Юрий Беспалов - Неизвестная Зыкина. Русский бриллиант

• Название: Неизвестная Зыкина. Русский бриллиант
• Автор: Юрий Беспалов
• Издательство: Эксмо, Алгоритм
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-40632-6

Имя Людмилы Зыкиной у нас известно всем от мала до велика. Недаром говорят, что голос Зыкиной — это голос самой России. Но только близкие знали, какой она была в жизни, как могла повести себя в той или иной житейской ситуации. И как за внешней невозмутимостью и спокойствием скрывались порой сомнения, недоверие и причуды. Да и были на то причины — за свою доброту Людмила Георгиевна не раз страдала от обманов и всякого рода авантюр.

Эта книга о великой певице, к которой не иссякает народная любовь, написана ее пресс-секретарем, бывшим рядом в течение четверти века. Результат личных впечатлений и наблюдений, она собиралась по крупицам — строкам из дневников, из записей бесед, встреч и представляет собой совершенно эксклюзивный материал.

---

В одном из интервью заметила: «Мне неловко за некоторых депутатов, которые не имеют элементарной внутренней культуры, а, не имея ее, нельзя быть депутатом. Потому что такой человек не любит тех, с кем и ради кого ему приходится работать. Депутату нужно быть очень честным».

При встречах с государственными лидерами она всегда отстаивала прежде всего интересы культуры, особенно в годы развала Советского Союза. Страстная поборница величайших свершений в области искусства, свидетелем которых она сама была, не побоялась при встречах и с Горбачевым, и с Черномырдиным прямо и открыто говорить о наболевшем, о том, что руководители государства мало заботятся об отечественной культуре, не уделяют ей должного внимания. Она и Ельцину дала отповедь в Кремле на очередном совещании по вопросам развития национальной культуры, напомнив ему о былых достижениях. «Наши оркестры, музеи, хоры, ансамбли, труппы мирового уровня влачат жалкое существование… Почему государство самоустранилось от насущных проблем культуры? В Советском Союзе насчитывалось 360 тысяч библиотек, 125 тысяч клубов и дворцов культуры, более 1140 музеев, 540 драматических и музыкальных театров, почти 50 тысяч народных университетов культуры… В какой еще стране мира можно было найти такое богатство и как выглядит оно теперь?». Ельцин «обещал помочь», но воз и ныне там. Напомнила Зыкина президенту и о письме, подписанном видными деятелями культуры страны и направленном ему по поводу плачевного состояния одного из самых знаменитых в мире коллективов — ансамбля песни и пляски имени Александрова, на которое никакой сколь-нибудь значимой реакции президента не последовало. За полтора года до кончины Папа Иоанн Павел II пригласил ансамбль — в единственном числе — на гастроли, прошедшие с огромным успехом в Ватикане, а затем и в странах Европы. «Для того чтобы вспомнить о величии ансамбля, потребовался Римский Папа», — заметила с грустью певица, когда услышала новость.

На торжество по случаю вывода из Германии Западной группы войск канцлер Германии Гельмут Коль спросил Зыкину, как она относится к политике и что думает о ней, на что, к удивлению Коля, певица ответила: «К сожалению, где слишком много политики, там нет места культуре. Разумная политика не может быть аморальной, безнравственной, без любви к людям».

Из политиков верхнего эшелона власти Зыкина, конечно же, была ближе всего к B. C. Черномырдину, когда он возглавлял правительство страны. Она с его помощью хотела создать Академию культуры России, стала набирать штат, и были вложены деньги под ее строительство в Москве. Но, кажется, Лужков не согласился, мотивируя это тем, что она Москве не нужна, такая есть уже в Ленинграде.

* * *

Распад Советского Союза воспринимала болезненно, считая, что это чей-то злой умысел. Не понимала, например, как Крым оказался частью Украины. «Сколько раз омытый русской кровью полуостров вдруг стал не нашей родной землей, — возмущалась она. — Прапрадеды, деды и отцы головы сложили за отечество, их тела там захоронены, и по этой святой для каждого русского человека земле топают другие люди. Повесить бы того человека за одно место на Спасской башне, кто принял решение о передаче Крыма. Может, нам пора и Камчатку с Сахалином отдать от большого ума?»

Зыкина была благодарна Ю. М. Лужкову за его помощь Черноморскому флоту, за строительство жилья для моряков. «Вот Лужков-то понимает, что Крым — наша земля. Жаль только, что наверху никто не хочет поддерживать его более весомо».

— Веками существовала в мире и согласии Новгородско-Киевская Русь, — говорила певица после какого-то инцидента на границе с Украиной. — И вдруг ее не стало. Кто ее испоганил? Да сволочи, кто же еще. Когда была Переяславская рада? — спросила меня. «В 1654 году». — «Вот видишь, три с половиной века вместе. Никто к России Украину не присоединял. Тогда на Раде собравшиеся многотысячные толпы хором кричали: „Волим под царя восточного!“, как известно из исторических документов. И что же сейчас? С флотом — проблемы, с газом — неурядицы, с русским языком — склоки… Больше 20 миллионов русских укрепились вековыми корнями на своей исконно русской земле, жили и здравствовали, а теперь чуть ли не чужеземцы. Чушь какая-то!»

