Владимир Файнберг - Иные измерения. Книга рассказов

• Название: Иные измерения. Книга рассказов
• Автор: Владимир Файнберг
• Издательство: Дом надежды
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-902430-25-4

Здесь собрано 80 с лишним историй, происшедших со мной и другими людьми в самые разные годы. Неисповедимым образом историй оказалось столько, сколько исполняется лет автору этой книги. Ни одна из них не придумана. Хотелось бы, чтобы вы читали не залпом, не одну за другой, а постепенно. Может быть, по одной в день. Я прожил писательскую жизнь, не сочинив ни одного рассказа. Книги, порой большие, издавал. Их тоже, строго говоря, нельзя назвать ни романами, ни повестями. Невыдуманность, подлинность для меня всегда дороже любых фантазий. Эти истории жили во мне десятилетиями. Я видел их, как видят кино. Иногда рассказывал, как бы пробовал их на других людях. Эти истории расположены здесь в той же последовательности, как они записывались. Теперь то, чем жизнь одарила меня, становится частью и вашего опыта. В.Файнберг

---

Люди в закрытых глазах

Может быть, то, о чём я решился сейчас написать, известно и другим людям, и они просто не осмеливаются об этом рассказывать. Боятся, чтобы их не заподозрили в каких-либо психических отклонениях. Или в приверженности дешёвой мистике. Или же в заурядном вранье.

Так вот, я решился рассказать о том, как оно есть, ничего не придумывая, но и ничего не опуская. Быть может, найдётся кто-нибудь, кто объяснит мне загадочное явление.

Последние годы, ложась вечером спать, я, как все люди, укрываюсь одеялом, выключаю ночник, примащиваю голову на подушке. И закрываю глаза.

Через три-четыре минуты в них неожиданно проступает человеческое лицо. Не то чтобы остатки света на сетчатке, сполохи цветовых пятен составили что-то похожее на лицо. А живое лицо какого-то конкретного человека — смеющегося, серьёзного или плачущего.

Нет, я ещё не сплю, даже не нахожусь в состоянии полудрёмы. Неожиданность встречи заставляет напрячься, замереть. Слышны звуки в комнате — тиканье часов, заоконный пробег машины по улице. Но ничто не может вспугнуть того, что появилось в моих глазах.

Это явление происходит не регулярно, с неравными интервалами в полтора-два месяца, и когда оно случается, потом всегда досадно, что я не могу его сфотографировать, хоть как-то запечатлеть. Кроме того, возникает ощущение вины — будто я всем этим незнакомцам зачем-то нужен.

…Появляются по одиночке. Никогда не смотрят в упор на меня. Живут своей жизнью. Кто-то, профессорского вида, очень серьёзен, думает о чём-то своём, кто-то робко улыбается, кто-то вроде бы настроился плакать.

Это всё взрослые люди, мужчины и женщины. Никогда не бывает детей или подростков. Видны только по пояс. Одежда современная. Одно за другим четыре-пять лиц.

Порой одно лицо, неожиданно возникнув, постепенно трансформируется в другое или уходит в синеватую мглу, чтобы дать место новому, совершенно не похожему на предыдущее.

Если открыл глаза и снова закрыл, пытаясь по своей воле продлить череду незнакомцев, из этого никогда ничего не получается.

Каждый раз появляются иные, новые лица. Повторяющихся не бывает.

Все чаще думаю — они чего-то хотят от меня. Да нет, живут своей жизнью. Но что же они тогда делают в моих закрытых глазах?

Спрашиваю сам себя: «Что бы сказал Христос, Будда или Магомет обо всём этом?» И не нахожу ответа.

…Когда-то, очень давно, задолго до возникновения этих явлений, увидел уже не в состоянии бодрствования, а во сне протянувшуюся перед глазами ленту с отчётливо выведенными иероглифами.

Это было настолько ошеломляющим зрелищем, что я воспринял его как обращённое ко мне послание, вроде телеграммы. Проснулся. Рывком вскочил с постели. В темноте опрокинул стул, бросился к бумаге и авторучке, чтобы успеть зарисовать увиденное. И только начал зарисовывать, как всё расплылось в сознании. Через несколько дней знакомый египтолог, поглядев на мои наброски, сказал, что иероглифы действительно египетские, но их слишком мало, чтобы составить фразу.

Какая-то тревожащая двусмысленность есть во всех этих явлениях. Не обращать на них внимания невозможно. Что со всем этим делать — не ясно.

Почему ночные незнакомцы стараются буквально попадаться мне на глаза? Почему это не одни и те же, а всегда разные персонажи? Откуда они? В какой стране живут? По внешнему виду — европейцы.

Уверен, они не ощущают, что их кто-то видит.

Если бы не их вполне заурядный вид, легче всего было бы подумать, что это инопланетяне.

Появляются один за другим. Каждый со своей внутренней жизнью. Уверен, эти люди не из прошлого, не из будущего. Наши современники.

В следующий раз попробую сделать то, о чём почему-то не догадался с самого начала. Мысленно спрошу:

— Кто вы?

Соседи по номеру

Казалось, всё складывалось самым удачным образом.

