Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 11 2012)

• Название: Новый Мир ( № 11 2012)
• Автор: Новый Мир Новый Мир
• Жанр: Современная проза

Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/

---

Сейчас она переживала за Артема, своего жениха. Надо прямо сейчас, пока не начались съемки, найти таксофонную будку и наговорить чего-нибудь ободряющего ему на пейджер.

— У тебя карточка есть?

Симпатичный Антон взметнулся, как флаг над башней, и выудил из карманов “монтаны” сразу штуки три:

— На. Только я не знаю, сколько там осталось. Одна почти пустая, кажется.

— Давай сюда, заодно проверю. Покарауль здесь, если придут, скажи, я скоро.

Исправный таксофон отыскался за три квартала, как раз когда Таня, налюбовавшись на вырванные с мясом трубки и забитые всякой гадостью щели, решила уже обломаться и дать жениху возможность понервничать, что само по себе полезно. Из трех карточек симпатичного Антона две оказались совершенно по нулям, а на третьей оставалось минуты полторы. Таня потратила их на препирательства с глухой диспетчершей пейджерной связи, и страшно было представить, какой текст получит Артем, если, конечно, вообще получит. Однако подкормленное чувство вины заткнулось, и Таня, бросив карточки веером на месте, зашагала обратно, готовая к новым свершениям и авантюрам.

Каковые не замедлили вырулить из-за угла ей навстречу.

На вид это был двухметровый самец гориллы в камуфляже, молодой для Афгана, однако в самый раз для только-только из Чечни: физиономия, во всяком случае, совершенно маньяческая. Таня искренне изумилась, когда он молвил хриплым, но почти человеческим голосом:

— Пошли.

— Извини, тороплюсь, — твердо сказала Таня, не останавливаясь и прикидывая на ходу, куда он теоретически может ее затащить и в какую сторону лучше смываться.

— К тебе разговор. У серьезного человека.

Удивительно, как ему удавалось выговаривать столько длинных слов: видимо, хорошая память. Самодеятельность в виде военной хитрости с его стороны исключалась абсолютно. К тому же он грамотно и намертво блокировал дорогу; Таня сделала по паре пробных шагов вправо-влево и вздохнула:

— Ну допустим. Где он там, этот человек?

— Пошли.

...Разговаривать в шестисотом мерсе мерзковатого цвета бордо Таня наотрез отказалась: перед отъездом в столицу она пообещала маме не садиться в чужие машины и слово держала до сих пор. Тогда серьезный человек в пиджаке под цвет тачки тяжело вылез наружу и повел ее в бар напротив. Заведение было тоже мерзковатое, прокуренное до состояния газовой камеры, но выпендриваться дальше Таня не решилась.

Камуфляжный маньяк-телохранитель остался при входе. Серьезный человек рухнул за столик, Таня присела тоже. Подрулил официант и принял заказ чисто на мигах: серьезного человека и его вкусы здесь явно знали.

Он не торопился. Тяжело пыхтя, вытер платком с неразборчивой монограммой мощную шею, на которой блеснула толстая цепь, высморкался туда же, оперся локтями на пискнувший стол и побарабанил короткими пальцами с двумя золотыми перстнями-печатками и одной обручалкой с брюликом. Часы “Rollexx” на его рыжеволосом запястье показывали девять тридцать пять; Таня рисковала опоздать на съемки. Впрочем, не исключено, что рисковала она гораздо большим.

— У меня к тебе разговор, — наконец весомо уронил он.

Она об этом в принципе уже знала. Но предусмотрительно кивнула.

— Триста баксов, — сказал серьезный человек.

Тут она не сдержалась и хихикнула. Собеседник среагировал мгновенно:

— Хорошо, пятьсот. Но не больше.

И надо было доходчиво объяснить ему сущность ошибки: в цензурных словах, ласково и без прямых издевательств, — но Таню разобрал смех, и она ничего не могла с этим поделать, хоть и знала, что со стороны ее хиханьки-хаханьки выглядят прямым поощрением. Но ей уже давным-давно не предлагали вот так, откровенно, суммой. Ладно еще когда она только приехала в столицу и выглядела полной дурой-провинциалкой в своих дырявых вареных джинсах...

Серьезный человек смотрел обескураженно. Таня нарывалась.

— Вы, наверное, не поняли... — наконец выдавила она между неостановимыми спазмами хохота. — Я не...

— Это ты не поняла. Пятьсот баксов, и ты приносишь мне информацию.

Таня проглотила последний смешок. Подняла глаза и, глуша подступающий страх, ляпнула на автомате:

— Вы из КГБ?

Серьезный человек не счел нужным комментировать подобную глупость, близкую к оскорблению. Глянул на свой “Rollexx” о четырех циферблатах: похоже, он куда-то опаздывал тоже, и это сближало. А может, все-таки попробовать послать? — с надеждой подумала Таня. По идее, съехать с темы было еще не поздно, не закатают же ее в асфальт лишь потому, что она посидела с этим, в бордовом пиджаке и с цепью в полпальца (про КГБ и вправду получилось не очень), за одним столиком... И ведь не сказать, чтобы она аж настолько жить не могла без авантюр.

Серьезному человеку принесли рюмку коньяку и блюдечко с селедкой. Тане — ничего, и это было обидно. Вздернув подбородок, она подцепила повелительным взглядом официанта и, пока не смылся, нагло заказала апельсиновый сок.

После чего отступать было уже, понятно, некуда.

— Я вас слушаю, — с вызовом заявила она.

— Короче, тема по одному фраеру. — Он хряпнул коньяку, занюхал селедкой и явно расслабился. — Ты его знаешь и щас увидишь, продюсер вашего долбаного телешоу. Димка Протопопов.

— Дима?..

Нельзя сказать, чтобы Таня выпала в осадок.

Таня растеклась по столику тонким слоем, рассыпалась каплями на непромокаемой скатерти и испарилась невидимыми струйками, смешавшись с продымленным ядовитым заменителем воздуха. Она не знала. Она понятия не имела, правда. Она не спрашивала, а никто не удосужился ей сказать.

И разумеется, тут же опрокинула локтем свой апельсиновый сок.

 

Артем ничего не имел против Димы Протопопова. А терпеть его не мог бескорыстно, из чисто физиологического отторжения. Оно давало себя знать каждый раз, когда Таня смотрела эти долбаные “Города”. Их длинноносого и крайне антипатичного ведущего она тоже терпеть не могла, о чем рассказывала подробно и со вкусом, мешая Артему угадывать, а то и вырубала на протопоповском полуслове, не дав узнать, кто выиграл суперприз, — но в следующую пятницу включала опять.

Так что отвратную долговязую личность в светлом кашемировом (плюс тридцать два в тени!) пальто и в идиотских темных очках, будто снятых с какого-то чурки, Артем опознал сразу. Личность стояла напротив телекамеры, держала перед щуплой грудью мохнатый микрофон на синем кубике с единицей и длинно, безостановочно материлась.

Вокруг суетились. Протопопова пудрили, причесывали, наглаживали, ему показывали какие-то распечатки, заворачивающиеся в трубочку, что-то сбивчиво орали в оба уха, телеоператор склонился над штативом, второй кренился под тяжестью камеры на плече, фотограф прыгал около, прицеливаясь огромным объективом, а знаменитый ведущий клал на них на всех многоэтажно, и его известный всей стране бархатный голос отзывался в огромных колонках, установленных по углам огороженной площадки.

За оградку, кстати, Артема не пустили. Пришлось толпиться снаружи, в плотном сборище прочих зевак. Но так было даже лучше, он вовсе не хотел бросаться в глаза.

Светку с Вованом Артем увидел сразу, возле дальней стены, и в первый момент снова принял Светку за Таню (и ничего общего! — только прическа и прикид), и матюкнулся бы, если б имел в этом деле хоть какие-то шансы против конкурента. Завертел головой и, проскользнув мимолетно по второй аналогичной парочке, в конце концов высмотрел Таню. И сразу понял: с ней что-то очень, глобально, в высшей степени не так.

Таня сидела под стенкой на корточках, втянув голову в плечи, и отчаянно пыталась слиться со штукатуркой, как ящерица, что при ее дикой расцветки шмотках было несколько проблематично. Тане вообще плохо удавалось маскироваться на местности: она выстреливала собой на любом фоне, ярко вырывалась из любой толпы. Например, когда он, Артем, ее впервые встретил там, на выставке...

Воспоминания были неуместны. Особенно если учесть, что рядом с Таней сидел, тоже на корточках, ерзая от неудобной позы, тот самый блондин. Артем попытался сохранить спокойствие, прокручивая в памяти рассказ Светки о правилах телешоу, с акцентом на ключевой момент, что до кастинга она Вована вообще никогда не видела. А теперь они, между прочим, жались друг к другу весьма интимно. Тьфу.

Таня с блондином пока не обжимались. Но перешептывались! — и Артему вполне хватало. Он искренне жалел, что тогда, в подворотне, ему попался не этот, а какой-то Вован.

— <... ... ...>, — между тем разборчиво сказал Дима Протопопов, — дорогие телезрители! Мы снова в эфире, и это “Шанс для двоих”, отбивка, <... ... ...>!

— Пишем, — лениво уронил чей-то голос с неба.

Телеведущему в очередной раз поправили воротник и прическу. Он прокашлялся, опустил чуть ниже микрофон и повторил все то же самое, но без мата, Артем даже удивился. Затем на съемочной площадке начались разброд и шатание, Протопопов метался туда-сюда, развеваясь полами пальто, буйно жестикулировал и наверняка матерился снова, но уже мимо микрофона, и его командный голос тонул во всеобщем оре. А Таню от Артема вообще закрыли, и когда в просвете между телами и техникой мелькнула та самая стена, ни Тани, ни ее блондина там уже не было.