Дитмар Дат - Погода массового поражения

• Название: Погода массового поражения
• Автор: Дитмар Дат
• Издательство: Текст
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-7516-0878-1

Роман современного немецкого писателя Дитмара Дата (р. 1970) «Погода массового поражения» — своеобразный дневник чувств и мыслей девятнадцатилетней Клавдии Старик, поданный в несколько непривычной, но весьма изящной художественной форме. Клавдия считает себя вполне обычной немецкой девушкой, отличающейся от своих подруг лишь наличием дедушки-коммуниста Константина Старика… Однако позже ей предстоит узнать свое истинное происхождение и предназначение. Для этого ей придется отправиться на Аляску и погрузиться в тайны секретного проекта американских военных — HAARP.

---

корделия

но, государь мой, если мой позор
лишь в том, что я не льщу из лицемерья,
что на ветер я не бросаю слов
и делаю добро без обещаний,
прошу вас, сами объясните всем,
что не убийство, не пятно порока,
не нравственная грязь, не подлый шаг
меня так уронили в вашем мненье,
о то как раз, что я в себе ценю:
отсутствие умильности во взоре
и льстивости в устах: что мне в вину
меняется не промах, а заслуга.

король французский

так вот в чем горе!
в пугливой целомудренности чувств,
стыдящихся огласки?
корделия, лишенная наследства,
твое богатство — в бедности твоей[125].

лучше про себя почитать? или вслух подекламировать? нет: лучше в душ. горячий.

дверь туалета не закрывается, сиденье унитаза холодное, как мрамор в ночи, душ — смешная кабинка со специальным выключателем для проветривания рядом со светом, вечно здесь, где людей раз-два и обчелся, напрягают неестественно естественные звуки: скрипнет половица, стукнет по кровле, Константин наверняка опять облегчает себе жизнь берушами, и курить мне внутри тоже нельзя: на потолке висит детектор. дубак жуткий, но у второй постели возле окна зашуганно съежился крайне прогрессивный обогреватель: можно ставить на up или на down, он у нас с программным управлением, зовется «laser 30», обладает энергосберегателем и таймером, выпущен японской фирмой под названием «тоётоми», и стоит ему хоть немного подуть, как у меня начинают глаза болеть.

мурун стучится, он там, видимо, уже достаточно наобустраивался.

я переоделась во все новое, он это замечает: «шикарно! куда-то собралась?»

«не мели ерунды, просто я не могу ходить в этих замусоленных дорожных тряпках», он машет рукой, ладно-ладно. ни слова о своих мыслях (немедленно вон отсюда и еще пару косячков выкурить), а спрашиваю бодрячком: «и что дальше?»

праздник, день рожденья, первый поцелуй: такой же вот болезненной судорогой, охватывает меня оно, как детское счастье, желание Константина: поехать в гаконскую долину и совместить там первую разведку с настоящей едой, потому что за рекой и мостом, но перед автострадой, ведущей к haarp, стоит исторический домик, кулинарное искусство которого получило лучшую оценку у всех проезжавших гурманов, — yes, давай пронюхаем местность и слопаем что-нибудь этакое.

сначала, однако, надо заправиться, «стоп-н-шоп» еще не закрылся, но женщина с ребенком исчезли, вместо этого в гнилом магазинчике потерянно ошивается пушистая бабуся, почти такая же крепкая, как пэт хеннеке, она объясняет мне, где достать бензин, ой-ой, так сложно? итак, выйти, туда где Константин прислонился к воротам, засунув руки в карманы, как молодой ковбой, круто, он даже курит за меня — ах нет, это дыхание.

итак, пожалста: надо взять шланг, снять с колонки, за баком: металлическая пластинка, потянуть вверх, зафиксировать, показания бензоколонки — серебряный шарик, он движется вверх, нажать на насадку, немного погодя потечет, у нас по-другому: всунул, и все. сорок три доллара за примерно восемьдесят пять литров: не поворчишь, чашку кофе я тоже почему-то наливаю, хотя в комнате у меня кофеварка стоит, и я могла бы купить себе здесь молотый, возвращаюсь к муруну, который уже торчит в машине и напирает: «я с той женщиной… с молодой, до этого проштудировал дорожную карту, того ток-хайвея, на одиннадцатой миле которого, согласно официальному сайту haarp, должны находиться антенны, похоже, вообще не существует — есть только объездная дорога, по которой мы едем с анкориджа»,

«даже с адресом наврали», говорю я и гляжу соответственно люто, когда мы из грязи перед нашим домиком выезжаем обратно на упомянутую магистраль.

