Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 11 2012)

• Название: Новый Мир ( № 11 2012)
• Автор: Новый Мир Новый Мир
• Жанр: Современная проза

Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/

---

Но при Танином появлении он мгновенно подскочил в положение сидя, подтянул до пояса одеяло, точно такое же, как у бомжа, и с надеждой спросил:

— Нашла?

— Двигайся, — сказала Таня. Для долгих разговоров она слишком устала.

— Чего? — обалдело спросил симпатичный Антон.

— Двигайся, говорю, к стенке. Я худая и не храплю.

— А...

Он оглядывался по сторонам, кругообразно мотая головой, и Таня без труда отследила его несформулированную мысль:

— Думаешь, у них и здесь камеры? Вряд ли. И вообще я выключаю свет.

Лосины и блейзер “от кутюра” (хотя, скорее, с челночного рынка) она сняла и повесила на тот же стул уже в темноте.

 

— Отпечатали давно, только не рискуют пока вводить, — говорит старик Тронский, сам Тронский, легенда отечественной бонистики. — Я по своим каналам достал образцы. Странно, я думал, вы в курсе, раз только что оттуда.

— Я ездил совсем по другому вопросу.

Рассматриваю разноцветные купюры скорее из вежливости, но не могу не отдать должное: да, это уже похоже на деньги. Портреты наших общих князей и малоизвестных национальных деятелей, на обороте архитектурные памятники, угловатая подпись директора их нацбанка — забавная фамилия. Неплохая графика, правильная на ощупь бумага, пристойная защита. Возвращаю боны Тронскому, он бережно прячет их в альбом. Значит, у них там все-таки страна. Если, конечно, рискнут ввести в обращение эти... гривни, гривны?

— Кстати, что вы думаете о нашей грядущей деноминации? — спрашивает он.

— Ну это пока еще только проекты... Или у вас уже тоже есть образцы?

Старик Тронский любит, когда ему льстят, все это любят. А мне кое-что от него нужно.

— Вы мне льстите, я не всемогущ. — Редко кому удается увидеть его улыбку. — Но деноминация неизбежна, и мы должны быть готовы.

— Безусловно.

Предупреждение Тронского — это уже не смутные слухи, шелестящие сухими листьями по аллеям парка. Старик знает, о чем говорит: в мире бонистики он знает абсолютно все. Собственно, именно поэтому я и пришел к нему. И, откровенно говоря, сейчас я не слишком расположен и готов обсуждать судьбы мироздания.

— Вацлав Казимирович, — перехожу наконец к делу. — Я пришел просить вашей экспертной оценки.

— Вы? — Своим подчеркнутым удивлением он возвращает, как мяч в игре, мою недавнюю лесть.

— Боюсь, это вопрос из области, в которой сам я малокомпетентен... Сколько может стоить сейчас вот эта бона? В удовлетворительном состоянии, — на всякий случай уточняю я.

Даже эту скверную фотографию дилетантского рисунка удалось раздобыть с величайшим трудом, через посредничество знакомого букиниста. (Тоже, замечу в скобках, каста, претендовавшая когда-то на тайное хранительство мира, но их время уходит под натиском компьютеров и уважительно именуемого с большой буквы Интернета: наступление только началось, но я уже вижу, к чему оно приведет в итоге.) Более точного и достоверного изображения просто нет; но нам, понимающим, достаточно.

Тронский молчит.

Но я готов с честью выдержать любую паузу.

— Она нисколько не будет стоить, — медленно чеканит старик. — Если вам кто-то предлагает, это стопроцентно фальшивка. После пожара в семьдесят четвертом таких бон нет на рынке.

— А в частных коллекциях?

Губы Тронского снова трогает улыбка. На этот раз такая, что даже я сам предпочел бы ее не видеть.

— В моей коллекции их нет.

Дальнейшие расспросы не имеют смысла. Если бы те боны где-то проявились, каким-либо образом вышли в оборот — старик бы знал. Впрочем, я так и думал. Но если оставалась ничтожная доля процента вероятности, что им удалось проскользнуть мимо меня, теперь ошибки и неточности быть не может. Нет сомнения, они до сих пор там, в персональной ячейке сейфа швейцарского банка, одного из немногих надежных мест в этом мире.

Или в руках у моего знаменитого на всю страну дальнего родственника, раздолбая и бабника Димы Протопопова.

Одно из двух.

Еще десять минут маловажных, ритуального толка разговоров, и я поднимаюсь. Благодарности, традиционное восхищение коллекцией, сожаление о редкости наших встреч, необязательные договоренности, прощание.

Я уже на лестничной площадке, хозяин закрывает за мной дверь, и тогда из-за стремительно сужающейся щели доносится ворчливое:

— Не понимаю. Чтобы я, Вацлав Тронский, охотился за сокровищами Менделя Кацнельсона?!

