Уильям Голдинг - В непосредственной близости

• Название: В непосредственной близости
• Автор: Уильям Голдинг
• Издательство: Астрель
• Жанр: Современная проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-42551-6

Одно из самых совершенных произведений английской литературы. «Морская» трилогия Голдинга. Три романа, посвященных теме трагического столкновения между мечтой и реальностью, между воображаемым — и существующим. Юный интеллектуал Эдмунд Тэлбот плывет из Англии в Австралию, где ему, как и сотням подобных ему обедневших дворян, обеспечена выгодная синекура. На грязном суденышке, среди бесконечной пестроты человеческих лиц, характеров и судеб ему, оторванному от жизни, предстоит увидеть жизнь во всем ее многообразии — жизнь захватывающую и пугающую, грубую и колоритную. Фантазер Эдмунд — не участник, а лишь сторонний наблюдатель историй, разыгрывающихся у него на глазах. Но тем острее и непосредственнее его реакция на происходящее…

---

— Они — наверное, следует говорить «мы» — решили сообщить капитану о нашем мнении, что ради женщин и детей необходимо изменить курс и направиться к Южной Америке.

— Вам доводилось слышать о мертвой точке?

— Насколько я помню — нет.

В свете фонаря возникло бледное лицо лейтенанта Бене.

— Все чисто, сэр.

Чарльз Саммерс кивнул.

— Море, Эдмунд, которому древние народы, варвары, а также поэты — вроде мистера Бене — приписывали умение мыслить и чувствовать, иногда выказывает черты, вполне оправдывающие подобные заблуждения. Те, кто выходит на судах в открытое море, иногда попадают в стечение обстоятельств, которые создают видимость некой злой воли. Я говорю не о штормах и штилях, хотя они и опасны, а о мелких событиях и незначительных особенностях, о редких исключениях из правила, о некоторых обстоятельствах, являющихся отклонениями от нормы… вы слушаете, мистер Бене?

— С самым пристальным вниманием, сэр.

— …которые, будучи неодушевленными проявлениями физического мира, тем не менее иногда создают ситуацию, при которой люди — в здравом уме, сильные, опытные — вынуждены беспомощно наблюдать, как на них постепенно, но неизбежно, надвигается гибель.

Некоторое время мы молчали. Вокруг нас капало и булькало. Снизу, кажется, опять прошла волна.

— Я к этому не готов. Что за положение такое? Мне следует о нем сообщить комитету?

— Сначала разберитесь в ситуации.

— Постараюсь. Но вы мне заморочили голову.

— Мы — в мертвой точке. Так иногда называют место, где встречаются два течения и образуют стоячую воду, где можно бы ждать движения. Лучших слов для описания наших обстоятельств я не нахожу. Или — безвыходное положение? Вопрос, видите ли, не в том, направимся ли мы к Южной Америке или нет. Думаю, вы подразумевали залив Ла-Плата. Мы не сможем двигаться в том направлении. Более того, как выяснилось, мы не сможем причалить где-либо у Мыса. Мы слишком сместились к югу.

— Это он, чтоб его, завел нас слишком далеко на юг!

Чарльз повернулся к Бене:

— Заметьте, мистер Бене, я выражаю полное несогласие с высказыванием мистера Тальбота о капитане.

— Замечено, сэр.

— Но ведь корабли заходят и гораздо южнее! Господи, как же они… Китобои проводят в Южных морях годы!

— Вы не поняли. Согласны ли вы — не хочу говорить «солгать», согласны ли преуменьшить серьезность нашего положения для наших пассажиров и переселенцев на борту?

— Объяснитесь же наконец!

Чарльз Саммерс присел на какой-то тюк, мистер Бене устроился на чем-то вроде скамьи, я же прислонился к мешку; на стойке, где хранились хронометры, стоял фонарь, заливая нас бледным светом.

— Все сводится к тому — поскольку речь идет о корабле, к тому, как его строили.

— Про такие корабли, мистер Тальбот, говорили, что их строят целыми милями, а потом нарезают на куски.

— Некачественное строительство, мистер Тальбот, для военных судов дело обычное. Медные сквозные болты иногда одна видимость: снаружи фальшивая головка, а изнутри — тонкий стержень. Так, понимаете ли, сберегается много меди, что идет на пользу чьим-то карманам. Обычно об этом узнают, когда корабль разваливается.

Мистер Бене весело засмеялся.

— И, конечно, в море — когда дыры начинают течь, да только об этом не всегда докладывают.

— Неужели такое делают? Но ведь…

— Неизвестно, есть ли подобные недостатки у нашего корабля. Они еще не все полностью обнаружились. Но корабль ходуном ходит, совсем расшатался, и пакли из него слишком много вылезло, должной крепости в наборе нет — посудина наша старенькая. Вдобавок ветер поменялся на дюжину румбов — в тот самый момент, когда некий бестолковый офицер, ваш приятель Деверель, отправился вниз за выпивкой и доверил судно этому несчастному гардемарину…

— Виллису.

— …из которого моряка не выйдет, проживи он хоть сотню лет.

