Робер Параго - Макалу. Западное ребро.

• Название: Макалу. Западное ребро.
• Автор: Робер Параго
• Издательство: Мысль
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1977

Книга посвящена экспедиции Французского альпинистского клуба, цель которой была ― восхождение на одну из высочайших гор земли ― Макалу, причем восхождение было совершено по чрезвычайно сложному маршруту ― Западному ребру.

 В книге читатель найдет не только описание повседневной жизни горовосходителей, в ней дается суровая картина высокогорья, образы жизни и обычай местных жителей. Поскольку высокогорные районы довольно редко посещаются учеными, то каждая экспедиция в такие районы обязательно дает что-то новое для высокогорной географии. Несомненно, такой вклад внесла и экспедиция на Макалу.

---

Робер Параго. Яник Сеньер ― Макалу. Западное ребро.

Предисловие

История восхождений в Гималаях или попыток таковых делится на два резко отличающихся друг от друга периода.

Первый, оканчивающийся в 1950 г., весьма длителен. Он начался в конце XIX в. За это время было организовано более 100 экспедиций, были сделаны смелые попытки восхождений, некоторые из них, к сожалению, окончились трагически. Восходители превзошли уровень 8000 м, достигнув даже 8600 м, но ни один восьмитысячник они не смогли покорить; им сдались лишь несколько семитысячников.

Особенно это заметно при сравнении с Альпами, где благодаря фантазии, дерзости и высокой технике альпинизма успехи сменялись триумфами; накануне второй мировой войны были последовательно побеждены наиболее сложные стены.

Но все изменилось после блестящего покорения Аннапурны. Альпинисты вдруг стали необычайно активными, и победы следовали друг за другом с невероятной быстротой. Были сделаны восхождения на все восьмитысячники и на большинство семитысячников, причем на некоторые даже неоднократно. Теперь у восходителей появилось стремление покорить высочайшие горы по сложным путям.

Итак, за последние двадцать лет альпинисты смогли добиться успеха. Прежде всего потому, что они сумели правильно оценить специфику гималайских условий, начиная с высоты вершин над уровнем моря. Проникновение в самую сущность высотного альпинизма, создание новой тактики заложили фундамент успеха, развитого впоследствии упорными тренировками, усовершенствованием техники, снаряжения.

Однако не следует впадать в ошибку. Гималаи есть Гималаи. Трудности и опасности остаются. Большое число неудач, аварий и даже крупных катастроф, происшедших за последнее время, напоминают нам об этом самым недвусмысленным образом.

В разработке теории успеха французские альпинисты наравне с английскими играли, по-видимому, главную роль, хотя и другие восходители прославились выдающимися индивидуальными подвигами.

Для нас было важно не число экспедиций, а то чувство нового, которое вносилось в каждую национальную экспедицию, организованную федерацией, и отмечало каждый раз новый шаг вперед в преодолении комбинации высота-техническая сложность, та объективность, с которой обсуждалось изменение стратегии, тактики и технических средств.

Один из высочайших и почти неисследованный семитысячник, другой семитысячник величайшей сложности, первый восьмитысячник, второй восьмитысячник. ...После всех этих успехов разве не настало время для нового рывка вперед, для предельно трудного пути на одну из высочайших гор?

Начиная с 1934 г., когда аэрофотосъемка открыла несравненную элегантность Западного ребра Макалу, об этом маршруте альпинисты грезили как о чем-то несбыточном. Это было, без сомнения, прекраснейшее творение природы, и настал день, когда мы окрестили его гималайским Валькером[1]. Затем мы не раз возвращались к навязчивой идее, а некоторые из нас даже ставили вопрос всерьез, тщательно взвешивая все данные, в том числе и финансовые. В 1969 г. наконец жребий был брошен.

Подобные же переживания были и у англичан, собиравшихся штурмовать южную стену Аннапурны. Весной 1970 г. после тяжелой борьбы они добились успеха, открыв тем самым эру предельно сложных восхождений в Гималаях.

Но наш замысел был, я думаю, еще более честолюбивым. Препятствия обещали быть еще труднее: большая высота, вертикальные или нависающие скальные участки на протяжении нескольких сот метров, вблизи 8000 м, отсутствие защиты от бешеного ветра с Тибетского нагорья.

Вызов был принят.

Первый же штурм принес победу, и можно было подумать, что задача не была столь трудной, как это представлялось. Но так думать было бы грубой ошибкой. В действительности успех был достигнут на пределе, и лишь одна связка поднялась на вершину, в то время как ранее на том же Макалу, на Башне Мустаг, на Жанну вся команда добилась успеха (рекорд, который и до настоящего времени остается за Францией).

Кроме чисто технической сложности восхождения, уровень которой никогда в Гималаях не встречался и потребовал применения сложнейших приемов скалолазания, следует упомянуть и об исключительно плохой погоде, по-видимому худшей в этих горах за 70 лет. Буря, полярный холод, вынужденное пребывание в палатках предельно усложнили восхождение.

Команда, вероятно сильнейшая из всех когда-либо созданных федерацией, работала действительно на износ, однако, мобилизовав свою волю, сумела найти в себе силы для решающего броска, увенчавшегося победой. Был преодолен Большой взлет ребра-сложнейший участок альпийского маршрута, перенесенного в Гималаи.

