Игорь Беляев - Древнеарийская философия том 1 и том 2

• Название: Древнеарийская философия том 1 и том 2
• Автор: Игорь Беляев
• Издательство: Фонд развития и поддержки следственных органов, Журнал «Национальная безопасность и геополитика России»
• Жанр: Философия
• Год: 2008

Ни для кого не является секретом, что не так давно официальная точка зрения на вопрос происхождения мира была такова, что окружающий мир считался Сотворённым Богом. Собственно говоря, она и ныне встречается в любой религии.

Правда, в наше атеистическое время многие с усмешкой относятся к религиям, считая их предрассудками. Впрочем, времена меняются, и недавние атеисты встречаются среди представителей многочисленных религиозных конфессий.

Вдобавок, беспристрастный анализ внутреннего содержания логических структур религий приводит к весьма серьёзному и нестандартному выводу. Он заключается в том, что лежащие в основе любой религиозной философии и логики вовсе не являются нагромождением невежества, не могущего объяснить многие ежедневные нюансы нашей жизни.

Оказывается, что, с фундаментально глубинной позиции, все религии при поверхностном расхождении друг с другом внутренне оказываются в целом не только непротиворечивыми, но и сводятся к одной единственной схеме. И, как ни странно покажется такое на первый взгляд, первые упоминания о данной схеме затерялись в столь глубокой и седой древности, о которой человеческая память не смогла оставить даже самых смутных воспоминаний.

Она представляет собой древнеарийскую философию, великую мудрость седых тысячелетий, первоначально изложенную в священных книгах древних ариев – Ведах, Авесте, Ригведе и Велесовой книге. Ей посвящено уже великое множество работ, и данное произведение, конечно же, как оно следует, хотя бы из его названия, является одной из капелек данного бескрайнего океана.

В основном настоящий том посвящён изложению математических основ древнеарийской философии, и некоторых наиболее общих следствий из неё. С чисто научных позиций рассматриваются тайны вечных вопросов Бытия, смысла жизни и наших взаимоотношений с Мирозданием.

Одновременно показывается картина кризиса современной науки, отрицающей Бога и Сотворение Им окружающего мира. На фоне такого кризиса демонстрируются возможности древнего знания при анализе некоторых важных естественнонаучных проблем, являющихся камнем преткновения для учёных, свысока говорящих о том, что вера в Бога является предрассудком, подлежащим искоренению.

При написании настоящей книги автор старался уделять большое внимание доступности и простоте изложения материала. Он надеется, что это ему, пусть даже и частично, но удалось.

---

Взять, например, убеждённость Коперника и Кеплера в своей правоте, особенно, «если учесть, сколь многочисленными, разнообразными и весьма вескими были возражения против гелиоцентрической теории»261. И потому, «приверженность ей Коперника и Кеплера нельзя не расценивать как одну из загадок истории»262.

А «возражений», действительно было очень много. В основном, они сводились к следующему263:

·   если Земля движется, то, попадая в разные точки её орбиты, мы должны были бы видеть различные звёзды, поскольку тогда предполагалось, что они неподвижны относительно небосвода, но именно этого и не наблюдалось;

·   для людей того времени не было понятно, каким образом была приведена в движение и поддерживалась в оном тяжёлая материя Земли;

·   почему предметы не срываются с Земли и не улетают в космическое пространство, как срываются предметы с вращающейся платформы;

·   почему подброшенные в воздух тела не только поднимаются и падают затем, но и вращаются вместе с Землёй;

·   почему от Земли не отстаёт воздух и более лёгкие тела.

Некоторые из выдвигаемых тогда вопросов объяснялись низким знанием законов физики. На другие же, например, на возможность наблюдения одних и тех же звёзд с разных точек орбиты Земли Коперник дал правильный ответ, а на иные шокирующие возражения он ответил разрушающими их каверзными контраргументами266.

Однако, чисто научными аргументами возражения не исчерпывались. Куда непреодолимее смотрелись аргументы богословские или теологические, и они-то, учитывая особенности религиозного сознания во все времена, наложенные на духовную тенденцию Средневековья, и были решающими в деле неприятия новшества астрономии.

Дело в том, что ниспровергаемая Коперником и Кеплером «геоцентрическая теория господствовала со времён Птолемея и вошла неотъемлемой составной частью в тщательно аргументированные религиозные учения»265. Опираясь авторитет Птолемея, их апологеты «утверждали, что Земля находится в центре мироздания и род человеческий – главное действующее лицо в мире»266.

Из такого положения, разумеется, закономерно вытекало, что «именно для нас, людей, были сотворены Солнце, Луна и звёзды»267, а «гелиоцентрическая теория, отвергая эту основополагающую догму, низводила человечество до жалкой роли малозначащего пятнышка пыли на одном из многих шаров, вращающихся в бескрайних просторах Вселенной»268. Конечно же, представлялось «маловероятно, чтобы такое человечество могло стать основным предметом забот самого Творца»269.

Вдобавок, «новая астрономия разрушила небо и ад, имевший в геоцентрической картине мира вполне разумное географическое положение»270. Иначе говоря, «двинув Землю, Коперник и Кеплер выбили краеугольный камень из католической теологии, и всё её здание рухнуло»271.

