Теодор Моммзен - Моммзен Т. История Рима.

• Название: Моммзен Т. История Рима.
• Автор: Теодор Моммзен
• Жанр: История

Теодор Моммзен. История Рима. — СПб.; «НАУКА», «ЮВЕНТА», 1997.

Воспроизведение перевода «Римской истории» (1939—1949 гг.) под научной редакцией С. И. Ковалева и Н. А. Машкина.

Ответственный редактор А. Б. Егоров. Редактор издательства Н. А. Никитина.

---

12

В Славонии, где патриархальное домоводство удерживается до настоящего дня, вся семья, часто в 50 или даже 100 членов, остается жить в одном и том же доме под властью выбранного пожизненно всей семье домовладыки (господарь). Имуществом дома, состоящим главным образом из скота, распоряжается домовладыка; излишки делятся между отдельными семьями, входящими в общую семью. Заработанное производством или торговлей остается частной собственностью. Случаются выходы из дома, в том числе и мужчин, выходящих, например, путем женитьбы в чужое хозяйство (Чаплович, Славония, стр. 106, 179). При таких отношениях, не слишком отличающихся, вероятно, от древнейших римских отношений, — дом приближается к общине.

13

Латинский праздник прямо и назывался «перемирием» (indutiae, Макроб., Sat. 1, 16; ἐκεχειρίαι, Дионис. 4, 49); во время его празднования не дозволялось начинать никаких войн (Макроб., там же).

14

Часто высказывавшееся и в древние, и в новые времена мнение, что Альба когда-то господствовала над Лациумом под формами симмахии, нигде не находит, после более точных исследований, удовлетворительного подтверждения. Всякая история начинается не с объединения нации, а с ее раздробления, и едва ли можно поверить тому, что задача объединения Лациума, наконец разрешенная Римом после нескольких веков борьбы, уже была ранее того разрешена Альбой. Достоин внимания и тот факт, что Рим никогда не предъявлял перешедших к нему по наследству от Альбы прав на господство над латинскими общинами, а довольствовался почетным первенством, которое конечно служило опорой для его притязаний на гегемонию, когда соединялось с материальной силой. При разрешении подобных вопросов едва ли может идти речь о каких-либо свидетельствах в настоящем смысле этого слова; и меньше всего такие указания, как слово praetor у Феста, стр. 241, и слова Дионисия, 3, 10, еще не дают права называть Альбу латинскими Афинами.

15

Примерами такого изменения гласной буквы могут служить следующие слова, которые все изменились соответственно самому древнему типу: pars — portio, Mars — mors, farreum — horreum, Fabii — Fovii, Valerius — Volesus, vacuus — vocivus.

16

Не следует думать, что с понятием о синойкизме необходимо соединяется понятие о совместной оседлости; все по-прежнему живут на своих местах, но уже для всех существуют только один совет и один центр управления. Фукидид, 2, 15; Геродот, 1, 170.

17

Если принять в соображение аттическое слово τριττύς, и умбрское trifo, то можно задаться даже таким вопросом: не была ли трехчленность общины основною греко-италийской формой; если бы этот вопрос был разрешен утвердительно, то уже нельзя было бы объяснить трехчленность римской общины слиянием нескольких когда-то самостоятельных племен. Но для того чтобы отстоять столь несогласное с преданием предположение, нужно было бы доказать, что разделение на три составные части встречалось в греко-италийском кругу чаще, чем это оказывается в действительности, и что оно повсюду является основной формой. Умбры могли впервые усвоить слово tribus под влиянием римского преобладания; нельзя с уверенностью утверждать, что оно было употребительным на языке осков.

18

Хотя в настоящее время совершенно отложено в сторону старинное мнение, что латинский язык должен считаться смесью греческих элементов с негреческими, даже серьезные исследователи (как, например, Швеглер, Римская история, 1, 184, все-таки находят в латинском языке смешение двух родственных италийских наречий. Но было бы напрасно требовать филологических или исторических доказательств такого мнения. Когда какой-нибудь язык является промежуточным между двумя другими, то каждый филолог понимает, что это происходит чаще от органического развития, чем от внешних примесей.

