Карл Гершельман - «Я почему-то должен рассказать о том...»: Избранное

• Название: «Я почему-то должен рассказать о том...»: Избранное
• Автор: Карл Гершельман
• Издательство: INGRI
• Жанр: Философия
• Год: 2006
• ISBN: ISBN-10: 9985-9636-1-X ISBN-13: 978-9985-9636-1-6

Высоко ценимый современниками Карл Карлович Гершельман (1899–1951), русский эмигрант, проживавший в Эстонии и Германии, почти неизвестен читателю дней. Между тем это был разносторонне талантливый человек — литератор и художник, с успехом выступавший как поэт, прозаик, драматург, критик, автор философских эссе, график и акварелист. В книге, которую Вы держите в руках, впервые собраны под одним переплетом стихи, миниатюры, рассказы, пьесы, эссе, литературно-критические и историко-литературные статьи К. К. Гершельмана, как ранее публиковавшиеся на страницах давно ставших раритетами газет и журналов, так и до сих неопубликованные (печатаются по автографам, хранящимся в архиве писателя).

---

Время — тот же материал. Чтобы скорее прожевать, надо напрячь мускулы рта. Большая скорость — требует большей энергии. Вместо ста инженеров — десять тысяч. Почему бы не развернуть дело до максимума? Развернули. И теперь — все в работе. Напор такой — гибнут столетия в день. Ревут машины, кипят лаборатории. Копошатся, копошатся люди.

***

Однако к делу. Комната. В комнате — кресло. В кресле человек. Одежда — что-то вроде туники. Короткая, черная. Обруч вокруг головы. От обруча в ухо — шнур. Металлическая полумаска на лбу. Опустить — закроет рот и глаза. Кверху, как рожки, — нити витых проводов. Поблескивают, сразу и не угадать, что это. Ах, ничего особенного — радиоприемник. Сидит, смотрит. Лоб — высокий — полушаром вперед. Подбородок — крутой — клином вперед. Тело? Не тело, а сжатая молния. Глаза — как черные лампы. Возраст — тридцать. Кто это, спросите? Позвольте представить: профессия — правитель, имя — Аффар.

***

Аффар — правитель планетной системы. Сидит прямой в кожаном кресле. Сросшиеся крылами брови. Под потолком чуть поет вентилятор. На экране, перед глазами — балет. Четверо мужчин — все голые — в акробатическом танце. Какие прыжки! Раз — схватил за ноги, крутит. Мускулы, кажется, рвут кожу. Браво! Император доволен.

Император любит балет. Исключительно мужской — чтобы были мускулы и прыжки. Но, конечно, только так, между прочим, во время работы. Сейчас заседание совета, программа текущая, скучновато. Надо развлечь глаза. Ритмичность танца успокаивает нервы. Игра мускулов вливает бодрость. Браво, браво — хороший прыжок!

В левом ухе — балетная музыка. В правом — через шнур полумаски — речи членов совета.

— Алло. Инженер Бэль. Вопрос охлаждения центра Юпитера. Я произвел расчеты. При моих охладителях — в срок десять лет — готовы для заселения два километра слоя. Можно начать через месяц. Освобождающаяся тепловая энергия, конечно, используется. Общая стоимость — тридцать, десять в девятой больших эргов.

— Алло! Радиокомпания видимых планет. Четвертый спутник Урана. Инструменты показали актиний, средняя радиоактивность. Посылка автоматов-вагонов для разработки обойдется пять, десять в седьмой больших эргов. Просим кредита государственных запасов энергии.

Чёрт возьми! Здорово! С места — без разбега на плечи другому. Музыка, кувырком, и с него тройное сальто. Через всю сцену! Император приподнимается от восторга.

— Алло! Вице-правитель Венеры. Ввиду перенаселения прошу прекратить эмиграцию. Минимум на год. Приняты меры к углублению жилой полосы. У полюсов почти предельно использовано: возможно углубиться лишь на пару километров — тонкость коры. Нужна широкая программа охлаждения. Желательно перенести часть населения на Марс. Нельзя ли использовать спутники?

Ах, уж этот вопрос расселения! Вечные хлопоты.

— Алло! Говорит император. Введите двухдетную систему. Если нужно, остановите размножение совсем. К чёрту Марс — плюнуть негде. Углубляйтесь насколько возможно. Эмиграцию так и быть остановлю.

***

— Алло! Доктор Пай просит изолированного разговора.

Морщина у рта. Надоело. Но… доктор Пай — имя. Может быть, и сообщит что-нибудь стоящее.

Поворачивается выключатель. Балет на экране гаснет. Опускается маска со лба.

— Секретарь? Дайте изолированную волну. Попросите доктора.

— Алло. Привет императору!

Через очки маски — лицо. Толстенькое, поросячье, розовое. Доктор Пай. Лицо амура, улыбка Сикстинской Мадонны; свинячьи глазки, голос — не голос, а соловьиные трели.

— Привет императору. Простите, что беспокою. Маленькое сообщеньице. Хотелось бы конфиденциально. Некоторые соображения. Поэтому просим изолировать. Извините, что отнимаю время.

— Говорите, в чем дело.

— Да, да, по существу. Не буду задерживать. Видите ли, маленькое открытие. Вам известно: наша лаборатория последнее время работает по омоложению. Одному из ассистентов — конечно, не без некоторого содействия с моей стороны, хи-хи, — удалось маленькое открытие. Не буду задерживать — но с некоторым принципиальным значением. Конечно, и практическим тоже. Видите ли — открыто действие солей… Результаты, одним словом — не буду задерживать — естественное бессмертие. Конечно, еще недостаточно проверено экспериментально, надо выждать, но, кажется, верно.

— Какое бессмертие?

— Естественное. Конечно, насильственная смерть не поддается учету. При разрушении организма — ничего не поделаешь. Но естественная смерть устраняется. То же самое, конечно, и старость. Вы знаете — ведь давно известно: борьба велась в области чисто практической. Главное то, что причины эпизодического характера. Не в существе организма. Принципиально клетка бессмертна. Давно известно, главные центры внимания — железы, отчасти семенники, кишечник. Прежде всего, конечно, яды кишечника — самоотравление. Гормоны. Но я не буду задерживать…

— Нет, ничего. Расскажите поподробнее.

— История вопроса с девятнадцатого — двадцатого века. Вы помните имена: Мечников, Воронов, Штейнах, Сехар… Но история, конечно, неважно. Уже лет полтораста, как удалось достигнуть для некоторых организмов, сравнительно даже высоких. В лаборатории имеются экземпляры крыс… Но для человека, ясно, эти средства недостаточны. Сами понимаете, чем выше строение, тем труднее. Специализация клеток, потеря способности к делению клеток. Падение регенерации. Но всё это — затруднения эпизодические. Теперь удалось: действие, по-видимому, безошибочное. Боюсь похвастаться, но, кажется, одновременно устраняются и все инфекционные заболевания. Простите, что задерживаю. Если пожелаете, можно приступить к массовой прививке. Санатории обойдутся недорого — хотя я не подсчитал еще точно. В общем — довольно просто: двухнедельный курс прививок и всё. Хотел предложить на ваше решение. Ввиду некоторой важности, конфиденциально…

Аффар уже не сидит, ходит по комнате. Остановился, размышляет,

— Благодарю за сведения. Приму во внимание. Окончательного ответа пока не даю. Пока ничего не публикуйте. Даже, еще лучше, держите вообще в секрете: распорядитесь также в лаборатории. Я подумаю.

— Конечно, конечно, я так и считал. Я распоряжусь — все будет исполнено. Простите за беспокойство. Привет…

Поросячье лицо. Улыбка. Ротик-бутон. Препротивная рожа! Исчезла.

Аффар ходит вперед и назад. Надо обдумать. Сразу и не учтешь последствий. Доктор Пай — хоть физиономия противная и болтает, как баба, а надо считаться — ученый солидный. Следовало бы поговорить с Заго.

Несомненно, это довольно странная дружба. Аффар и Заго. Ну, что такое Заго? Официально — музыкальный критик. Сам себя называет поэтом, а на самом деле, по-видимому, ни то, ни другое. Стихов не пишет, музыка — единственное искусство, к которому равнодушен. Собирает, правда, какие-то безделушки — всякие старенькие фигурки и вазочки, но и археологом настоящим назвать нельзя. Никакой системы, никакой эрудиции. Некоторые считают философом. Но какой он философ? Даже специального образования не имеет. Другие уверяют: знаток среднего Возрождения. Пустяки! Венецианца от <жителя> Падуи не сразу отличит. Мало ли — развесил по стенам и делает вид, что любуется. Хороший специалист — тот какого-нибудь Виварини с крытыми глазами узнает, еще скажет: ранний или в расцвете. Одним словом, Заго не имеет специальности, личность никчемная — дилетант.

Что в нем только нашел Аффар?

***

Аффар идет через комнаты. Какая четкость походки. Комнаты мрачные, стены затянуты темной материей, пустые, только поблескивают рупоры да какие-то циферблаты по стенам. В комнатах почти и мебели нет. Всё гладко, прямо, остро — ничего лишнего.

В комнате секретарь. Аффар на ходу:

— Я скоро вернусь. Если что нужно, вызывайте.

Щелкает стеклянная дверь. Лифт. Четырехместная кабинка, два дивана. Аффар садится.

Заго живет в Индии. Отсюда тысяч пять километров; путешествие изрядное — больше получаса. Забрался же в такую даль! Но он уверяет, что в Индии воздух лучше. Живет в одном из верхних зданий, выпустил башню поверх свода. С его балкона, поверите ли, можно небо увидеть. Не в телескоп, а так — собственными глазами. Он большой оригинал — Заго.

От помещений Аффара к дому Заго — прямая труба. Ни одного пересечения, ни одного поворота, а вы знаете, как это важно. Сами знаете, отвратительно, когда лифт каждую минуту тормозит: так и кидает вперед-назад, а здесь дал газ — и летит без задержек. Двигатель, конечно, ракетный. Труба — с выкаченным воздухом, без всякого трения, лифт висит на магнитах. Средняя скорость в час — тысяч девять километров. Это система М-D, тип двадцатый — самая лучшая. Еще одно преимущество: кабинка ложится все время по линии максимального давления, поэтому давление вдоль тела, книзу, гораздо спокойнее.