Замечательный руководитель экспедиции, великолепно справившийся со своими обязанностями, Робер Параго и альпинист высочайшего класса Яник Сеньёр, один из двух победителей вершины, который в качестве ведущего в связке прошел 80 процентов Большого взлета, ведут в этой книге рассказ об уникальном восхождении.

Каждый из них писал различные главы, следуя своей точке зрения, но не уходя от общего замысла, согласованного с Феликсом Жерменом, который оказал им существенную помощь на различных этапах создания книги, за что от имени всех я выношу ему горячую благодарность.

Авторы пытались прибегнуть к нововведениям. В книге можно заметить стремление показать экспедицию под всеми углами зрения, реально и даже резко. Ничто не сглажено, не смягчено, и это сделано с умыслом. События и психология альпинистов приведены такими, какими они были в данный момент, во всей их наготе. Да, вы можете таким образом, принять участие в самой жизни экспедиции.

По степени сложности это восхождение, бесспорно, самое трудное, из всего того, что когда-либо сделано в Гималаях, по непревзойденной красоте маршрута; победа над Западным ребром Макалу была блестящей в истории покорения вершин.

Робер Параго, Люсьен Берардини, Франсуа Гийо, Робер Жакоб, Клод Жаже, Жак Маршаль, Бернар Мелле, Жан-Клод Моска, Жан-Поль Пари, Жорж Пайо, Яник Сеньёр и шерпы, дошедшие до высотных лагерей, могут гордиться этим великолепным достижением, которое не потускнеет от времени.

Они проявили блестящее мужество и решительность. Это итог, и это начало. Меняется представление о возможностях человека. Отныне все будет иным. Таково честолюбие человека, разрушающее и созидающее.

Люсьен ДЕВИ. президент Гималайского комитета и Горной федерации Франции. 

Робер Параго

ПРЯМОЕ КАК СТРУНА

Прямое как струна... прямое как струна... Сто раз повторяемая формула Жана Франко[2] не выходит у меня из головы. Прямое, как струна... Без единого отступления... Невероятная конструкция... Невозможная, добавляли Купэ и Виалат, товарищи Жана в экспедиции 1955 г. Без всяких слабых мест это Западное ребро Макалу? Это еще надо посмотреть! А что касается невозможного, разве опыт не показал, особенно в альпинизме, что завтра оно становится возможным?

 Лежа в палатке в Базовом лагере, я уже долгие часы безуспешно пытаюсь отдохнуть. Беспокойство? Немного, наверное. Но в основном это ужасающая головная боль, не прекращающаяся ни на минуту и изредка затихающая лишь для того, чтобы с новой силой сверлить мне мозги. Мелькают беспорядочные образы, воспоминания переплетаются, налезают друг на друга.

 Образы? Все то, что я видел сегодня утром при облете Ребра на вертолете с Бернаром Сеги. Последний привез нам почту, фрукты, мясо, пиво, и я попросил его показать мне вблизи эту потрясающую крепость, великую незнакомку, мысль о которой терзает нас днем и ночью. Бериар выжал из машины все, что возможно, и, применив все тонкости своего мастерства, поднял ее более чем на 7000 м. 7000, без кислорода... Ничего удивительного, что теперь мой череп трещит по всем швам! Но я видел. В непосредственной близости к Ребру я смотрел на него во все глаза, я фотографировал, снимал на кинопленку. И фантастический взлет, если так можно сказать, смягчился. При тщательном осмотре скалы структура, на первый взгляд абсолютно монолитная, открыла свои слабые места: изломы, трещины, желоба, карнизы. Круто, конечно, очень круто; лазание исключительно трудное, но оно уже не кажется невозможным. Остается проблема, которой мы боялись и к которой стремились именно потому, что с такими проблемами никогда никому еще не приходилось иметь дело.

Воспоминания? В моей раскалывающейся голове они играют в чехарду и восстанавливают историю нашей экспедиции с зарождения идеи и до последнего участка подходов, который привел нас вчера к самому подножию Макалу, на эту лужайку с выгоревшей травой, где мы установили наш Базовый лагерь. Я лежу в пуховом мешке, и до меня доносятся близкие, но приглушенные звуки лагерной жизни: визг пилы, вгрызающейся в доску,- используя фанеру от упаковочных ящиков, Жакоб и Мелле мастерят подобие стола; глухой стук камней ― Сеньёр без конца ворочает громадные глыбы, возводя стенку вокруг своей палатки; металлический звон ― это кухня, приводимая в порядок нашим поваром Анг Намгиалом; бессвязные отрывки разговора, порой более громкое слово, короткое восклицание; голоса шерпов, неразборчивые, одновременно грубоватые и певучие, то близкие, то далекие. На звуковом фоне, как яркая нитка на темной ткани, выделяется острая музыкальная фраза, рождаемая без конца какой-то дудкой, сделанной шерпом из палаточного колышка. На три ноты: Макалу, Макалу, Макалу... Западное ребро, Западное ребро, Западное ребро... Базовый лагерь, Базовый лагерь... С каких пор? До каких пор? Годы или дни?