Она не понимала, например, почему возят куриные окорочка из-за океана, «словно мы сами без рук сидим, как инвалиды, и нам, немощным, помогают из США, как в Великую Отечественную войну. Да мы этих кур, говорила певица, можем столько развести, что завалим ими всю страну. Помнишь Борю Штоколова, как он возмущался, что в стране не было лука?». В 1980 году Зыкина пела в Ленинграде и в один из свободных от концертов вечеров, пригласив меня, решила навестить известного певца народного артиста СССР Б. Т. Штоколова, раздобыв где-то для подарка банку башкирского меда, получив в ответ от артиста связку отличных сушеных белых грибов. В стране действительно был неурожай лука, и Штоколов, выпив «рюмку чая», гремел басом на всю квартиру: «Люся, как это получается, что у нас на Руси нет лука?! Да, твою мать, можно этим луком завалить не только магазины, а и Спасскую башню вместе со звездой! В такой огромной стране и нет лука?! Понимаю, где-то он не уродился, а где-то просто раздолбай вовремя урожая не собрали. Надо только к делу руки приложить, а не чесать перед и зад, спрашивая поминутно самого себя, какая погода будет завтра».

Увидела по телевидению, как повсюду сносят памятники Ленину:

— В Германии памятники Карлу Марксу даже берегут. И надпись: «выдающийся экономист, ученый, философ» никто не замазывает краской или еще чем-то. У нас же не помнят, откуда мы родом. Если нет толку исправить ошибки прошлого, давай глумиться над памятью, тут большого ума не надо.

Услышала из уст Джорджа Буша, что Ленин — «беглый юрист».

— Тоже мне, гений выискался, — говорила в сердцах. — Сидел бы на своем ранчо и меньше пил. И не говорил того, чего не следует.

О Сталине у нее было двойственное впечатление.

— Я хорошо помню, — вспоминала Зыкина, — март 1953 года, когда не стало Сталина. Несколько дней страна была в трауре. Люди, словно онемев от горя, ушли в себя. День погребения, когда по всей Москве ревели заводские и фабричные гудки, казался концом света. Толпы двигались мимо гроба с робким, настороженным чувством, испытывая растерянность и испуг, словно перед неминуемой катастрофой. Многие рыдали, убиваясь по потухшему светилу. Приехавшая из деревни дальняя родственница бабушки рассказывала о том, как ее мужа отправили за лагерную колючую проволоку без суда и следствия. На возгласы секретаря партячейки, призывавшего на собрании колхозников «ответить на смерть товарища Кирова, убитого предателями и наймитами, высоким урожаем зерновых», он не к месту обронил: «А как товарищ Киров в гробу узнает о нашем урожае?». На другой день односельчане его уже не видели. Отец, прошедший горнило войны, рассказывал, как шли навстречу фашистским танковым армадам плохо вооруженные солдаты. «Уверяю, — говорил он, — что не будь сталинского вандализма в армии в канун войны, не были бы человеческие жертвы столь велики, а территориальные потери столь позорны и унизительны!».

Однако при встречах, коих было не счесть за ее жизнь, с ветеранами Великой Отечественной войны певица часто получала совершенно иную информацию о толковании деятельности «вождя народов». По их мнению, гений Сталина во время войны не подлежал сомнению, что это был великий человек, мудрый государственный деятель, выдающийся политик, спасший страну и Европу от фашизма. И когда я поведал певице о мнении Черчилля, которого никак нельзя отнести к большим друзьям нашей страны, о Сталине, считавшего, что «большим счастьем для России было то, что в годы тяжелых испытаний Россию возглавлял гений и непоколебимый полководец», что Сталин был, по мнению премьер-министра Великобритании, «выдающейся личностью», Зыкина почему-то согласилась и не стала опровергать суть моих слов. «Когда Сталин входил в зал Ялтинской конференции, все вставали, — продолжал я, — и держали руки по швам, в том числе и Черчилль». «Так и должно быть, — соглашалась Зыкина. — Сталин — фигура мирового значения».

Десятилетия наблюдая за жизнью и творчеством Зыкиной, ее встречами с видными государственными деятелями, политиками, военачальниками, мне всегда казалось, что все взлеты и падения, муки и радости нашей страны она воспринимала как свои, сугубо личные. Возможно, так было на самом деле, потому что она не могла иначе.

Глава VIII

Портрет. — На концерте «рок-музыкантов». — Об эстраде. — Сомнения певицы. — Двойник. — Баянисты и Черномырдин. — Сюрприз в Ташкенте. — Совет Моисеева. — Наряды. — Меломан из Воронежа. — Пожар в Мельбурне

На одной из встреч Зыкиной с Е. Фурцевой министр культуры предложила ей: