Михаил Рашевский - Ускоряющийся

• Название: Ускоряющийся
• Автор: Михаил Рашевский
• Жанр: Научная Фантастика

Жанр — городское фэнтези.

Краткий синопсис: после неудачной попытки суицида парень — рохля, неудачник по жизни и лентяй — приобретает способность менять внутренний ритм жизни относительно всего остального мира. Сумеет ли он воспользоваться данной ему суперспособностью ускоряться? Как он решит реализовать свой вдруг возникший потенциал? Какую стезю выберет? А если учесть, что он такой в мире не один?

---

— Трусы? Нет, трусы не надо, — Игорь резко развернулся, пошёл на выход, но так же резко развернулся, уставил обличительно палец на сына, стоящего столбом всё там же. — Не дай бог!!! — Рявкнул он. — Вот этими руками!!!

И вышел вон, громко хлопнув дверью.

На душе было гадко и противно. Сын его обманывал. Сын говорил всякую чушь, а значит — обманывал. Предатель! Взрастил, понимаешь! Змеюку подколодную.

Совсем забыл спросить о пожаре и роли в нём Димы, как-то вытиснилось на задний план. Он совершенно не ожидал такого всплеска агрессии по отношению к собственному сыну. Но почему-то и мысли не возникло, что поступил неправильно.

Открыл холодильник, но рука потянулась не к пиву, а к початой бутылке водки.

А Дима лежал на кровати, пустыми глазами уставившись в потолок, и серьёзно думал, что нужно с квартиры съезжать на вольные хлеба.

* * *

Между отцом и сыном пробежала чёрная кошка. Это было заметно невооружённым взглядом и больно ударило по женщинам. Катюха осторожно попыталась выяснить у брата, в чём дело, но тот только отмахнулся. Прямолинейная же мать не стала откладывать дело в долгий ящик, затянула всех в зал и устроила разнос обоим. Отец вновь кидал обвинениями в адрес сына, мол, наркоман. Дима же решил теперь ни в коем случае не говорить родным о своей суперспособности. Вновь продемонстрировал чистое тело, выявил готовность в любое время пройти наркоконтроль. Тогда отец выдвинул последний аргумент, мол, видел сюжет, как горел наркопритон, и как из того притона вытащили Диму. В подтверждение своей версии притащил всё ещё попахивающую гарью куртку. Сын насупился, обиженный, насколько извратили его всё же благие действия. Не станешь же им рассказывать, как сиганул в огонь, как вытащил бабку, как оказалось, что всё это зря. Не поверят, да и… да и ненужно. Не нужен им сын-герой. Им нужно более привычное. Им надоели необычности, творящиеся с сыном и братом. Если он всё так же будет плодить не свойственное ему и его действиям события, они все заподозрят в нём чуждость, отвернутся от него. Они ещё не готовы к изменениям, что уже произошли.

— Я… я действительно был на пожаре. Там действительно меня сняли… Но то был не наркопритон. Хотя, может и наркопритон, но я о нём ничего не знаю. Мы просто шли мимо, увидели пожар — и решили помочь.

— Кто «мы»? — маме всё нужно было знать.

— Да мы… с пацанами. Ты их не знаешь.

— Куда шли-то? Это ж частный сектор! Там же одни цыгане, что наркотики и самогон продают! — это уже отец.

— Не только, — потупил взор Дима. «Врать — так врать», решил он.

— А что ещё? — не поняла мама.

— Димка по бабам бегал, — захихикала Катька.

— По ба… тю! — всплеснула руками мама. А ведь действительно в таком случае всё сходилось. — Кобель несчастный!

Дима залился краской и старательно делал вид, что ему безмерно стыдно. Ему и так было стыдно: двадцать два года — и девственник. Уже ведь и деньги зарабатывает, мог бы и проститутку снять, но всё робел и не решался. Ему казалось, что проститутки непременно больны всеми венерическими болезнями и обязательно СПИДом.

Обстановка кардинальным образом изменилась, заговорили все, каждый — своё. Мама и Катька вовсю вспоминали знакомых девиц и напропалую разрисовывали их прелести, по-семейному подшучивая над красным от стыда Димой. Потом, наконец, отец пересилил себя, встал — и попросил у сына прощения. Естественно, Дима простил. Это был трогательный момент, и мама даже всплакнула, обняв каждого так, что рёбра затрещали. И отвесив обоим подзатыльники.

О пожаре все враз забыли. И даже о том, что сына и брата вроде бы искали через ролик по телевидению. Зачем искали, с какой целью? Дима об этом совсем не знал.

Жизнь продолжалась. Обрастая новыми границами, ограничениями — и новыми возможностями.

* * *

Псих сидел напротив привставшего, то есть всё ещё привстающего бизнесмена, к которому с «дружеским» визитом наведалась так сказать карательная ячейка организации.