Запредельная концентрация сарказма в старческом голосе.

Спешу уйти.

 

— Пацаны, не мешайте, — попросил Дима Протопопов, и в голосе независимо от него проскользнула умоляющая нотка, за которую он себя тут же возненавидел. — Я же сказал: завтра. Я пойду, я работаю...

— Мы тоже работаем, — заверил браток.

Не верить ему не было оснований. Разговаривать с ним было бессмысленно. А главную глупость Дима уже бесповоротно совершил — когда согласился отойти.

Пэтээска с видеоинженерами, операторы с камерами, менеджмент с пейджерами, ассистентка, гримерша и верный Шамиль с машиной остались на площади, за углом, и Протопопов стремился туда всей душой, словно выпавший за борт к этому самому борту. Отойти он согласился, чтобы все эти прекрасные, замечательнейшие люди, пока еще работавшие на его проекте, не услышали разговора, о содержании которого Дима примерно догадался заранее. Но не предвидел, так сказать, градуса. И серьезности намерений.

От главного, громадного и жирного братка, бычары в черной коже, несло так, будто эту кожу покрасили, забыв обработать. А Дима был близок к обмороку и без того.

— Короче. Ты конкретно попал на бабки, — сообщил браток, дыхнув ему прямо в очки. — Папа ставит тебя на счетчик.

— Двести процентов в день, — уточнил браток помельче, шакалистый и наглый.

— Хоть триста, — огрызнулся Дима, — я тут при чем? Наезжайте на Климовича. Это он вам должен, <…>, и у вас есть все контакты! Или на Климовича вашему Папе слабо наехать? Я журналист, откуда деньги у меня лично?!

— Твои проблемы, — бросил жирный бычара философски.

— Ну, допустим, я попытаюсь его найти. — Дима героически старался не мямлить. — Вот, уже звоню!

Поскольку спонсор стопроцентно переселился во вне зоны на ПМЖ, о чем дышащий в ухо браток мог и услышать, номер Дима ткнул другой, соседний в адресной книжке. Пошли нескончаемые длинные гудки; вот коза.

— Алё? — отозвалась наконец коза индифферентно-томным голосом. Хотя, Дима знал точно, на ее навороченной мобиле стоял определитель номера.

— Это Дмитрий Протопопов, — с нажимом представился он. — Ко мне тут обратились по финансовому вопросу. Девушка, передайте вашему шефу, что Папа очень недоволен.

— Передам, — пискнула понятливая Анжеличка.

— Надеюсь, вопрос будет решен в ближайшее время, — внушительно сказал Дима и отключился, пока не ляпнула чего-нибудь. Обернулся. — А сейчас мне работать надо, пацаны! Я пошел.

— Фары сыми.

— Что?

Для разборок по понятиям Дима Протопопов все-таки был дремуче интеллигентен.

Мелкий браток подпрыгнул и ловко сдернул с Диминой переносицы очки. В то же мгновение жирный, превратившийся в расплывчатое зловонное пятно, двинулся странным образом, а дальше все потонуло в фейерверке искр. Мне же сейчас в кадр!!! — осознав происходящее, мучительно и молча простонал Дима.

К счастью, больше не били.

— Ты на счетчике, — внушительно повторил бычара. — Папа не фраер, так что не думай слинять. Ищи бабки.

Перед глазами летало разноцветное. В руку что-то ткнулось, Протопопов на ощупь догадался: очки. Чуть не сказал спасибо и громко выматерился, чтобы это скрыть.

— Продай тачку, — посоветовал, судя по писклявому голосу, шакалистый. — Или хату. Или бумажку из дедова наследства.

Чихнул, отъезжая, братковский БМВ.

Дима Протопопов медленно нацепил очки.

— Димочка! — ахнула гримерша. — Как вас угораздило? Как вы теперь?!.

Он подробно, тщательно выбирая наиболее действенные выражения, пояснил козе, что это ее, и только ее, работа и что непрофессионалов он в два счета выкинет <…> с проекта. Гримерша заткнулась и полезла в машину за своим косметическим набором, похожим на палитру импрессиониста. Через десять минут фиолетово-багровое закрасили толстым слоем штукатурки, но с растущей опухолью и глазом-щелкой ничего поделать было нельзя, и Дима надел одолженные у Шамиля узкие темные очки. Гримерша и ассистентка умоляющим хором пропели, что это стильно.

Нечто стильное во всем этом определенно имелось.

Вот-вот должны были подогнать участников шоу. И Таню. И <…> с ней.

— Пишем подводки, — рявкнул он.

 

Симпатичный Антон так стеснялся и краснел, что жалко было смотреть. Но если на него еще и не смотреть, понимала Таня, парню настанет полный абзац. Чего она ни разу не стремилась добиться. Таня вообще не разбрасывалась мужскими трупами, а если это получалось само собой, помимо ее воли, переживала искренне.