Робер Параго - Макалу. Западное ребро.

• Название: Макалу. Западное ребро.
• Автор: Робер Параго
• Издательство: Мысль
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1977

Книга посвящена экспедиции Французского альпинистского клуба, цель которой была ― восхождение на одну из высочайших гор земли ― Макалу, причем восхождение было совершено по чрезвычайно сложному маршруту ― Западному ребру.

 В книге читатель найдет не только описание повседневной жизни горовосходителей, в ней дается суровая картина высокогорья, образы жизни и обычай местных жителей. Поскольку высокогорные районы довольно редко посещаются учеными, то каждая экспедиция в такие районы обязательно дает что-то новое для высокогорной географии. Несомненно, такой вклад внесла и экспедиция на Макалу.

---

Прежде чем он улетит и возьмет с собой команду журналистов, явно довольных возвращением к цивилизации, Пари и я вместе с Сеги составляем план эвакуации. Нашей первой заботой является избавление Мелле, Сеньёра и, главное, Пари, сильно страдающих от своих обморожений, от длительного, трехнедельного марша до Биратнагара. А впрочем, почему бы и другим не воспользоваться удачей? Хватит двух рейсов. Возвращение снаряжения не должно встретить непреодолимых препятствий.

Действительно, приходят новые группы носильщиков. Поскольку последней датой для нашей попытки мы установили 23 мая, я не стал дожидаться гипотетического успеха и послал шерпов для вербовки в районе Седоа всех имеющихся носильщиков для обратного пути. И вот они здесь в назначенный день, 26 мая. Управление ими мы доверяем нашему офицеру связи Тхапа, деловитость и трудолюбие которого мы хорошо знаем, и моему шерпу Анг Тембе, который проявил на Ребре поразительные качества скалолаза и организатора. Наш первый сирдар Нгаванга не справился с возложенными на него обязанностями и не пользовался авторитетом. Шерп Нгати, которому мы отдали роль, если не функции второго сирдара, был гораздо лучше, но он плохо переносил высоту и в процессе восхождения часто болел.

К счастью, у нас был Анг Темба. Простой «местный носильщик» в экспедиции 1955 г., скромный, услужливый, он в высотных лагерях открыл по-настоящему свои таланты. Лишь он и Пема, шерп Пайо, поднялись в лагерь VI. Его воля, его чувство ответственности на уровне его физических достоинств. И к тому же он говорит по-английски. Теперь слишком поздно, чтобы ему официально вручать звание сирдара, но я передам ему эти функции. Перед другими шерпами и офицером связи я торжественно поручаю ему обеспечение эвакуации снаряжения. Я знаю, что с этого момента его престиж в глазах товарищей прочно утвержден. И я уверен, что он не разочарует нас.

Итак, мы уславливаемся с Сеги, что он завтра возвратится за нами и за три рейса доставит до Луклы (это местечко с последней площадкой для легких самолетов расположено в долине Дудх Кози, к западу от долины Аруна и примерно в 150 км по прямой от Катманду). Не успел «жаворонок» улететь, как мы начинаем готовить багаж; выбираем между полезным и необходимым, так как для проживания в Катманду можем взять с собой лишь строгий минимум. Нужно также подумать о грузах носильщиков, взвешивать их и нумеровать. Быстро проходят часы, затем ночь, затем еще целый день...

Сеги не прилетел. Здесь погода хорошая, а ниже? Муссон совсем близко, и с юга на горизонте виднеется фронт мрачных туч, захватывающих постепенно все небо Непала. Мы продолжаем собирать максимум снаряжения, думая о будущих гималайских экспедициях. Даже хижина, и та разобрана. Еще одна ночь, третья после нашего возвращения в Базовый лагерь. Нет, видно, Сеги не прилетит. Возвратимся пешком, как все прочие.

И вот 28-го утром, когда весь лагерь еще спит, раздаются знакомые звуки: «плаф-плаф!» Спящие выскакивают из палатки как ракеты. Скорее багаж, скорее посадка! Первая партия: Жаже, Гийо, Маршаль, Мелле; затем вторая: Пари, Сеньёр и начальник экспедиции. Начальнику малость неловко, он предпочел бы отбыть последним.

― Итак, Жорж, обо всем договорились? Ты летишь с Бобом, Галкой и Люсьеном. Если случайно вертолет не сможет вернуться (кто его знает как с муссоном), ну тогда!.. Ждете здесь день, два, максимум три, и дальше ждать не стоит, мы уходим. Вас возьмут попозже в Биратнагаре. ― Хорошо!

Я улетаю спокойно. В случае чего разберутся сами. В Лукле находим первую группу. Или, вернее, одного Маршаля, так как Жаже, Гийо и Мелле успешно применили авиастоп и воспользовались самолетом, увозящим последних членов международной эверестской экспедиции. Это значит, что не прошло и четырех часов после бурного пробуждения в Базовом лагере, как они уже вкушают прелести Катманду.

Бернар, не задерживаясь, вылетает за третьей группой, а мы спокойно ожидаем на взлетной полосе в Лукла. «Жаворонок» возвращается. Он еще не сел, а мы уже видим, что пилот в одиночестве. Он не смог преодолеть облачную стену, замкнувшуюся за нами. Что делать? Уже поздно, и вряд ли можно рассчитывать на новый полет в Базовый лагерь. А главное ― мало горючего. Итак, мы втискиваемся впятером в кабину. А через пару часов, не более, Сеги высаживает нас в Катманду, немного ошалевших от резкого перехода менее чем за три дня от битвы на Ребре к роскоши, комфорту и суете столицы.