19

Что квинктийские луперки стояли по своему рангу выше фабиевых, видно из того, что фабулисты называли квинктиев приверженцами Ромула, а фабиев — приверженцами Рема (Овидиус, Fasti, 2, 373 и сл., Vict., De Orig. 22). Что Фабии принадлежали к числу живших на холмах римлян, доказывается тем, что их род совершал свои жертвоприношения на Квиринале (Ливий, 5, 46, 52), а в этом случае безразлично, находились ли эти жертвоприношения в связи с луперкалиями или нет. Впрочем, Луперк этой коллегии называется в надписях (Orelli, 2253) Lupercus Quinctialis vetus, а название Kaeso (см. Римские исследования Моммзена, 1, 17), по всей вероятности находящееся в связи с культом Луперкалий, встречается исключительно только у квинктиев и у фабиев; поэтому часто употребляемая писателями форма Lupercus Quinctilius и Quinctilianus должна считаться за искажение, а эта коллегия существовала не у квинктилиев, которые были сравнительно менее древнего происхождения, а у квинктиев, происхождение которых было гораздо более древне. Когда же, наоборот, квинктии (Ливий, 1, 30) или квинктилии (Дионисий, 3, 29) упоминаются в числе альбанских родов, то здесь следует предпочитать последнюю орфографию и считать квинктийский род за древнеримский.

20

Хотя та возвышенность, на которой жили римляне с холмов, и носила впоследствии общеупотребительное название квиринальского холма, из этого еще не следует заключать, что название «квириты» первоначально было названием живших на Квиринале граждан. С одной стороны, как объяснено выше, все древние следы свидетельствуют о том, что эти жители назывались collini, с другой стороны, бесспорно, что как исстари в более позднюю пору название «квириты» обозначало полноправных граждан и не имело ничего общего с противопоставлением обитателей холма обитателям горы (montani — collini). Позднейшее название Quirinalis возникло от того, что хотя Mars quirinus, мечущий копья бог смерти, и был первоначально предметом поклонения как на Палатине, так и на Квиринале (так как в древнейших надписях, найденных в так называемом храме Квирина, это божество называется Марсом), но впоследствии, во избежание смешения, стали называть бога, жившего на горе римлян, преимущественно Марсом, а бога, жившего на холме римлян, преимущественно Квирином. Хотя Квиринал и называется также жертвенным холмом, collis agonalis, но этим указывается только на то, что он был для римлян на холмах священным центром.

21

То, что выдают за такие основания (ср., например, Швеглер, Римская история, 1, 480), в сущности сводится к высказанной Варроном и по обыкновению повторявшейся вслед за ним позднейшими писателями этимолого-исторический гипотезе, что латинские слова quiris, quirinus были одного происхождения с названием сабинского города Cures и что, стало быть, квиринальский холм был заселен переселенцами из Кур. Даже если бы одинаковое происхождение этих слов было доказано, то делать из этого исторический вывод мы все же не имели бы права. Иные утверждали, но не могли доказать, что древние святилища, находившиеся на этой горе (где также был и такой холм, который назывался Лациарийским), были сабинские. Mars quirinus, Sol, Salus, Flora, Semo Sancus или Deus fidius конечно были сабинскими божествами, но они вместе с тем были латинскими божествами, которым стали поклоняться, очевидно, еще в ту пору, когда латины и сабины жили нераздельно. Если же со святилищами Квиринала, впоследствии отодвинувшегося на второй план, преимущественно связано название такого божества, как Semo Sancus (ср. происшедшее от его имени название porta sanqualis), впрочем встречающееся и на острове Тибра, то всякий беспристрастный исследователь усмотрит в этом факте лишь доказательство глубокой древности этого культа, а не его заимствование из соседней страны. При этом не следует отвергать возможности влияния племенного различия; но, если бы это различие и действительно существовало, оно исчезло для нас бесследно, а ходячие между нашими современниками рассуждения об участии сабинского элемента в римском устройстве лишь могут служить предостережением от такого переливания из пустого в порожнее.

22

Это правило имело силу не в одном только старинном религиозном браке (matrimonium confarreatione); хотя гражданский брак (matrimonium consensu) и не предоставлял мужу власти собственника над женою, но правовые понятия о формальной передаче женщины мужчине (coemptio) и о давности владения (usus) применялись в этом случае без ограничений и давали мужу возможность приобрести право собственности над женой. Пока он не приобрел этого права, т. е. пока не истек срок давности, женщина, так же как и при позднейших бракосочетаниях с causae prabatio, была не uxor, а pro uxore; до эпохи полного развития юридической науки у римлян сохранялось в силе правило, что жена, не находившаяся во власти мужа, была не настоящей женой, а лишь считалась за таковую [uxor tantum modo habetur, Цицерон, Тор., 3, 14].