Клара Рив - Старый английский барон

• Название: Старый английский барон
• Автор: Клара Рив
• Издательство: Ладомир: Наука
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2012
• ISBN: 978-536218-501-0

В издании представлен новый, полный и аутентичный, перевод «Старого английского барона» (1777) — романа английской писательницы Клары Рив (1729—1807), ставшего примечательной вехой в истории европейской готической прозы, которая пользовалась необыкновенной читательской популярностью в конце XVIII века и получила многоплановое и впечатляющее развитие в литературе двух последующих столетий. Обязанная сюжетным замыслом и некоторыми художественными приемами роману Горация Уолпола «Замок Отранто», который явился отправной точкой нового жанра, книга Рив долго пребывала в тени своего предшественника, а также сочинений Анны Радклиф, Мэтью Грегори Льюиса, Чарлза Роберта Метьюрина и других готических повествований более позднего времени. Между тем именно «Старый английский барон» сыграл заметную роль в становлении суггестивной поэтики страха, основополагающей для готического романа и нашедшей развернутое воплощение в прозе упомянутых авторов — литературных преемников Клары Рив. По возможности избегая открытой демонстрации ужасного и сверхъестественного, романистка сделала акцент на атмосфере тревожного ожидания неведомой опасности и суеверного страха встречи с потусторонними силами. Выразительная картина заброшенных, обветшавших, погруженных во тьму покоев замка Ловел, как нельзя лучше подходящих для появления призраков, раздающиеся в мрачных комнатах глухие стоны и таинственные ночные шумы, двери, мистическим образом распахивающиеся перед юным Эдмундом Туайфордом, вещие сны, приоткрывающие героям и читателям зловещую тайну старинного рода и прямо предсказывающие ход дальнейших событий романа, — все эти элементы повествования Рив содержательно обогатили репертуар эстетических эмоций и арсенал изобразительных средств готического жанра и очень скоро стали неотъемлемой частью его поэтики.

Первый русский перевод «Старого английского барона», сделанный с французского перевода-посредника (и уже в силу этого местами довольно далекий от оригинала), увидел свет более двухсот лет назад, еще при жизни романистки; новый перевод, публикуемый в настоящем издании, впервые представляет русскому читателю подлинный текст книги Рив. Публикацию дополняют критико-биографический очерк об авторе романа, принадлежащий перу знаменитого шотландского писателя-романтика Вальтера Скотта и также впервые переведенный на русский язык. Издание снабжено научными статьями, подробными примечаниями и иллюстрациями.

---

Она погрустнела и вздохнула. Юноша меж тем добавил:

— Человек низкого сословия не смеет искать благосклонности леди Эммы: ее высокое происхождение, блеск ее красоты и добродетелей должны внушать восхищенный трепет и держать на подобающей дистанции людей низшего положения и более скромных достоинств. Они могут восхищаться и благоговеть, но и помыслить не осмелятся о том, чтобы приблизиться, ибо их дерзость будет наказана.

— И что же, сударь, — сказала она вдруг, — этот ваш друг уполномочил вас говорить от его лица?

— Да, сударыня.

— В таком случае я должна вам заметить, что, по-моему, он чересчур самоуверен, да и вы не менее его.

— Простите меня, сударыня.

— Передайте ему, что я сохраню свою руку и сердце для того, кого изберет мой отец.

— Как вам будет угодно, сударыня. Я уверен, милорд слишком любит вас, чтобы пренебречь вашей сердечной склонностью.

— Откуда вам это известно, сударь? Однако передайте ему, что тот, кто надеется добиться моего расположения, должен прежде заручиться согласием милорда.

— Именно так намеревается — вернее, решил — поступить мой друг, как только получит на это право. А я сообщу ему, что вы дали свое разрешение.

— Мое разрешение, вы сказали? Вы поразительно самоуверенны. Не говорите мне более о вашем друге. Да уж не за Уэнлока ли вы просите? Впрочем, мне всё равно, только замолчите.

— Вы на меня обиделись, сударыня?