Приемы, фото, журналисты... Почта из Франции, телеграммы, посещение посольства. У нас еще будет время пресытиться городской жизнью в течение долгих трех недель, пока мы будем ожидать возвращения запоздавших друзей, ничего не зная об их судьбе и с каждым днем все более тревожась. Я не знаю, действительно ли виновата эта тревога? Но груз обязанностей и принуждений, по мере того как проходят дни, сильнее сказывается на мне, чем удовольствие. И я не узнаю уже более города, где когда-то было так хорошо, Катманду золотого века.

Дорога доходит теперь до самого Катманду, а вместе с ней ее блага и неприятности, автомобиль и туризм. И непальцы теперь могут оценить все прелести красного сигнала светофора, автомобильных пробок, дыма грузовиков и очередей у бензоколонок, как во Франции в 1968 г., когда «события» закрыли краны. Здесь -это муссон, который сегодня закрыл дорогу, это оползни и вышедшие из берегов реки. В галстуке из тергаля или в национальном головном уборе топи .лишенный бензина автомобилист испытывает одинаково глубокое чувство обиды и проклинает все на свете.

Самолеты доставляют ежедневно в модернизированный аэропорт толпы пестро одетых и вечно куда-то спешащих туристов. Ибо все агентства обязательно включают в свои поездки вокруг света заезд в Катманду. Запрещенный Непал, храмы, священные коровы, дороги Катманду, марихуана и искусственный рай... Мощь рекламы... Как далеко то время, когда в отеле «Рояле», единственном в городе, принимали редких проезжих европейцев! Отели люкс предлагают теперь свои номера с кондиционированным воздухом, свои бассейны, своих метрдотелей в форме.

Прошло то время, когда мы с товарищами по Жанну скитались от храма к храму, по базару, любуясь наличниками окон и деревянными балконами, любовно украшенными резьбой поколениями непальских умельцев. У нынешних путешественников нет времени. Быстро в такси, тур по храмам и лавчонкам, где торгуются (не очень, времени нет) из-за кукри[14] или статуэтки сомнительной древности. Базар залит электрическим светом. Но покупатели, подгоняемые временем, видят ли они отвратительные бетонные мачты, которые несут провода и обезображивают великолепные фасады, видят ли они наступление бетона?

Ты помнишь, Келлер? С нашими друзьями по Жанну мы ходили в этих храмах, чтобы петь вместе с непальцами. Вечером приходили мужчины, одни только мужчины, с цитрами, усаживались на откосе, у входа в храм. Они играли, они пели мелодичные, приятные для слуха песни, а мы смешивались с ними и пели также, наши мелодии. Порой, когда репертуар был исчерпан, мы пели и фривольные песенки. Какая разница, они не понимали слов, а это было средство общения.

Они пели, и они курили. Запах дыма был какой-то странный, и я, наивный человек, дожил до 1971 г., чтобы убедиться в том, что они курят не табак, а марихуану. Гашиш и марихуана свободно продаются в Непале, публично рекламируются красочными плакатами так же, как у нас какой-нибудь пищевой продукт массового потребления. И такая свободная продажа вполне может объяснить широкое развитие в Непале, и особенно в Катманду, явления хиппи! Если не развитие, то во всяком случае его зарождение, до того даже, как использовались кино и пресса, чтобы создать получивший такую громкую известность миф.

С хиппи я был знаком лишь по обильной посвященной им литературе. Мне не было никакого дела до их нарядов, лохмотьев, их расхлябанности, даже их нечистоплотности. Я им симпатизировал, потому что понимал их философию; в топ мере, в какой можно говорить о философии хиппи; скажем проще, я понимаю их мотивы. Я понимаю, что юноша в 20 лет восстает против непонимания взрослых, против рогаток общества, слишком хорошо устроенного, чтобы уделить ему место; я понимаю, что он хочет убежать и полностью насладиться своим освобождением. Но сколько людей смешивали и смешивают созерцание и лень! Кто среди всей этой молодежи, направившейся в Непал, вышел за город, добрался до затерянных селений у тибетской границы, у самого подножия гигантских гор, добрался до Гунза или Велуночунга, где приходится копаться в земле целый год, чтобы собрать килограмм риса? Истинные, «чистокровные» хиппи существуют, но их не встретишь на улицах Катманду. Они в дальних ущельях посвящают свое время размышлениям и общей с крестьянами работе.

Я поражен, обнаружив, что в настоящее время хиппи в столице Непала стали немногочисленны. Выразив свое удивление в разговоре с непальским чиновником, я немедленно получил ответ: «Считаете ли вы нормальным в Европе, чтобы люди не признавали общество потребления, чтобы они жили за счет этого общества, ничего не производя? У нас слишком много забот для обеспечения жизни, а иногда даже просто выживания наших собственных граждан, чтобы содержать еще паразитов. Ни один иностранец не может теперь получить въездную визу в нашу страну, если не докажет, что он обладает достаточными средствами существования».