Том Джелтен - Бакарди и долгая битва за Кубу. Биография идеи

• Название: Бакарди и долгая битва за Кубу. Биография идеи
• Автор: Том Джелтен
• Жанр: Биографии и Мемуары

Компания Факундо Бакарди, основанная на Кубе в 1862 году, принесла острову мировую славу. Том Джелтен написал свою книгу про историю семьи Бакарди, про историю семейного бизнеса Бакарди — знаменитого рома, и про бурную историю Кубы за последние 150 лет.  О приключениях пяти поколений семьи Бакарди, об истории борьбы Кубы за свободу, об отношениях с Америкой, о Фиделе Кастро, о насильственном разделении кубинской нации, рассказывает эта книга.

---

Прелиминарные условия мирного соглашения с Испанией были подписаны 12 августа в Вашингтоне, а закреплены в декабре 1898 года Парижским мирным договором — причем кубинскую сторону в очередной раз исключили из участников процедуры. Хотя конфликт начался в 1895 году, в учебники истории он вошел как «война 1898 года» — и хотя воевали и погибали в ней в основном кубинцы, называется эта война испано-американской.

* * *

На Ямайке, в сотне миль по океану, Эмилио Бакарди узнавал новости о положении в Сантьяго из местной газеты. Все газеты печатались на английском языке, однако он не пропустил комментариев американских командующих, принижающих вклад кубинского народа. Эмилио был в бешенстве — ведь он провел год и пять месяцев в испанской тюрьме за приверженность делу кубинской независимости (не считая первого заключения), его сын был трижды ранен в бою с испанскими войсками. В такую же ярость его привело и то, что американцы самовольно ввели на Кубе свое правление и отказали кубинцам в праве хоть как-то в нем участвовать. Когда Эмилио прочитал распоряжение американских властей, где говорилось, что если житель Сантьяго не доложит незамедлительно о смерти кого-то из своих домашних, ему грозят арест и каторга на тридцать дней, то едко заметил: «Обязанность власть имущих — служить тем, кто страдает. Те, кто страдает, не должны быть на побегушках у тех, кто командует».

Эмилио с семейством вернулся в Сантьяго в августе 1898 года. К этому времени над городским залом собраний реял американский флаг, а военным комендантом города был бригадный генерал Леонард Вуд, получивший повышение в чине за роль в битве за холм Сан-Хуан. Едва Эмилио успел въехать в свой дом на улице Марина-Баха, как к нему потянулись старые друзья, чтобы пожаловаться на новую американскую администрацию.

Однако после своего «открытого письма» Эмилио несколько успокоился. Куба наконец-то освободилась от удушающей тирании испанских колониальных властей. Соединенные Штаты хоть и оккупировали строну, но временно — и согласно Поправке Теллера пообещали в какой-то момент уйти с Кубы и признать ее независимость. А пока впереди была большая работа. Эмилио немедленно отправился повидать своего брата Факундо и Энрике Шуга и проверить, в каком состоянии находятся дела «Bacardi & Compañía».

Невероятно, но факт: винокурня пережила войну целой и невредимой, и хотя временами рома на ней производились сущие капли, полностью она не останавливалась ни разу.

Эмилио по-прежнему был президентом фирмы, хотя ей снова пришлось долгое время работать без него, а по возвращении он оставил ее практически полностью в руках брата, сосредоточив свои усилия на восстановлении родного города.

Вскоре стало очевидно, что американская военная оккупация во многом служит на благо городу. При всей свои любви командовать, беспардонности и даже расизме американцы не знали себе равных в умении добиваться, чтобы работа шла — и шла быстро.

В то время Сантьяго была нужна именно американская армия. По правде говоря, никто не мог служить более ярким воплощением американского военного таланта и американской узколобости, чем сам Леонард Вуд, назначенный губернатором города. Вуд родился в Новой Англии и был воспитан на ценностях северян — умеренности, трудолюбии, спортивном духе и патриотизме. Когда ему не удалось попасть в академию Вест-Пойнт, он получил медицинское образование в Гарварде, а после этого сразу же решил делать военную карьеру. В последние годы «индейских войн» его направили на западные границы, где он настолько преуспел в сражениях с вождем апачей Джеронимо, что получил за свой вклад Почетную медаль.

Впоследствии он поступил на работу в Белый Дом и был личным врачом Гроувера Кливленда и Уильяма Мак-Кинли, однако мечтал снова оказаться в гуще сражений. В Вашингтоне он познакомился с Теодором Рузвельтом, который разделял его страсть к энергичным физическим упражнениям на свежем воздухе. Оба располагали политическими связями на самом высоком уровне — и оба задействовали их безо всяких колебаний, когда боролись за руководящие позиции в подразделении «Мужественных всадников» на Кубе. У Вуда была прямая спина и грудь колесом, короткие темные волосы он зачесывал назад — и мог запугать одним взглядом, так что для того, чтобы занять главенствующие позиции, оружие ему не требовалось: при себе он носил всего лишь стек для верховой езды. К задаче управлять Сантьяго он подошел с обычной для него деловитостью и решимостью.

