Татьяна Бражник - Зеркало

• Название: Зеркало
• Автор: Татьяна Бражник
• Жанр: Фэнтези

Новгород встревожен появлением неуловимого маньяка, даже не подозревая о том, что за всеми этими ночными ужасами стоит… Правильно, магия. И какой же надо быть неудачницей, чтобы вместо того, чтобы сидеть дома и попивать чай с тортом, самой чуть не стать ужином для тхалов. Алины спасители перевернули привычный мир: увезли в поселок, спрятанный в самом кошмарном лесу, и рассказали то, во что ни один нормальный человек не поверит, ведь гномы и эльфы существуют только в сказках, это ведь каждый знает…

---

— И что же вас так волнует? — с трудом переборов страх перед стариком, спросила я. Стараясь говорить как можно более естественно, я слегка перестаралась, и вопрос вышел слишком дерзким. Феофан или не заметил этого, или не предал значения, продолжая говорить все так же спокойно.

— Твои сны. Ты ведь сегодня опять их видела. И меня это несколько… настораживает.

— Со мной что-то не так?

— Да так-то оно так. — тихо сказал Феофан, прикусив губу. — Просто ты мне напомнила одного парня… Но это не имеет значения. Кого ты обычно видишь?

Я была несколько удивлена его вопросом. Он точно знал, что я постоянно вижу сны, но не знал их содержания. Такому могущественному магу как Феофан ничего не стоило бы поковыряться в моей голове.

— Мать. Она снится мне практически каждую ночь с того момента, как она от меня уехала.

Феофан взял мою руку и сжал ее в своих холодных старческих ладонях.

— Из-за чего она тебя оставила? — спросил старик. В его голосе не слышалось ни поддельного интереса, ни желания просто дать высказаться, ни обычной вежливости. Ему было действительно важно это знать. Для чего? Ума не приложу.

— Она бросила нас с отцом когда мне было около пяти лет. Несмотря на возраст, я отлично ее запомнила. Каждую черту ее лица, каждый жест, каждую улыбку. — воспоминания давались мне с трудом и я кашлянула, прогоняя сдавивший горло комок слез. — Мама работала переводчиком в одном крупном банке. Там она познакомилась с богатым итальянцем и уехала с ним. Этот мужчина был вдовцом. Его жена умерла при родах, оставив ему четверых сыновей. От пятой дочки он отказался сразу, хотя мама, говорят, предлагала ему забрать меня, чтобы я жила вместе с ними. В итоге, она предпочла мне богатого заграничного мужа.

Феофан внимательно слушал меня, а потом заглянул в глаза и спросил:

— Ты сумела ее простить?

— Да. — не раздумывая ответила я, но потом исправилась, поняв, что врать человеку, который знает не только твое прошлое, но и будущее просто не имеет смысла. — Нет. Не простила. И, наверно, никогда не прощу. Просто не смогу. Первые два года она еще писала, звонила, обещала забрать меня к себе и познакомить с моими новыми итальянскими братьями. Говорила, что этот Пауло уже почти согласился меня удочерить и все такое. А потом вообще исчезла. Я когда выросла, нашла ее. Но мама даже не сразу вспомнила, что у нее еще и дочь есть. Так поговорили ни о чем, положили трубку и больше никогда не общались. Вы бы смогли простить? Я не смогла.

— Знаешь, Софон меня покусает за такие слова, но не все достойны прощения. Ой, не все! Только мы ведь прощаем не ради тех, кто нас обидел. Мы прощаем ради себя. И в первую очередь для себя. Ненависть, она как червь, который ест нас изнутри. Вот в чем я с Софоном согласен, так это в том, что простить и забыть — две разные вещи. Ведь в тех словах про то, что надо подставить другую щеку, есть доля истины. И она не так уж и мала. Можешь считать эти слова бредом полоумного старикана, я тебя понимаю. Сам был таким же упрямцем. Хотя это и давно было. — Феофан задорно подмигнул и улыбнулся.

— Вы считаете, что мать перестанет мне сниться, если я ее прощу? — со скепсисом спросила я.

— Не знаю. — пожал плечами старец. — Ведь дело не в ней. В тебе. Ты сама себя мучаешь, а силу особенности Дара это принимает такой образ. Впрочем, ты меня меньше слушай. Это только пустые предположения. Ты столько лет мучаешься этими воспоминаниями. Я знаю, какую боль может причинять прошлое. Бежать от него бесполезно. Но в твоем случае можно попробовать его немного… выдрессировать, если позволишь так выразиться.

— А в Вашем? Дрессировке не поддается?

Феофан натужно засмеялся, но веселого в этом смехе было мало.

— Умная девочка. Но со мной все намного сложнее. Я сам во всем виноват, и этот грех навсегда останется со мной.

Старик помрачнел и снова уставился на Ильмень.

— Знаешь, давно со мной так не разговаривали. Меня все бояться. — ухмыльнулся маг. — А я ведь не страшный вовсе. Я просто старый, уставший от жизни человек.

