Иван Рожанский - История естествознания в эпоху эллинизма и Римской империи

• Название: История естествознания в эпоху эллинизма и Римской империи
• Автор: Иван Рожанский
• Издательство: Наука
• Жанр: История
• Год: 1988
• ISBN: 5-02-008048-7

Рожанский Иван Дмитриевич. История естествознания в эпоху эллинизма и Римской империи.

Книга посвящена различным аспектам генезиса науки в эпоху раннего и среднего эллинизма и времен римского владычества. Естественнонаучные идеи мыслителей прошлого даны в тесном сопряжении с философскими, религиозными, вообще гуманитарными представлениями той эпохи.

Для философов, историков философии, всех интересующихся историей философии и историей науки.

---

В заключение отметим одну важную особенность трактата Витрувия, резко отличающую его от «Естественной истории» Плиния и от многих позднейших сочинений римских авторов. В своем трактате Витрувий выступает не только как опытный инженер, как специалист своего дела, но и как трезво мыслящий человек, далекий от стремления поразить воображение читателя рассказом о необычных, фантастических вещах — стремления, которым отмечены столь многие страницы «Естественной истории». Характерно, что, даже рассказывая о методах обнаружения подземных источников, Витрувий ни слова не говорит о «волшебном пруте», применяемом при поисках подземных вод и рудных залежей во многих странах вплоть до нашего времени. Методы, описываемые Витрувием, вполне рационалистичны и могут быть обоснованы строго научно.

Помпоний Мела. Несмотря на то что география всегда принадлежала к числу наук, имевших большое практическое значение, она почему-то не привлекала к себе внимания римских ученых и, за исключением «Естественной истории» Плиния, даже не была представлена в латиноязычных энциклопедиях. Среди выдающихся географов древнего мира мы находим только греческие имена; это — Гекатей, Геродот, Эратосфен, Гиппарх, Посидоний, Страбон, Павсаний, Птолемей. Первым латинским трактатом по географии была «Хорография» («Описание местностей») в трех книгах Помпония Мелы, и хотя этого автора никак нельзя поставить в один ряд с перечисленными греческими учеными, все же несколько слов о его сочинении мы скажем.

Помпоний Мела, живший в середине I в. н. э., не был ученым-географом, и сообщаемая им информация ни в какой мере не была результатом его собственных изысканий. Все, что мы находим в его трактате, уже содержалось за немногими исключениями в «Географии» Эратосфена. Мела жил в эпоху, когда границы Римской империи далеко раздвинулись, достигнув Британии на севере и Эфиопии на юге, однако никаких попыток описать новые земли, подпавшие под власть римлян, Мела не предпринимает. Целые области, приобретшие к этому времени жизненную важность для Рима, — например, альпийские и придунайские провинции и Дакия — полностью им игнорируются. А говоря о Германии, он ограничивается замечанием, что германские географические названия имеют слишком варварское звучание, чтобы римляне были в состоянии их произносить. Зато он находит место для сообщений о сказочных пигмеях, амазонках, гипербореях, о птице феникс, о племенах безголовых и козлоногих людей, о которых писал в свое время Геродот. Все это чередуется с пассажами, имеющими чисто риторический характер. В целом трактат Мелы может служить атипичным примером римской компилятивной псевдонауки; несмотря на это (а может быть, именно поэтому), «Хорография» пользовалась широкой популярностью среди римских читателей и явилась одним из основных источников для географического раздела «Естественной истории» Плиния Старшого.

Колумелла. Это имя уже упоминалось нами в связи с работами по сельскому хозяйству Варрона и Плиния. Однако он заслуживает того, чтобы о нем сказали особо. Луций Юний Модерат Колумелла, родом из Гадеса (Испания), был современником Сенеки. Будучи отпрыском древнего рода Юниев, Колумелла получил превосходное образование, в основе которого лежало хорошее знакомство с греческой и римской литературой и умение владеть речью — как письменной, так и устной. Пройдя военную службу и получив звание военного трибуна (в качестве которого он находился некоторое время в Сирии), Колумелла вышел в отставку, но вопреки обычаю не стал домогаться юридической и административной карьеры, а приобрел несколько земельных участков в Ладиуме и Этрурии и занялся земледелием. В молодости он написал небольшую книгу «О деревьях» (De arboribus), однако основным трудом его жизни явился трактат «О сельском хозяйстве» (De re rustica) в двенадцати книгах, написанный им на склоне жизни и в котором он изложил итоги многолетнего опыта своей земледельческой деятельности[365]. После вступительной первой книги, в которой даются советы по поводу наиболее рационального устройства имения, Колумелла переходит к отдельным отраслям сельского хозяйства, последовательно касаясь вопросов хлебопашества (вторая книга), виноградарства и ухода за фруктовыми деревьями (третья — пятая книги), скотоводства (шестая — седьмая книги), птицеводства и рыбного хозяйства (восьмая книга), пчеловодства (девятая книга). Десятая книга, написанная в подражание «Георгикам» Вергилия в стихах, посвящена садоводству, а в двух последних (одиннадцатой и двенадцатой) книгах речь идет об обязанностях управляющего имением (вилика).

