Александр Терещенко - Быт русского народа. Часть I

• Название: Быт русского народа. Часть I
• Автор: Александр Терещенко
• Жанр: Прочая документальная литература

Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости. В них все трогает нас, потому что оно близко к нашим мыслям; потому что все это наше, русское, неподдельное; все проникнуто любовью к родине, отечеству.

В середине XIX в. вышла и почти сразу же стала библиографической редкостью книга известного ученого А.В.Терещенко «Быт русского народа» — первая попытка в России научной разработки этнографического материала. Однако до сих пор она не переиздана, хотя в свое время ею зачитывались и специалисты, и простолюдины.

Семь частей, составляющих это произведение, превосходят многие известные сочинения на аналогичную тему обстоятельностью изложения и объемом, но при этом изящно написаны и доступны восприятию любого, даже самого неискушенного любителя русской старины.

В первой части, которую мы предлагаем вниманию читателя, раскрывается понятие народности, дается подробное описание жилищ наших предков, повествуется об образе их жизни, домоводстве, одежде и музыкальной культуре.

---

В наше время лучшее удовольствие, кроме танцев, доставляют театры, которые были уже известны в царствование государя Алексея. Бояр. Арт. Серг. Матвеев, будучи любителем театра, первый выписал труппу комедиантов, которые играли в Преображенском и Кремлевском дворцах комедии и трагедии и сверх этого увеселяли танцами и балетами. Из игранных в то время комедий известны: 1. „Притча о блудном сыне“. 2. „О Навуходоносоре царе, о теле злате и о трех отроцех, в пещи сожженных“. 3. „Навуходоносор, Мемухан, Моав, Амон, Нееман, Корей, Лапид, четыре протазанщика, четыре спальника“. 4. „Артаксеркс и Аман“. 5. „Олоферн и Иудиф“[355]. В „Разрядных записках“ 1676 года сказано о комических играх: „Тешили великого государя иноземцы, как Алаферна царица царю голову отсекла, и на органах играли немцы, да люди дворовые боярина Артамона Сергеевича Матвеева“, далее: „Как Артаксеркс велел повесить Амана, и в органы играли, и на фиолах, и на инструменты и танцевали“, далее: „Тешили великого государя на заговенье немцы и люди Артамона Сергеевича на органах и фиолах и на инструментах, и танцевали, и всякими потехами разными“[356]. Народ смотрел на это с изумлением. Он долго никак не мог верить, чтобы все это делалось людьми: он думал, что нечистый дух вселялся в них и забавлялся зрителями. Многие из простолюдинов боялись говорить с актерами, полагая, что в них поселился дьявол; не смели есть из одной с ними чаши, почитая оскверненным; хлеб, одежду и деньги не иначе принимали от них, как по прочтении молитвы; избегали всякого сообщества с играющими на театре, даже чуждались самих зрителей; душу актеров считали погибшею. Такое мнение в народе господствовало долго, до начала XIX века. Тела актеров часто не предавали погребению, считая их за богохульников и за людей, живущих в дружбе с чертями[357].

Царевна София, искореняя старинные причуды, сама играла с благородными девицами комедию Мольера „Врач противу воли“. Петр I, вводя иностранные обычаи, открыл театральные представления в Москве и Петербурге (1700 г.); в царствование Елизаветы учрежден в Петербурге (1756 г.) театр, со всеми правилами вкуса и дирижиров<ания>; директором его назначили Сумарокова. По прошествии трех лет был открыт театр в Москве (1759 г.). При Екатерине II проявилось желание посещать театры во всех сословиях; в начале XIX века оно распространилось по многим городам, где уже устроились свои театры; завелись переходные труппы актеров, которые стали появляться на значительных ярмарках и в большие праздники в больших городах. Труппы балаганщиков, фигляров, комедиантов и фокусников разъезжают ныне повсюду и показывают народу свои возвышенные представления. Они обыкновенно разбивают на площади или рынке пребольшую палатку и, устроив в ней места для зрителей на подмостках, представляют неслыханные и никогда никем не виданные игры. До представления объявляют афишками. Вот образец из невиданных комедий: „Как жена надевает мубку золотые рога“, „Как жена сидит подле мужа и целует своего дружка“, „Как девушка-душка нечаянно зашла к ненаглядному молодцу“, и пр. Как ни странны таковые представления, но они заставляют почтенную публику хорошенько подумать: как вырастают рога? как жена целует дружка? и т. п.

Странствование трупп по городам еще в большем употреблении в Европе, нежели у нас.

Театры в Петербурге, в коем ныне три: Александрийский, Большой и Михайловский, особенно отличаются водевилями и операми и не уступают лучшим иностранным; но музыкой и балетами они превосходят все иноземные. Все наши театры (с 1842 г.) находятся ныне в ведомстве директора Петербургских театров с названием „директора Императорских российских театров“. — Наши театры поддерживаются правительством, иностранные держатся содержателем, который из вырученных им денег за представление платит актерам и имеет еще свою прибыль.