Эмилио Бакарди не видел Сантьяго в худшие дни. А Леонард Вуд видел.

Осажденный город был обезглавлен, пятьдесят тысяч его жителей остались без пищи и в антисанитарных условиях, ежедневно от голода и болезней погибало двести человек. Вот как Леонард Вуд описывал в своих воспоминаниях первую прогулку по городу 20 июля: Длинные вереницы изнуренных, желтых, жуткого вида людей устало тащились по грязным улицам, обходя трупы животных и груды разлагающихся отбросов, или обессиленно присаживались в долгожданной тени, пытаясь восстановить силы дремотой. Из заброшенных домов струилось пугающее зловоние, лучше всяких слов говорившее, что внутри мертвецы. Казалось, самый воздух напоен смертью… Жители не успевали сразу хоронить мертвых, и их сжигали грудами по восемьдесят-девяносто трупов, нагромождая их на решетки из рельсов вперемешку с соломой и хворостом. Все это поливали галлонами керосина, и страшная груда быстро обращалась в пепел. Другого выхода не было — мертвые грозили живым, вот-вот могла разразиться эпидемия.

Вуд как губернатор Сантьяго немедленно взял на себя задачу накормить голодных и начать лечить больных, а также похоронить мертвых. Лености он не терпел; всякий, кто не подчинялся предписаниям по расчистке улиц, рисковал подвергнуться публичной порке хлыстом. В первые недели Вуд превратился в диктатора Сантьяго, однако на многих из тех, кто с ним общался, он произвел самое сильное впечатление. Он принимался за дела с первыми лучами рассвета, лично объезжал город верхом, надзирая над санитарными мероприятиями, и мог спешиться, чтобы показать неопытному работнику, что вниз по склону мести легче, чем вверх, а нагружать тачку мусором удобнее, если не таскать мусор в нее, а подкатить ее к куче. По вечерам он оставался за письменным столом, когда все остальные уже расходились по домам. «Им овладела «страсть к работе», — писал его биограф Герман Хейгдорн. — Впервые со дней войны с Джеронимо он нашел себе дело, соотносимое с его неимоверной энергией». Однако Леонард Вуд наряду с деловитостью и предприимчивостью, лучшими качествами янки, проявлял и властолюбие и высокомерие, которые в конечном итоге и испортили отношения Кубы и США. Хотя Вуд помогал кубинцам, он явно недооценивал их готовность взять на себя ответственность. «За одним-двумя исключениями, — писал он жене, — никто из кубинцев не вызывается сделать хоть что-нибудь для своего народа».

В сентябре Эмилио Бакарди и другие выдающиеся сторонники независимости из числа santiagueros собрались обсудить, какую позицию им следует занять по отношению к американской военной оккупации с учетом ее отрицательных и положительных сторон.

Эмилио считал, что с американцами следует сотрудничать, предлагать им помощь и доверять им — ведь они столько сделали для независимости Кубы. Поскольку Эмилио всегда держался с достоинством, обладал колоссальным престижем в обществе и был склонен к идеализму, он, естественно, не мог не привлечь к себе внимания Леонарда Вуда — и привлек, как своей репутацией, так и фамильным ромом. В ноябре группа жителей Сантьяго, ставших советниками Вуда, выступила с предложением сделать кого-то из своих мэром города и попросила назначить на эту должность Эмилио Бакарди. Вуд согласился, рассудив, что это один из самых талантливых людей, оказавшихся в его распоряжении.

«Если этот человек будет так же хорошо исполнять обязанности мэра, как он делает ром, лучше никого не найти», — сказал Вуд. С другой стороны, он поделился с адъютантом: «Даже не знаю, что подумают мои друзья-пуритане из Массачусетса, когда узнают, что я выбрал господина Бакарди».

Глава седьмая Слуга угнетенного отечества

Гаванский бульвар Прадо, широкий и тенистый, ведет из центрального парка города до самой гавани — и американская армия, оказавшаяся в конце 1898 года в кубинской столице, превратила его в свой палаточный город-лагерь. Места было мало, и солдаты были вынуждены ставить палатки вплотную друг к другу. Они втыкали колья в грязь вокруг деревьев, выстроившихся вдоль широких тротуаров, и натягивали бельевые веревки между фонарных столбов. На балконах особняков по сторонам бульвара стояли и с боязливым любопытством наблюдали, что делается внизу, кубинки с трепещущими веерами и кубинцы в белых соломенных шляпах. В первый день нового 1899 года, когда Куба официально стала суверенной, испанский флаг, развевавшийся над старой крепостью в гавани, спустили, и его место занял звездно-полосатый. Кубинского флага не было нигде.