Он тяжело вздохнул. За разговором я и сама не заметила, как перестала бояться Феофана. В старике, конечно, было много странностей, и, прежде всего, эти его слепые глаза, которыми он просвечивал, как рентгеном. Речь старца была неторопливой, размеренной, но голос был очень громким для старика, глубоким и низким, похожим на звон большого колокола, и пробирал до глубины души.

Я смотрела на Феофана и ее могла поверить, что когда-то он тоже был молод.

— Наш Дар, — ни с того ни с сего снова заговорил он, — это самое большой испытание, которое посылает нам жизнь. И не все могут с ним справиться. В свое время я не смог и поплатился за это. Поверь мне, сейчас я бы отдал многое, чтобы посмотреть в твои глаза, увидеть вас всех, моих детей. Вы так молоды, амбициозны, красивы. Вы такие все разные. А я вроде и живой, а не живу. Я не вижу закаты. Раньше я любил смотреть на уходящее за горизонт солнце. Каждый день оно садилось в одном и том же месте и каждый раз по-разному. Я сидел на этом самом месте, как сейчас. Но теперь передо мной лишь тьма. Ничего кроме тьмы.

— Мне казалось, что Вы видите…

— Вижу?! Разве это так называется! Да, Дар не дает мне натыкаться на косяки и спотыкаться на каждом шагу. За то, что вижу я, многие маги отдали бы не только глаза. Я вижу твою душу, дочка, твой Дар, твою суть. Но твое лицо для меня так и останется неразгаданной загадкой. Кто говорит, что внешняя оболочка не важна, пусть поживет хотя бы годик во тьме. Я посмотрю, как он соскучится по этой самой банальной оболочке.

— И как давно это с Вами? — осмелилась я спросить, подумав, что в другой раз у старца может и не быть такого хорошего настроения.

— Восемь веков. Восемь долгих сотен лет.

Старик пожевал губы, решив, что и так слишком разоткровенничался, встал и медленно побрел к общине. Я не стала идти за ним, посчитала, что ему надо побыть одному, но неожиданно Феофан вернулся в куда лучшем расположении духа.

— Я тут совсем с тобой заболтался, дочка. Насчет твоих снов: скажу Софону — поговори с ним. И раз я тут так много рассказал, что тебе знать и не положено вовсе, не буду останавливаться на полуслове — не красиво как-то, да и не солидно. Сама все узнаешь. Не пугайся, и не сопротивляйся. Думаю, у меня тоже получиться тебя кое-чему научить…а теперь иди давай, занимайся делом! — Феофан грозно сдвинул брови и замахнулся своей легендарной тростью. — Долго тебя там Лазарь еще ждать должен?! Все бы вам штаны просиживать!

Старик снова стал прежним неугомонным крикуном, каким его знали все в общине. Я не рискнула опробовать на своей собственной спине его мастерство владения тростью и поспешила в дом травницы, который теперь стал и моим домом.

8

Слухи по общине разлетаются со скоростью света, поэтому Хранители практически в полном составе поджидали меня на кухне. Когда появилась я, они сразу замолчали, делая вид, что вовсе и не обсуждали то, в чем я могла так провиниться перед главой общины.

— Чаю хочешь? — как можно беззаботнее спросила Веся.

Я согласилась и, чтобы подыграть ребятам и немного их помучить, не стала сразу все рассказывать. Пока травница гремела чашками, шесть пар любопытных глаз пытались просверлить во мне дырки. Первым сдался Михей, разрушив воцарившееся напряженное молчание:

— Ну, как все прошло?

— Что именно? — продолжала я корчить из себя дурочку.

— Встреча с королевой Англии! — вспыхнул Сэт. — Феофан о чем с тобой говорил?

— О снах. — тоном оскорбленной невинности ответила я.

— О каких еще снах? — удивился Деян.

— Ну, об обычных снах. Моих.

— Насчет того, что ты вопишь, как полоумная, по утрам? — уточнил Михей, которого я регулярно будили своими криками с утра пораньше. Первые несколько дней он с непривычки вламывался в мою комнату с луком наперевес, чтобы прибить демонов, что меня разрывают, а потом привык и стал реагировать на это куда спокойнее.

— Ну, да. Он расспрашивал, что такое мне снится. И еще мы о разном болтали. Так, ничего особенного.

Несмотря на то, что Хранители были для меня самыми настоящими друзьями, меня совсем не тянуло пересказывать им то, что говорил мне Феофан. Все эти его слова показались мне слишком… личными, что ли. То, что старик потерял самообладание и взболтнул лишнего еще не повод предавать его чувства народному обсуждению. А если Хранители и так все это знают, и в этом нет никакой тайны — вдвойне бессмысленно.

— Аль, — осторожно заговорил Лазарь. — Феофан не тот человек, который будет просто так «болтать». Хорошенько подумай над его словами. Над каждым словом, даже если оно показалось тебе брошенным случайно.

— Господи, грешен! — картинно взмолился Сэт, всплеснув руками и устремив взгляд в потолок. — Ну за что ты меня так жестоко наказываешь?! Не мог послать кого-нибудь поумнее, а?! Как будто тут одной блондинки с ее розочками мало было! Давай, добивай меня еще и второй!