Основная идея, сквозной нитью проходящая через весь трактат Колумеллы, состоит в том, что упадок италийского сельского хозяйства обусловлен невежеством в вопросах агрокультуры, что земледелец должен быть знающим, умелым и энергичным хозяином, что за землей надо ухаживать, земле надо помогать и тогда она будет давать нам хорошие урожаи. «Не усталость и не старость, как думает большинство, а наша собственная лень и бездеятельность сделала поля менее к нам благосклонными» (II. 1.7), — пишет Колумелла. Его трактат поэтому есть не только свод знаний, относящихся к определенной области человеческой деятельности; он имеет ясно выраженную дидактическую направленность, ибо он написан как руководство для молодого сельского хозяина.

Подобно тому как «Об архитектуре» Витрувия мы назвали технической энциклопедией, трактат Колумеллы, охватывающий все отрасли сельскохозяйственного производства, может быть назван сельскохозяйственной энциклопедией эпохи Римской империи. Это был именно тот жанр литературы, в котором римская наука преуспела больше всего. Отметим также, что в отличие от Витрувия Колумелла был первоклассным мастером римской прозы и его трактат по справедливости считается одним из лучших образцов латинской литературы августовского века.

Фронтин. Остается упомянуть только Секста Юлия Фронтина, военачальника и администратора второй половины I в. н. э., автора не сохранившегося сочинения по военному делу (Stratagemata в трех книгах) и дошедшего до нас небольшого трактата «О римских водопроводах» (De aquis urbis Romanis). Написание последнего было стимулировано тем обстоятельством, что в течение нескольких лет Фронтин занимал пост заведующего водоснабжением города Рима (curator aquarum). В этом сочинении (которое можно рассматривать как конкретное развитие главы Витрувия о водопроводах) дается детальное описание акведуков, снабжающих Рим водой. В первой части Фронтин перечисляет одиннадцать существовавших в его эпоху акведуков, рассказывает историю их создания и указывает источники, откуда они берут воду. Во второй части приводится детальная информация, относящаяся к устройству и характеру функционирования этих акведуков. Информация эта представляет безусловный интерес для историков античной техники. Трактат написан лаконичным деловым языком, без всяких отступлений от основной темы.

Деградация римской науки во II–V вв. н. э

По сравнению с эпохой, в которую создавались труды Витрувия, Цельса, Сенеки, Колумеллы и (несколько позднее) Плиния Старшего и которая была одновременно «золотым веком» латинской художественной литературы, II век н. э. ознаменовался постепенным упадком по всем направлениям. Но если в области художественного творчества второй век еще может гордиться сатирами Ювенала и «Метаморфозами» Апулея, то научная проза не выдвинула за этот период ни одного известного имени. Заметим, впрочем, что, формулируя такой суровый вердикт, мы имеем в виду только латиноязычную науку, ибо для греческой науки этот же самый век был временем нового поразительного взлета: достаточно сказать, что именно к этому времени относится творческая деятельность таких гигантов, как Птолемей и Гален.

Характерной чертой латиноязычной науки II в. н. э. был отход от реальных проблем действительности, находившихся в центре внимания римских ученых предыдущей эпохи, и углубление в далекую от жизни антикварную схоластическую ученость. Примером такой тенденции может служить творчество Авла Геллия (130–180 гг. н. э.), автора знаменитых «Аттических ночей» (Noces atticae) в двадцати книгах, из которых до нас не дошла только восьмая книга. Это сочинение представляет собой весьма беспорядочную компиляцию отрывков и пересказов (эпитом), взятых из множества греческих и римских писателей. Этот материал содержит сведения из самых различных областей знания — литературы, грамматики, истории, философии, права, медицины, математики и естествознания. Сами по себе эти сведения не содержат ничего нового, но представляют интерес, поскольку в них содержится информация (и подчас уникальная) о писателях, философах и ученых прежних времен. В своем сочинении Геллий приводит цитаты примерно из 250 авторов, причем многие из этих цитат известны только благодаря ему. В этом и только в этом состоит значение «Аттических ночей».