— Вы желаете продолжить, мистер Бене, или все же позволите мне? Я еще и половины не сказал, Эдмунд. Мы вышли из ветра, хотя любой грамотный офицер этого бы не допустил. Корабль накренило, и мы бы опрокинулись, если бы не сломались стеньги. Кроме того, фок-мачта повернулась в гнезде, и оно треснуло. Посмотрите на фок-мачту, видите ее чиксы? Верхушка того, что осталось, выписывает круг. Фок-мачтой пользоваться невозможно, а значит, и на бизань-мачте парусов ставить нельзя — по соображениям равновесия, как вы понимаете. Теперь заметьте — тот самый ветер, который нас изувечил, отнес неуправляемое судно назад, в теплые воды. Мы заштилели, обросли, стали из-за этого еще более беспомощными. В результате у нас нет выбора. Остается только двигаться туда, куда нас несет.

— И что же будет? Выходит — мы пропали?

— Никоим образом. Подчинившись и повинуясь силам природы, мы сможем их обмануть.

— И более того, как вы знаете, сэр, я предложил принять меры против наростов…

— Могу я закончить мысль, мистер Бене?

— Простите, сэр.

— Ничего. Итак, Эдмунд, доводилось ли вам видеть карту с проложенным на ней маршрутом корабля из одного пункта в другой?

— Нет.

— Вам, думаю, будет интересно. Например, корабль, идущий в Индию с Мыса, не отправится по прямой линии через Индийский океан, но опишет огромную кривую, которая выведет его почти в Австралию.

— Мы снова встретимся с «Алкионой»!

Чарльз улыбнулся и отрицательно покачал головой:

— Нет, Эдмунд, к сожалению, мы не встретимся. «Алкиона» на всех парусах пойдет по ветру и обогнет Мыс. Нам тоже придется пойти по ветру. Курс, который мы возьмем из нашей мертвой точки, лежит обратно, в южные широты. Там господствующие ветра изменятся и подуют с запада. Они понесут нас в Австралию. Видите, подчиняясь неизбежному, мы достигнем цели.

— Это, мистер Тальбот, все равно что ехать под гору, когда вам не по силам подняться, а спуститься все равно нужно. Всю дорогу к антиподам мы будем ехать под гору.

— Понятно… Нет, господа, я и вправду понял.

— Путешествие, Эдмунд, предстоит долгое.

— Мы можем утонуть?

Офицеры переглянулись. Чарльз повернулся ко мне:

— На вас можно положиться? Да, возможно, мы утонем.

Я умолк, пытаясь разобраться в своих впечатлениях от этой суровой правды, — и преуспел даже больше, чем ожидал. Я замер — как в тот миг, когда Джек Деверель вручил мне саблю. Саммерс рассмеялся.

— Да полно, Эдмунд! Это случится не сегодня и не завтра, а то и вовсе не случится — с Божьей помощью.

— И еще хронометры, сэр. Не забывайте про хронометры! — снова встрял Бене.

Чарльз Саммерс никак не отреагировал на слова молодого офицера; человек, непривычный к морской службе, счел бы такое поведение оскорбительным.

— Мы полагаем, что эти сведения не следует сообщать пассажирам и переселенцам.

— Но мы же неплохо держались, когда готовились к обороне от корабля, который оказался «Алкионой»!

— Там все произошло быстро, неожиданно и скоро кончилось. Нам грозит опасность иного качества. Она утомит всех, кроме самых сильных духом — как будто нам недостаточно качки!

— Согласен, Чарльз. Однако это ставит меня в затруднительное положение: я обязан сообщить что-то этому дурацкому комитету — не могу же я от них отмахнуться! — но мне известно слишком много!

— Думаю, сэр, мистеру Тальботу следует воспользоваться моей метафорой и сообщить другим, что мы будем всю дорогу ехать под гору, — вмешался Бене.

Чарльз тускло улыбнулся:

— В наших обстоятельствах неосведомленность пассажиров весьма желательна, и мистер Тальбот, вне всякого сомнения, справится с задачей.

— Но что мне, черт возьми, сказать?

— Что мы изменим курс к югу и что им станет легче.

— Хорошо бы, сэр, если бы мистер Тальбот упомянул о чистке днища.

— Если сказать, что мы не попадем ни в Африку, ни в Южную Америку, люди станут опасаться самого худшего. Если сказать, что таков приказ капитана Андерсона, они поверят и обвинят его в том, что он намеренно подвергает их мукам и серьезной опасности.

— Да, нелегко. Боюсь, задача вам не по силам — ах, Эдмунд, не вздергивайте подбородок, точно гордый римлянин! Вы, несомненно, выберете наилучший вариант, но наилучшим в этом случае было бы продемонстрировать ваше собственное неведение…

— Мистер Саммерс имеет в виду, мистер Тальбот, что вам следует слегка заморочить этот комитет и постараться убедить их, что все будет в порядке, и мы, мол, в данных обстоятельствах предпримем все от нас зависящее. Признаюсь, меня обескураживает перспектива плыть к югу — там солоно придется! Отчеты о тамошних местах повергают в трепет. В них пишут о таких морях, каких нигде больше нет. Даже крепкий корабль…

— А наш гуляет, как старый башмак.

Чарльз рассмеялся, но как-то невесело.

— В адмиралтействе обошлись тем, что было под рукой. А из-за небрежности вашего приятеля Девереля мы имеем сломанные стеньги, треснувшую фок-мачту и разболтанный корпус.