Безусловно, в те времена подобные факты не способствовали адекватному признанию научных успехов Коперника и Кеплера. Но, как теперь доподлинно известно, именно их точка зрения, будучи истиной, и победила.

Необходимо, что здесь кроется великая загадка, ибо история науки наглядно показывает, что «почти каждому крупному интеллектуальному свершению предшествуют десятилетия и даже столетия подготовительной работы»272. Она «становится заметной, по крайней мере, при ретроспективном обзоре, и именно эта предварительная работа делает решающий шаг столь естественным»273.

Однако, «у Коперника же не было непосредственных предшественников в науке, и неожиданное создание им гелиоцентрической системы мира, несмотря на безраздельное господство в течение полутора тысячелетий геоцентрической картины, с нашей, современной, точки зрения представляется актом неестественным»274. Конечно же, такое виделось неестественным шагом с официальной точки зрения, тем не менее, утверждающей, что «среди других астрономов XVIв. Коперник возвышался подобно колоссу»275.

И всё же ответ на загадку имеется, и заключается он в том, что «Коперник был знаком с теми немногочисленными сочинениями греческих авторов, в которых высказывалась мысль о подвижности Земли»276. Правда, «никто из античных авторов не пытался построить на этой основе математическую теорию, тогда как геоцентрическая теория интенсивно разрабатывалась»277.

Разумеется, тот факт, что гелиоцентрическая теория не разрабатывалась, ничего не говорит, ибо изначально важна лишь идея, или, согласно древнеарийской философии, мыслеформа. Знакомство Коперника с работами древнегреческих учёных и опирающееся на здравый смысл его стремление к простоте теории, по мнению автора, объясняет всё.

Ведь «наблюдения самого Коперника также не давали ничего такого, что наводило на мысль о необходимости каких-то радикальных перемен в теории»278. Да, и «инструменты Коперника были столь же грубы, как и у его предшественников, и его наблюдения ничем не превосходили их наблюдений»279.

Просто, видимо, управляемый глобальной синагогой закулисно, «Коперник был обеспокоен сложностью теории Птолемея»280. Кроме того, «в выборе направления исследований Коперника и Кеплера определённую роль сыграли особенности их религиозных убеждений281.

И получилось так, что «самого слабого проблеска надежды открыть ещё одно проявление величия Бога было достаточно, чтобы они тотчас принялись за поиски, и воображение их разгорелось»282. Со временем «результаты, увенчавшие их усилия, приносили глубокое удовлетворение, оправдывая веру в гармонию, симметрию и замысел, лежащие, по их мнению, в основе мироздания»283.

Они справедливо считали, что «математическая простота новой теории была подтверждением того, что именно её Бог предпочёл более сложному замыслу»284. Не исключено, что и подобные воззрения Коперника и Кеплера свидетельствуют об их знакомстве, пусть и частичном, с древнеарийской философией.

В своё время, видимо, знакомый с нею, пусть даже столь же частично,  «Птолемей утверждал, что при объяснении явлений природы следует придерживаться простейшей гипотезы, согласующейся с фактами»257. Пришёл момент, когда «Коперник обратил этот тезис против теории самого же Птолемея»286.

В результате, «будучи глубоко убеждённым в том, что мир сотворён Богом, Коперник усматривал в простоте гелиоцентрической теории подтверждение её близости божественному замыслу»287. А «математическая сторона теории Кеплера была ещё проще, и он имел все основания считать, что именно ему удалось обнаружить те законы, которые Бог заложил в основу мира»288.

В своей совокупности подобные факты объясняют, почему «в мышлении Коперника и Кеплера присутствует некий мистический элемент, который ныне кажется аномальным у великих учёных»289. И, всё же, «несмотря на религиозно-мистические влияния, Коперник и Кеплер были предельно рациональны, безжалостно отбрасывая любые умозаключения или гипотезы, если те не согласовывались с наблюдениями»290.

Поэтому «их работы отличает от средневековой схоластики не только математическая основа теоретических построений, но и последовательное стремление добиться согласия математических выкладок с реальностью»291. Отходя от усложнявшего любую ситуацию мистицизма средневековья, возможно, даже и без знакомства с аналогичным постулатом древнеарийской философии, «и Коперник, и Кеплер отдавали предпочтение более простой математической теории, что свойственно современному научному подходу»292 и древнеарийской философии.

Они упорно шли вперёд, «несмотря на веские научные возражения против движения Земли (с точки зрения того времени – прим. автора), вопреки господствующему тогда религиозному и философскому консерватизму»293. Опираясь на их упорство, «невзирая на, казалось бы, явное противоречие со здравым смыслом, новая теория всё же постепенно завоёвывала признание»294 и сильно изменила представление их современников о внешней стороне окружающего мира.

Прежде всего, «на математиков и астрономов сильное впечатление произвела простота новой теории, особенно проявившаяся после работ Кеплера»295. Как следствие, «теория Коперника оказалась более удобной и для навигационных расчётов, и для построения календаря, поэтому многие географы и астрономы, даже если они не были убеждены в истинности гелиоцентрической теории, начали ею пользоваться»296.