— Это не важно, сударь.

— Нет, важно.

— Вы удивляете меня, Эдмунд.

— Я и сам поражен своей дерзостью. Приношу свои извинения.

— О, пустяки! Прощайте, сударь.

— Не покидайте меня в гневе, сударыня. Я не вынесу этого. Быть может, я нескоро увижу вас вновь.

Он выглядел таким удрученным, что, обернувшись, она сказала:

— Конечно, я прощаю тебя, Эдмунд. Мне небезразлична твоя судьба, но ты, кажется, более озабочен чужими делами, нежели своими собственными. Прощай! — произнесла она со вздохом.

Эдмунд с нежностью посмотрел на нее и, приблизившись, легко коснулся ее руки. Признания рвались из его уст, но, тотчас опомнившись, он сдержался, глубоко вздохнул, отступил на шаг и, низко поклонившись, быстро пошел прочь.

Она свернула на другую аллею, он же, возвратившись в дом и поднявшись в свою комнату, упал на колени и принялся горячо молиться о благоденствии всей семьи своего покровителя. С невольными слезами произнес он имя прелестной Эммы, с которой ему предстояло разлучиться столь внезапно, а возможно, и навсегда. Наконец он заставил себя успокоиться, еще раз явился к барону, пожелал ему спокойной ночи и снова направился в зловещие комнаты.

В покои он спустился уже собранным в путь, торопливо и остерегаясь посторонних глаз; там он, как всегда, помолился, и вскоре к нему постучался Освальд. Они вдвоем обсуждали занимавший их вопрос, пока не пришел Джозеф с остальными вещами Эдмунда и легким ужином, чтобы юноша подкрепился перед дорогой. Эдмунд обещал при первой возможности послать весточку о себе и о том, как обстоят его дела. В двенадцатом часу они услышали те же стоны в нижних покоях, что и накануне, но, поскольку были к этому готовы, на сей раз не испытали столь сильного потрясения. Освальд перекрестился и произнес молитву за упокой неприкаянной страждущей души, помолился он и за Эдмунда, поручая его божественной защите. Поднявшись с колен, он обнял юношу, который ласково попрощался с ним и со своим другом Джозефом. Молча, крадучись прошли они по длинному коридору, так же осторожно спустились по лестнице, в глубоком молчании пересекли залу, едва дыша, боясь, что их услышат. Створка дверей не сразу, с большим трудом поддалась их усилиям, ворота тоже долго не открывались; наконец они благополучно добрались до конюшни. Здесь друзья вновь обняли Эдмунда и пожелали ему доброго пути.

Он сел на своего коня и поскакал к хижине Уайетов; на его окрик у дверей тут же ответили. Через несколько минут к нему вышел Джон.

— Как! Это вы, мастер Эдмунд?

— Тише! Не называй меня по имени. Я еду по особому делу и не хочу, чтобы меня узнали.

— Поезжайте вперед, сэр, я скоро вас нагоню.

Эдмунд последовал совету Джона; так они вдвоем отправились на север. Тем временем Освальд и Джозеф в молчании вернулись домой и разошлись по своим комнатам, никого не заметив и никем не замеченные.

На рассвете Освальд решил подбросить послания тем, кому они предназначались; обдумав дело со всех сторон, он отважился на смелый шаг в надежде как-нибудь оправдаться, если его застигнут врасплох. Воодушевленный успехом ночного предприятия, он на цыпочках зашел в спальню к мистеру Уильяму, оставил рядом с ним на подушке письмо и неслышно удалился. Внутренне возликовав, он попытался было проникнуть и к барону, но покои последнего оказались заперты изнутри. Удостоверившись, что этот план не удался, Освальд дождался часа, когда лорд Фиц-Оуэн спускался к завтраку, и положил письмо вместе с ключом от восточных покоев на столе.

