, посланный свыше. Ты был свидетелем ее смерти, гибели невинного агнца. Как ты не понимаешь? Ты появился в момент ее смерти, будто бог, принимающий жертву».

«Я сожалею, что она умерла, — возразил я. — И жестоко отомстил ее убийцам».

«Так это твоих рук дело?» — удивился Грегори.

«Да, ее убили Билли Джоэл, Хайден и Доби Эвалы. Все они мертвы. Газеты писали об этом. В новостях говорили, что на их ножах обнаружили ее кровь, смешанную с кровью братьев. Да, я сделал это, потому что не смог помешать им. О каком жертвоприношении ты плетешь? О каком агнце? Разве там был алтарь? И ты глупец, если считаешь меня богом. Я ненавижу Бога и вообще всех богов. Ненавижу!»

Потрясенный до глубины души, Грегори приблизился вплотную ко мне, потом отпрянул и обошел меня кругом.

Если он и был причастен к смерти дочери, то ничем себя не выдал и смотрел на меня с восторгом.

И тут я совершил открытие: Грегори делал пластическую операцию! Хирург подтягивал кожу на его лице. Я рассмеялся. До чего только не додумаются люди! Гениальность самой идеи, простота и результат были просто поразительны.

«Но что, если цель моего появления связана и с его кошмарами, и с чудесами, происходящими в мире? — с ужасом подумал я. — Что, если в этом мой шанс и дальше оставаться живым?»

Эта мысль заставила меня содрогнуться, и я постарался выбросить ее из головы.

Грегори намеревался вновь засыпать меня вопросами, но я поднял руки, призывая его к молчанию.

Я повернулся к шкатулке, долго смотрел на сияющие кости, а потом коснулся их пальцами. Своими материальными пальцами я коснулся собственных останков!

И тут же почувствовал, что кто-то трогает меня. Я ощутил, как чьи-то руки поглаживают мне ноги, а прикосновение к черепу мгновенно отозвалось на моем нынешнем лице. Я погрузил большие пальцы в пустые глазницы, туда, где когда-то были мои глаза. Мои глаза… Что-то кипит в котле… Отвратительный запах… Жуткие воспоминания заставили меня вскрикнуть, и я устыдился своей слабости.

Свет в комнате сделался ярче, она вдруг задрожала и начала уменьшаться…

«Нет, не смей, — зажмуриваясь, приказал я себе. — Оставайся здесь. Оставайся с ним».

К счастью, тревога была напрасной. Я по-прежнему твердо стоял на ногах.

Я медленно открыл глаза, закрыл, снова открыл и посмотрел на позолоченные кости, прикованные железными цепями к деревянному дну и стенкам шкатулки. Ткань под ними почти истлела, но шкатулка оставалась все такой же. Масла, пропитавшие дерево, препятствовали разрушению. Перед моими глазами возникло лицо Зурвана, и я вновь услышал его голос: «Любить… Учиться… Знать… Любить…»

И опять вспомнились высокие городские стены, облицованные синим глазурованным кирпичом, золоченые львы, вопли толпы и выделяющийся из общего гвалта голос человека — пророка, который указывал на меня пальцем и кричал по-древнееврейски.

Что-то произошло. Я совершил нечто, из-за чего меня превратили в духа, с незапамятных времен обреченного служить повелителям.

Я опасался, что воспоминания сделают меня слабым и заставят исчезнуть, однако надеялся, что этого не случится.

Память больше не возвращала меня в прошлое. Я убрал руки и застыл, глядя на кости.

Грегори вывел меня из задумчивости.

Он подошел и положил руки мне на плечи. Его сердце отчаянно билось, и я понял, что он давно хотел это сделать. Прикосновение к моей вновь обретенной плоти показалось мне невероятно эротичным. Сам того не ощущая, я по-прежнему набирал силу.

И теперь чувствовал себя в полной безопасности.

Пальцы Грегори щупали ткань моего пальто. Он внимательно рассматривал его покрой, блестящие пуговицы, ровные строчки. Все это вызвали к жизни древние заклинания. При желании я мог бы предстать перед ним в облике женщины, однако не хотел его пугать. К тому же я был счастлив оставаться Азриэлем.

И все же… Меня тянуло понять пределы своей силы в отсутствие повелителя. И тогда я решился на проделку, жестокую, должен признаться. Вспомнив все заклинания и магические формулы, какие когда-либо знал, я произнес их и принял облик Эстер.

Эстер…

Я физически ощущал ее маленькое тело, смотрел на мир ее глазами, чувствовал даже тяжесть мехового пальто, в котором она была в последний день жизни.

Хвала Господу, сам я не мог видеть этого. А Грегори мне стало даже жалко.

«Прекрати!»

Попятившись, он рухнул на пол и отполз в сторону, а потом остановился, опершись на локти.

Я вернул себе прежнее обличье. Итак, я сделал это, и он не смог мне помешать. Я действовал по своей воле. Я был горд собой и в то же время стыдился.

«Почему ты назвал ее агнцем? — поинтересовался я. — Почему ребе утверждает, что ты убил ее?»

Грегори вскочил на ноги, причем сделал это без малейшего усилия.

«Слушай меня внимательно, Азриэль, — сказал он, подходя ко мне. — Что бы ни случилось, запомни: этот мир принадлежит нам. Весь мир, Азриэль».

Я опешил.

«Весь мир, Грегори? — переспросил я. — Что ты имеешь в виду?»

«Весь мир. Мир, как понимал его Александр, когда отправился в завоевательный поход. — Грегори говорил спокойно и терпеливо. — Что тебе известно, друг мой? Знакомы ли тебе имена Бонапарта, Петра Великого или Александра? Знаешь ли ты, кто такой Эхнатон или Константин? Кого ты вообще знаешь?»

«Всех, кого ты назвал, и еще многих, — ответил я. — Они были императорами, завоевателями. Добавь к ним Тамерлана, Скандербега[41] и, наконец, Гитлера. Гитлера, уничтожившего миллионы моих соплеменников».

«Наших соплеменников, — с улыбкой поправил Грегори. — Мы с тобой действительно принадлежим к одному народу. Я не сомневался».

«В каком смысле „не сомневался“? Тебе сказал об этом ребе. Он прочел свиток. А что значат эти завоеватели для тебя? Кто правит электрическим раем по имени Нью-Йорк? Ты служитель церкви — так говорил ребе. Но ты и купец. Твои капиталы во всех известных миру валютах неизмеримы. Как думаешь, Скандербег в своем замке на Балканах жил в такой же роскоши, как ты здесь? А Петр Великий привозил в Россию такие богатства, какими обладаешь ты? Нет, у них не было такой власти. Не могло быть. В те времена мир не опутывала электрическая паутина».

Грегори расхохотался, в его глазах сверкнули искорки удовольствия.

«В том-то и дело, что в современном мире при всех его чудесах никто не обладает такой властью, как они. Никто не сравнится силой с Александром, принесшим мудрость греческих философов в Азию. Никто не осмеливается убивать так, как делал это Петр Великий, без суда и следствия рубивший головы солдатам. Его руки были по локоть в крови».

«Ну, твое время отнюдь не худшее, — возразил я. — У вас есть вожди, вы умеете вести переговоры, богатые проявляют заботу о бедных, большинство людей по всему миру стремятся к добру и ненавидят зло».