Поезд прибыл точно по расписанию — в 7 утра. Привокзальная площадь встретила их теплынью, какая всегда бывает здесь в это время — в конце августа. А в Москве, откуда они приехали, свирепствовал циклон, шли ледяные дожди.

Можно было сесть в свежевымытый троллейбус или взять такси, но решили дойти до гостиницы пешком, тем более что багажа на двоих был один чемодан.

Шли под липами по солнечной стороне проспекта, сопровождаемые чириканьем воробьёв.

Николай Егорович одной рукой держал под руку Наташу, в другой нёс чемодан. Он был счастлив. Это был его родной город, город его молодости, в который он давно не приезжал и который теперь хотел показать молодой жене.

Хотя они были знакомы больше года, а женаты уже три месяца, Наташа до сих пор никак не могла привыкнуть называть Николая Егоровича ни по имени, ни по имени-отчеству. А называла — Н. Е.

Ему было тридцать шесть лет, ей двадцать восемь. Разница не велика.

Он был директором школы, она — преподавателем русского языка и литературы. Николай Егорович был в её глазах самым умным и весёлым человеком из всех, каких она до сих пор знала, и ей, певунье, хохотушке, чья ранняя юность была отдана художественной гимнастике, было, конечно же, лестно, что такой человек полюбил её, стал её мужем.

Особенно сблизились они за те месяцы после свадьбы, когда во время летних школьных каникул Николаю Егоровичу удалось получить грант на ремонт школы. Наташа помогала во время ремонта Николаю Егоровичу, малярам и электрикам. Последнее, что они вместе успели сделать перед отъездом из Москвы, — купить кофейный автомат для учительской.

До первого сентября оставалось всего ничего — неделя с небольшим. И Николай Егорович предложил съездить в город своей молодости. Он созвонился с другом детства, попросил забронировать номер на двоих в самой лучшей гостинице, обещал в первый же день прийти в гости, познакомить с женой.

И вот теперь они подходили к новому, окружённому свежепосаженными ивами десятиэтажному зданию, сверкающему на солнце стёклами окон.

Казалось, всё складывалось счастливо. Администратор за стойкой, получив у них паспорта, выписала номер, сказала, что он находится на третьем этаже, можно подняться на лифте. Сняла со стенда массивный ключ, подала Николаю Егоровичу.

— Номер триста три! — объявил он Наташе.

D лифте Наташа поцеловала мужа, сказала, что заметила в вестибюле вход в кафе.

— Н. Е.! Мне зверски захотелось кушать. А тебе?

— Конечно. Разместимся в номере, спустимся завтракать. Шагали по устланному красной ковровой дорожкой пустынному коридору третьего этажа мимо массивных дверей номеров, пока не дошли до номера 303.

Николай Егорович щёлкнул ключом в замочной скважине, распахнул дверь.

Номер ослепил их солнечным светом. Солнце отражалось от лакированного письменного стола, спинки двуспальной кровати, зеркала стенного шкафа.

— Смотри! Тут есть ещё и балкон! — Наташа раскрыла стеклянную дверь, и они вышли на балкончик, откуда открылся вид на внутренний двор с цветущими кустами, клумбами и беседкой.

— Н. Е., какие это цветы, вон там слева? — спросила Наташа.

Он полез в нагрудный карман пиджака за очками, так как был близорук. Но очков там не оказалось. Николай Егорович проверил все карманы и понял, что забыл очки в купе, в поезде.

Огорчение было мимолётным. Оно не смогло испортить им настроения. Быстро повесили в шкаф плащи, разложили вещи, умылись в сверкающей чистотой ванной и, заперев номер, спустились в вестибюль, откуда прошли в ещё полупустое кафе.

Сели за столик у окна. Официант тотчас принёс меню, поразившее их разнообразием предлагаемой еды.

— У нас всегда были лучшие молочные продукты в России, свежайшие, — сказал Николай Егорович.

— Чудесно! Давай закажем творог, сметану, сырники и кофе? Хочу худеть.

— Согласен. Хотя к чему тебе это модное поветрие? Ты у меня такая женственная, красивая. Как яхта.

— Тогда ты у меня крейсер, — засмеялась Наташа.

Когда официант принёс всё то, что они заказали, заботливо перемешала ему в стеклянную вазочку творог со сметаной, разлила по чашечкам кофе из сверкающего кофейника.

Они завтракали, обсуждали план походов и поездок предстоящего дня, когда Николай Егорович обратил внимание на двух мужчин, завтракавших неподалёку от них. Мужчины глаз не сводили с Наташи, обменивались какими-то замечаниями.

Николай Егорович подозвал официанта, рассчитался, и они пошли из кафе к лифту.

Только вошли в лифт, как вдогонку, придержав закрывающуюся дверь, вбежали те двое.

— Доброе утро! — доброжелательно сказал рослый, смазливый брюнет лет сорока. — Вам на какой?

— На третий, — ответил Николай Егорович.

— Какое совпадение! — сказал второй, коренастый, коротко стриженный. — Нам тоже на третий!

Оба во все глаза смотрели на Наташу.