В старину проводили время в разного рода забавах и увеселениях: в катании с ледяных гор по льду на коньках, санках, качелях, гадании и хороводных забавах. Другие занимались шахматами, шашками, зернами или костями; забавлялись беганием взапуски, борьбою, скачкою и т. п.[358]

ТЕЛЕГИ И САНИ

У нас в самой древности предпочитали экипажам верховую езду. Такое обыкновение было общее всем восточным народам, пока роскошь не выдумала удобных и покойных экипажей. Телеги и сани появляются у нас с основанием нашего государства. Бар. Герберштейн, бывший у нас в начале XVI века, пишет[359], что в проезд его через Новгород он слыхал от жителей, что в Пскове еще хранятся сани в. к. Ольги. — Нестор пишет, что в его время в конце XI века еще стояли сани в. к. Ольги[360]. Купцы новгородские упросили Герберштейна, чтобы он оставил им в память свою повозку[361]. При отъезде его из Москвы он получил от великого князя в подарок сани с белым медвежьим мехом, прекрасную лошадь, чепрак, копченую белугу, осетра и стерлядь; а в другой раз: 42 соболя, 300 горностаев и 1500 куниц. — Франциск да Колло пишет, что в отдаленных странах России, где ловят соболей — тогда ловили их и около Печоры, — впрягают в сани собак[362]. Знатные люди ездили летом в закрытых возках, обитых внутри красным сукном, а зимой обращали их в сани. Жены первостепенных сановников выезжали в пышной одежде; величаясь знатностью, они имели у своих ног горничную; по бокам шло от 30 до 40 слуг. — Лошадей убирали лисьими хвостами, как в поезде невесты[363]. Петр, митрополит сарский и подонcкий, живший в половине XVII века, ездил зимою и летом в санях, запряженных в одну лошадь, на коей сидел верхом кучер; посох митрополита несли впереди его. Архимандриты ездили в лубочных санях, сидя на медвежьей полости, и покрывались коврами. — Царица Наталия являлась к народу с особой пышностью: ее сани, обитые красной материею, были украшены вызолоченными двуглавыми орлами и были возимы 12 белыми лошадьми, со страусовыми перьями на головах; позади шли чиновные люди. Царь Алексей ездил в церковь в день своего тезоименитства в обитых красной материей санях, запряженных одной гнедой лошадью; на запятках его стояли бояре: кн. Я. К. Черкасский и И. Д. Милославский, его тесть; напереди стояли два комнатные стольника; впереди саней шли стрельцы, а по сторонам придворные[364].

КАПТАЛЫ, РЫДВАНЫ И КОЛЫМАГИ

Со старых времен ездили в рыдванах, каптанах и колымагах. Каптаны были зимние возки, обитые бархатом или красным сукном; у дверец вставлялись слюдяные окошки с тафтяными занавесками. — Рыдваны были длинные и без рессор; покрывались сукном. Колымаги, как рыдваны, делались на четырех колесах и отличались от простой телеги тем, что внутри обивались сукном; в них входили по лестнице. Колымаги и каптаны делались о двух оглоблях, без дышел; запрягались в одну лошадь, а другие были столь просторные, что в них свободно помещали постель, подушки, тюфяки и теплые одеяла[365].

КАРЕТЫ И КОЛЯСКИ

Возок, который послал в подарок царь Борис Годунов датскому принцу Иоанну, жениху Ксении, был похож на карету. Его везли шесть серых лошадей, убранных в красные шлеи; все железо было посеребренное; верх обтянут лазоревым сафьяном, внутренность покрыта пестрою камкой; подушки лазоревые и темно-красные; по сторонам расписано золотом и красками, колеса и дышло крашеные.

Во всей Европе долгое время ходили пешком, по неимению экипажей. Только принцев носили на помочах, а вельможи и сановники ездили на мулах. Первые французы выдумали кареты в половине XV столетия. При Франциске I, короле французском, жившем в XVI веке, находились в Париже две кареты: одна королевы, а другая Дианы, дочери Генриха II. Но придворные дамы не заботились о каретах и только в начале XVII века кареты начали входить в употребление. Говорят, что первый из придворных ездить начал Иоанн де Боа-дофин, и то по причине чрезвычайной его тучности, препятствовавшей ездить верхом. В кареты запрягали лошадей, но в Испании еще долгое время употребляли мулов[366].

Борис Годунов в числе многих подарков, полученных им от королевы Елизаветы, получил еще от нее карету, обитую бархатом. — Карета Марии Мнишек была обита снаружи алым сукном, внутри красным бархатом; подушки были парчовые, унизанные жемчугом; ее запрягали в двенадцать лошадей. — С появлением карет вошли в употребление коляски и они запрягались в шесть лошадей.

Распространившееся тщеславие на богатую упряжь заставило царя Феодора ограничить ее: он указал, чтобы впредь с 1682 года бояре, окольничие и думные впрягали в кареты и сани по две лошади, в праздничные дни по четыре; для сговоров и свадеб в шесть лошадей. Стольникам, стряпчим и дворянам велено ездить летом верхом, а зимой на санях в одну лошадь. Кареты стоили весьма дорого, и потому в начале еще XVIII века они были очень редкие. В Петербурге находилась при Петре I одна наемная, которую употребляли для иностранцев; прочие ездили в одноколках или верхами. В половине XVIII столетия размножились кареты и коляски. Парадные кареты запрягались цугом в шесть и четыре лошади; впереди ехали вершники, одетые по-гусарски или по-казацки; иногда шли по бокам скороходы и гайдуки — последние были одеты по-гусарски или по-казацки и исполняли обязанность лакеев. Тогда же появились брички, дормезы, фаэтоны с кожаными фартуками и дрожки; — последний экипаж есть собственно русский и его иностранцы не знают[367]. В конце XVIII века стали ездить при дворе на линейках, при коем они поныне остались в употреблении. Во внутренности России долго не знали ни колясок, ни карет, которые стали появляться там в конце XVIII века как диковинка. Между многими тому примерами это земля донских казаков. Там в первый раз появился тяжелый рыдван в половине XVII столетия при атамане Данииле Ефремове. Когда атаманша ездила в рыдване, тогда все жители Черкасска выбегали на улицу и кричали: „Сама едет!“ — У этой атаманши был зимний возок, расписанный яркими красками и обитый войлоком, цветной шелковой матернею и бархатом; дверцы были со стеклами и внутри стояла посредине жаровня[368].