Бизнесмен посмел усомниться в несомненной прибыльности и искренности предложения Саввы. У него, бизнесмена этого, никто не требовал денег. Никто не брал в заложники родных. Никто даже не угрожал. Вежливо попросили разделить свою часть акций одного из достаточно перспективных предприятий. Коготок запустить в акционерный фонд, он потянет за собой всё тело. Не согласился бизнесмен. Что ж, пришло время более строгого увещевления.

Это была рядовая акция. Можно сказать, рутина. В «организации Саввы» роли и до прихода в неё Маладиевских были уже распределены. Каждый знал свой фронт работ и обязанностей. Потому организация и была такой прочной. Кстати, о названии. Кто-то из конкурентов прозывал Савву просто бандитом, а людей из его окружения сводил в шайку. Но сам Савва как-то болезненно реагировал на криминальные ассоциации, которые с ним связывали. О нет, для него это было слишком мелко. Не с простой шайкой он хотел, чтобы его ассоциировали. И не с преступной группировкой. В самом деле, конечная цель его стремлений — стать как минимум тайным советником вождя. Какого вождя, он ещё не решил. То ли одно из крупнейших олигархов, то ли влиться в политику именно таким макаром: тайно, с чёрного входа, не размениваясь на мелочи, не с грузом сомнительной славы мелких преступников или просто безбашенных беспредельщиков. Нет. Тут надо тоньше. И в то же время — жёстче. Впрочем, кроме Саввы всей полноты его задумки не знал никто, даже его побратим Илья. И всё же, среди своих было принято называться «организация». Не шайка, не ОПГ, а — «организация». Так солидней. И загадочней.

Ну так вот. На «акции внушения» выдвигались обычно Псих и Асассин. Иногда достаточно было и Асассина, особенно, если предполагалась месть или устрашение. Но вот одного Валеру-дурачка на такие задания никто и не думал отправлять. А сдержать его мог только Асассин.

До недавнего времени.

Теперь сдержать агрессию и жестокость Психа могла и Кошка Инга. Как-то так с первой их акции повелось.

Тогда сама акция предполагалась даже не для конкурентов, а для Маладиевских. Для одной из них — для Инги. Чтобы, понимаешь, показать, что организация не шутит и со своими врагами и предателями может расквитаться более чем болезненно. Чтобы эту нехитрую мысль Инга довела до своих родителей.

Тогда тоже «от организации» их было трое, и они так же наведались в гости к какому-то мелкому бизнесмену. Савва подписался крышевать одного из вынужденных партнёров. То ли партнёр этот хорошо обслуживал их, организации, автопарк, а на него наехал какой-то местный бандит, и Савва решил наказать наехавшего. То ли ещё что-то в этом роде. Предстояло внушить бандитам, что они, мол, не правы.

Не было никаких кабинетов, пиджаков, обмена нотами протеста и т. д. Не того пошиба люди, не того полёта отношения. Не было и загородных вилл или крутых закрытых ресторанов «для своих». Не того уровня встреча.

Была просто «стрелка», на которую приехала братва на двух джипах от конкурентов и от Саввы — трое человек. Ну, три с половиной. Из этих трёх с половиной двое были словно из сиротского приюта: на вид лет по шестнадцать, да ещё и девка среди них. И собака. Бандюганы переглянулись — и рассмеялись. На что Псих тут же психанул — и достал из-за пояса верную бейсбольную биту. Утирая слёзы от смеха, бандиты решили его напугать — и один из них вынул пистолет. С этого момента всё перестало идти по их сценарию. Да в принципе ничего и не шло по их сценарию: все возможные действия бандитов расписали на кратком совещании до акции Асассин и Псих. То есть, Асассин, конечно. Псих только размахивал своей дубиной и кричал, что всех порвёт, смотрел бешеными глазами на подозрительно спокойную, а потому и непонятную, даже пугающую Ингу.

Вообще, девушка вела себя совсем не так, как должна вести в её положении — положении заложницы и вынужденной соратницы. Она должна была всё время трястись от страха и смотреть — уж на Психа точно — с ужасом, ожидая от него постоянно агрессии, насилия. Должна подчиняться уже просто находясь рядом! А она не подчинялась. И не боялась. Смотрела на него не со страхом, нет, но и не презрительно. С интересом, может быть. Как изучают, скажем, гиену, находясь при этом за толстым стеклом и с электрошокером в кармане. Когда выверты Психа ей надоедали, она просто закатывала глаза. Словно нянечка капризного и разбалованного ребёнка. Психу её поведение не нравилось, но он не трогал девушку. Приказ шефа, наказ Ильи, и главное — просьба Асассина. Он и не трогал. Так, словесно попугивал, строил козу, шипел злобно, даже порой замахивался битой. Но и только.

Ну и вот. На совещании до «стрелки» Асассин, этот коренастых страшный дядька с ужасными шрамами на лице, перекособоченный на один бок и подволакивающий, когда ходил, ногу, погладил Ингу по голове и просто так сказал: