Владимир Файнберг - Иные измерения. Книга рассказов

• Название: Иные измерения. Книга рассказов
• Автор: Владимир Файнберг
• Издательство: Дом надежды
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-902430-25-4

Здесь собрано 80 с лишним историй, происшедших со мной и другими людьми в самые разные годы. Неисповедимым образом историй оказалось столько, сколько исполняется лет автору этой книги. Ни одна из них не придумана. Хотелось бы, чтобы вы читали не залпом, не одну за другой, а постепенно. Может быть, по одной в день. Я прожил писательскую жизнь, не сочинив ни одного рассказа. Книги, порой большие, издавал. Их тоже, строго говоря, нельзя назвать ни романами, ни повестями. Невыдуманность, подлинность для меня всегда дороже любых фантазий. Эти истории жили во мне десятилетиями. Я видел их, как видят кино. Иногда рассказывал, как бы пробовал их на других людях. Эти истории расположены здесь в той же последовательности, как они записывались. Теперь то, чем жизнь одарила меня, становится частью и вашего опыта. В.Файнберг

---

— Гуд бай! — сказал я и вышел в коридор.

…Шёл по истёртой ковровой дорожке, стараясь не наступать на тёмные пятна крови.

Гостиница была сумасшедшим домом, страна стала сумасшедшим домом. И этот эмигрант со своей шоколадкой и «проектом».

Оказалось, на улице идёт дождь. Под фонарём на краю мокрого тротуара стоял парень в чёрном кожаном пальто, вглядывался в циферблат карманных часов-луковицы.

Я-то узнал его сразу. А он меня, конечно, нет. Тем более что как раз в этот момент у тротуара тормознула чёрная «Волга». Оттуда выскочили три человека. Хохоча, что-то сообщили ему на ходу. Я разобрал только два слова — «платёжки» и «авизо».

Все трое бегом направились в гостиницу. А парень с восторгом хлопнул себя по заднице и, к удивлению прохожих, пустился в пляс.

Сообщение о том, что боевикам с помощью каких-то фальшивых авизо удалось выкрасть из казны миллионы, вскоре разнеслось по всей стране.

Парень в кожаном пальто больше в моём дворе не появлялся. Зато довелось увидеть его по телевизору.

…Как-то вечером в «Новостях» показывали площадь Минутка в Грозном. Хоровод стариков-чеченцев в бараньих папахах жутко топтался по осенней грязи в ритуальном танце. Поодаль толпилась группа боевиков с автоматами. Один из них показался мне знакомым. На этот раз он был не в кожаном пальто, а в бушлате. На плече висел автомат Калашникова.

Какой-то пацан подбежал к ним, что-то сообщил. Парень с размаху ударил себя по заду и немедленно принялся танцевать.

Но ему мешал автомат.

Хи-хи

Уже около полутора часов я недвижно лежал распростёртый на койке в больничном боксе.

Чёрный штатив с тремя пластиковыми баночками наверху высился рядом с кроватью, как эшафот. Оттуда через полую иглу, воткнутую в мою вену, сверху вниз по прозрачной пластиковой трубочке медленно, капля за каплей, сочился раствор лекарства. Вена была в разгибе локтя левой руки. Рука, лежащая поверх одеяла столько времени, давно затекла.

Мучительство началось в семь утра. Последний раз дежурная медсестра забегала ко мне в восемь. Подключив последнюю, третью, баночку с тёмным раствором железа, поправила иглу, сказала, что зайдёт минут через двадцать к концу процедуры. И убежала.

Терпел, поглядывал вверх на баночку. К половине девятого она наконец опустела.

Шло время. Сестры все не было.

Я стал подумывать о том, что вот лежу тут беспомощный, забытый. Что пузырёк воздуха может попасть через трубочку в мою вену и оттуда по крови влететь в сердце…

— Сестра! — робко воззвал я. — Сестра!

Дверь из бокса в коридор была закрыта. Конечно, никто не мог меня расслышать.

— Сестра! — возопил я в некоторой панике. — Сестра!

Дверь наконец приотворилась. Но в бокс заглянула не медсестра, а крайне неприятное существо, которое я несколько раз видел в сумрачном коридоре больницы.

Стриженное ёжиком, то ли девушка, то ли подросток, с как всегда оскалившейся наготове улыбкой, хихикнуло:

— Здорово! Один в палате. Звали?

— Срочно нужна медсестра. Позови, пожалуйста, медсестру.

Утонувшее в застиранной больничной пижаме, плоское, как из-под асфальтового катка, тело у существа как бы отсутствовало.

Хихикнув и припадая на ногу, оно выволоклось за дверь. К моей досаде, закрыв её за собой.

Вообще терпеть не могу хихикающих людей. Существо, несомненно, было больным человеком. Злиться на него у меня не имелось никаких оснований.. Я вспомнил, как оно с утра до вечера моталось по чужим палатам и коридору, так и липло к любой группке больных или врачей, бесцеремонно пытаясь найти повод похихикать.

— А Лизы нет! — сообщило существо, всовывая голову в отворившуюся дверь. — У неё дежурство кончилось, хи-хи, уехала домой.

— Тогда попроси — пусть придёт та, кто её сменил.

— Никого ещё нет. А что надо?

— Снять капельницу. Скажи врачам, что я уже третий час, как рыба на крючке.