ребенок сидит на запачканной снегом лужайке, зад на колготках промок, он машет нам и смеется, «поедем глянем? эту штуковину haarp, я имею в виду», «не думаю, что это хорошая идея, что, если у них там камеры, и если они передадут машину и номера по компьютеру, и…»

«думаешь, они твой индекс быстрее тебя выяснят?» «ага. или еще что похуже».

«тогда будем ходить, как коты вокруг бьющей током сметаны, пока твой сотовый завтра утром…»

«поедим в окрестностях, а потом, может быть, вниз по параллельной улице за haarp, то есть в сторону от официального входа».

«потому что там нет камер?»

«потому что никому, кто там проезжает, нельзя навязать никакого разведывательного мотива — в конце концов, эта другая трасса не упоминается в публикациях, ее можно увидеть, только если…»

«ехать как мы только что до гаконы-джанкшн, смотреть не только направо и вперед, то есть на эту, как ее? объездную дорогу с одной стороны и наши хижины с другой, но еще и налево».

«молодец, внимательна».

«да, спасибо».

какой же сумрак в этом доме у дороги, снаружи чуть ли не ночь могла бы быть, но я знаю, что это не так. с потолка свисает старое колесо люстры с псевдокеросиновыми лампами, которые на самом деле электрические. скатерти кроваво-красные: на нас можно есть стейк, палас ворсится по-домашнему, по-европейски. к сожалению, объясняет милая обслуга, лосося нет, год выдался скверный, половодье, фрикадельки песен кантри убаюкивают нас, чтобы мы не прочитали меню слишком быстро, но да, я думаю, я возьму и апельсиновый сок из старых банок для повидла, все столики заняты городскими любителями природы, некоторые даже из других штатов сша прикатили — на парковке я заметила две машины из калифорнии, и мне это показалось бредом, пока Константин не объяснил мне, как они сюда попадают, потому что я не могла себе представить, что кто-то только ради отпуска попрется в такую даль — «никто этого и не делает, их джипы сюда по воздуху доставляют», и потом человечество удивляется климатической катастрофе: бензиновые машины, доставленные другими бензиновыми машинами туда, где еще недостаточно бензиновых машин

никто не смог бы сидеть здесь так, как штефани обычно восседает в ресторанах: тайская принцесса, сейчас мне ее вдруг жутко не хватает, вообще меня начинает мучить мысль, что я, возможно, больше не вернусь в германию, даже если здесь не случится ничего, что, скажем так, сократит мне жизнь, просто потому что все это внезапно ощущается как долговременная смена места, прелюдия к длительному бегству во все более отдаленные

владельцы джипов, черт его знает почему, разбираются в провинциальной гастрономии — «looks like we picked the best spot», доносится от компании в дровосековых рубахах, «and the only spot»[126], и это в пределах слышимости официантов, ведь встречается же такая деревенщина среди городских, что представительнице цивилизации подавиться можно

вообще-то и правда хорошо, само распределение места — слева гостиница, справа от нее, вольно расположившись на рукаве речки или чего-то журчащего, подходящая к этому разгильдяйская мотоциклетная пивнушка — «трэпперс ден тэверн» — и совсем справа «кэрридж хауз», в котором я сейчас как раз поглощаю свою куриную грудку, деликатно обжаренную поданную на свежем малиновом пюре, в то время как Константин поедает целую гору говядины с валунами картофеля и

ремингтон: since 1816, america’s oldest gun dealer[127], «думаешь, из этого оружия на стене когда-нибудь стреляли?»

«вполне возможно, но не в людей».

«как это?»

«здесь раньше никого не было».

так зверски сыто и довольно в машину

«все еще хочешь, эм-м, следопытить в эту…»

«да, вот, смотри, после моста на перекрестке: въезд справа, номер четыре — видишь? — вверх, в сторону фэрбенкса. я бы сказал, еще двадцать миль вглубь», ясно, куда он клонит: глаза пошире, может, сзади мелькнет пара антенн или что-нибудь.

много частных подъездных дорог, огороженных самого выпроваживающего вида щитами, озерцо, на нем два новехоньких, осо-пчело-желто-черных гидросамолета, салазки которых обрызганы чем-то черным, липким, немного позже металлико-сине-красная башня скелетом, на ней багровый мигающий сигнал оком саурона

и толстые барабаны на краю дороги, запломбированные, могли бы быть нераспакованными прожекторами, что думает по этому поводу мой следопыт?

«не знаю, хватит, едем назад».

в постели с книгами от мамаши хеннеке: загадки кили, круглые астрологические графы, полные отсылок, м-да, к чему, собственно? много наполовину верного из простейшей акустики, о вибрирующем воздухе, о рефракции, простых движениях волн, распространении, частоте и амплитуде, бородатое учение о цветах: red is the color of the planet mars, and corresponds to the first note in the musical scale, in early Christianity it signified the suffering and death of christ, and was the color of war, strife and sacrifice[128]