Вскоре он увидел, как барон входит в столовую; он расположился так, чтобы всё слышать, оставаясь при этом незамеченным, и принялся ждать, когда его позовут. Барон сел за стол, увидел письмо, адресованное ему, вскрыл его и, к своему величайшему удивлению, прочел:

Барону Фиц-Оуэну

от стража восточных покоев

Передаю тебе вверенный мне ключ от комнат до тех пор, пока не явится законный владелец, которому предстоит раскрыть свершенное злодеяние и отомстить за него, и тогда — горе виновному! Невиновным же нечего бояться. А до этого времени пусть никто не пытается проникнуть в тайну моих покоев, дабы не пострадать из-за своего безрассудства.

Письмо поразило барона. Он взял ключ, осмотрел его, положил на стол и снова обратился к письму. Он пришел в такое смятение, что не мог собраться с мыслями несколько минут. Наконец он кликнул слуг и прежде всего осведомился, где Эдмунд. Никто не знал.

— Вы звали его?

— Да, милорд, но никто не отвечал, и в замочной скважине не было ключа.

— А где Джозеф?

— Пошел на конюшню.

— Отец Освальд?

— У себя.

— Найдите его и попросите прийти.

Барон успел перечитать письмо, пока дожидался Освальда. Со спокойным лицом, готовый ответить на любые вопросы, святой отец внимательно посмотрел на барона, тот был в сильном смятении и, едва увидев Освальда, произнес, задыхаясь от волнения:

— Возьмите этот ключ и прочтите письмо!

Освальд проглядел письмо, пожал плечами и ничего не сказал.

— Святой отец, — обратился к нему барон, — что вы думаете об этом послании?

— Весьма странное послание.

— Оно встревожило меня. Где Эдмунд?

— Не знаю.

— Неужели его никто не видел?

— Насколько мне известно, никто.

— Позовите моих сыновей, племянников, слуг!

Вошли слуги.

— Кто-нибудь из вас видел Эдмунда?

— Нет, — ответили они.

— Святой отец, поднимитесь к моим сыновьям и племянникам и скажите им, чтобы они немедленно явились сюда.

Освальд удалился и первым делом направился в спальню мастера Уильяма.

— Сударь, вы должны сейчас же пойти к милорду, он хочет сообщить вам нечто необычайное.

— И я ему тоже, святой отец! Смотрите, что я нашел у себя на подушке.

— Прошу вас, сударь, прочтите мне послание, прежде чем показывать кому бы то ни было. Ваш отец и без того слишком встревожен, не следует волновать его еще сильнее.

Уильям принялся читать письмо, а Освальд внимал ему с таким видом, словно ничего не знал о содержании послания. Он услышал следующее:

Что бы тебе ни открылось, пусть дружба ляжет печатью молчания на твои уста. Отныне нет больше крестьянина Эдмунда — есть тот, кто надеется отблагодарить барона Фиц-Оуэна за его великодушную заботу и покровительство, а своему дражайшему Уильяму ответить взаимностью на высказанные чувства и стать ему другом, во всем равным.

— Что это может значить? — спросил Уильям.

— Трудно сказать, — ответил Освальд.

— Но из-за чего тогда переполох?

— Я знаю лишь, что милорд желает немедленно вас видеть, так что прошу вас, поторопитесь, а мне надо идти к вашим братьям и родственникам. Никто не знает, что думать и чему верить.

Мастер Уильям спустился вниз, а отец Освальд отправился к смутьянам. Едва он переступил порог, как мистер Уэнлок воскликнул:

— Идет его приятель, ждите новых предложений!

— Господа, — сказал Освальд. — Милорд просит вас всех немедленно пожаловать в столовую.

— Зачем? Должно быть, встретиться с вашим любимчиком Эдмундом? — осведомился мистер Уэнлок.

— Нет, сударь.

— А в чем же тогда дело? — спросил сэр Роберт.

— Случилось нечто чрезвычайное, господа. Эдмунда нигде не могут найти, он исчез из заброшенных покоев, а ключ от комнат странным образом был доставлен милорду вместе с посланием, написанным рукой неизвестного. Милорд удивлен и обеспокоен, он желает услышать ваше мнение о произошедшем и получить совет.