— Всего делов-то?! — Существо подошло, мгновенно выдернуло иглу из вены и откатило капельницу в сторону. — Нужна ватка, хи-хи, чтобы закрыть ранку.

— Ничего, — сказал я. Взяв со стоящей рядом тумбочки чистую бумажную салфетку, приложил к кровоточащей вене, согнул в локте затёкшую руку. — Спасибо. Кто ты? Как тебя зовут?

— Пичахча.

— Кто? Что за имя?

— Не знаю. Так меня кличут. Хи-хи. Раньше имела какое-то другое имя.

— Какое?

— Не помню.

— Так ты девушка?

— Нет. Женщина. Врачи говорят — женщина. Сказать, что было?

— Ну хорошо. Присядь тут с краешку и расскажи.

Она подсела на край кровати и, подхихикивая, принялась рассказывать свою историю. Чувствовалось — рассказывает не первый раз.

Выяснилось, она — беженка. Бежала с матерью из Азербайджана, из Сумгаита. Когда в конце концов добрались до Москвы, сняли комнату у какого-то пьяницы-таксиста. Мать устроилась работать в библиотеку. По субботам и воскресеньям подрабатывала продавщицей в хлебном киоске. Зимой простудилась, умерла. Хоронили её вскладчину работники библиотеки. Девочке тогда было тринадцать лет.

Через несколько дней таксист — хозяин комнаты поздно вечером вывел её на улицу, посадил в свою машину, отвёз в какой-то тёмный, пустынный двор, вплотную подъехал к кирпичной стене, чтобы она не смогла открыть дверь, ударил по голове, сорвал с неё трусики, спустил с себя брюки, сделал ей очень больно между ног. Потом отъехал в сторону, вышвырнул на снег и переехал её несколько раз.

Утром её нашли прохожие. Вызвали «скорую». В больнице оказалось — сломана нога, ребра, поражены почки… Хи-хи.

— Сколько лет назад это было? — спросил я, чувствуя, что больше не в силах выносить это хихиканье.

— Пять лет. А может, шесть. Не помню.

— И как мама называла, не помнишь?

— Нет. Теперь зовут Пичахча.

— Почему?

— Не знаю.

— А где живёшь?

— По больницам. Теперь здесь. Уже три года. Лечат. Кормят. У меня документов нет. Зав. отделением добрая. Правда?

— Правда.

Она продолжала хихикать. Но по впалой щеке сползала слеза.

Нужно было что-то сказать, что-то сделать…

Дверь в бокс широко отворилась. Вбежала новая дежурная медсестра.

— Больной! За вами сейчас привезут каталку. Отправитесь на второй этаж для ультразвукового обследования сердца.

Пятнадцать человек на сундук мертвеца

Дворники мотались по лобовому стеклу, сметая сочащуюся с неба морось. Наступил гнилой московский ноябрь. В расплывчатом свете вечерних фонарей вот-вот мог замелькать снег, предвещавший зиму с её заносами и гололедицей.

Я катил на своём инвалидном «запорожце» с ручным управлением. Катил в крайнем правом ряду, стараясь не мешать обгоняющим меня иномаркам и «жигулям». У остановок, забитых толпами возвращающихся с работы людей, приходилось ждать, пока отойдёт переполненный троллейбус или автобус и можно будет двинуться дальше.

Каждый раз, притормаживая, я боялся, что у «запорожца» опять заглохнет двигатель. Вообще последнее время у него вечно что-нибудь портилось, барахлило. Пользоваться машиной становилось опасно. Особенно ввиду наступающей зимы.

Так что пришлось поднакопить и подзанять денег, связаться по телефону с уже знакомым мне автослесарем — странноватым человеком, который работал в подземном гараже недалеко от Киевского вокзала. Сколько я помнил, прошлый раз этот сутулый умелец принял меня весенним утром, когда машин на улицах мало. А теперь велел приехать вечером в час пик, да ещё в такую мерзкую погоду.

Так или иначе я благополучно добрался до ворот подземного гаража. Уже вахтёр, утонувший в балахоне с капюшоном, созвонился из своей будки с мастером, который велел меня пропустить, уже были открыты ворота, как двигатель всё-таки заглох.

Вахтёр, видимо привыкший ко всему, толкал и толкал сзади мой «запорожец», а я, вцепившись в руль и нажимая на педаль тормоза, съезжал по крутому спуску во тьму подземелья, скудно освещаемого лампочками.

Так мы добрались до закутка, где рядом со смотровой ямой возился с какой-то машиной мастер.

— Садись и жди, — коротко сказал он. — Там табурет в углу. Я вылез со своей палкой из машины, заплатил вахтёру за услугу и покорно уселся на табуретке рядом с тумбочкой, на которой стояли телефон и будильник.

— Ну, что в этот раз? — ворчливо спросил мастер. Он стоял полускрытый от меня открытым капотом чужой машины, копался в моторе.

Я сказал, опустив часть мелких, как мне казалось несущественных дефектов. Был конец рабочего дня, усталый человек делал мне любезность, собираясь возиться с моим драндулетом.

— В общем, пятнадцать человек на сундук мертвеца, — неожиданно отозвался он. — Потерпи. Сиди и жди.

…Странно прозвучала эта строка из «Острова сокровищ» здесь, в подземелье, где аккуратными рядами уходили во мрак спящие автомашины. Лишь кое-где на их лакированных поверхностях виднелись тусклые отблески верхнего света.