Полина Жеребцова - Дневник Жеребцовой Полины (часть вторая, Чечня, 1999-2002гг.)

• Название: Дневник Жеребцовой Полины (часть вторая, Чечня, 1999-2002гг.)
• Автор: Полина Жеребцова
• Издательство: Детектив-Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-89935-101-3

Дневники — это моя жизнь. Веду их с 9 лет, с тех пор, как в городе Грозном нашла старый блокнот своего деда журналиста-кинооператора.

---

Скоро мы увидели его товарищей. Плотные молодые мужчины. Многие белокожие и светлые. С рыжинкой в волосах! Возраст от 25 до 40 лет. Они сказали всем жителям:

— Ставьте свои ведра у колодца и уходите. Мы поднимем, воду нальем.

Каждому по два ведра. Потом заберете! Не рискуйте! Рядом прикрытия нет!

Колодец действительно расположен так, что подъезд ближайшего дома далеко.

Шагов семьдесят. Все стояли в подъезде. Боевики налили воду.

Когда разливали — повторяли слова: «Биссми Ллахи!» (Ради Аллаха!)

Среди них есть голосистый парень! Это он «читает» азан (призыв к молитве). Чудный, высокий голос!

Мужчины рассказали:

— Когда мы пришли в ваш район, поселились в большом четырехэтажном доме. Но, осмотревшись, решили: надо держаться дальше от людей. Слишком много жителей!

Потому ушли в частный сектор. У нас есть котел, тепло. Есть подвал.

И если случится решающий бой — он будет безопасным для мирных жителей.

Наверное, по этой причине мы не видели их.

Наша соседка Стася долго благодарила помощников, называла их «родненькими

сыночками». Мама шепнула мне:

— Вчера, когда Стася увидела парня — самого молодого и веселого, она пожелала ему смерти. Показала кулак за его спиной. Бурчала: «Не все еще подохли!?» А сегодня?! Видишь, как кланяется?!

Я увидела: на пальце правой руки у Стаси было надето обручальное кольцо.

То самое! Снятое с пальца Раисы. Женщины, что погибла на молитве, когда нас бомбили…

— Это похоже на правду! — ничуть не удивилась я.

Будур

7 января 2000 г. 14 лет

Сегодня совпадают два больших, светлых праздника!

Христианское Рождество и волшебная ночь перед мусульманской Уразой-Байрам.

Завтра — «Мархкобл Дойлл», Ураза-Байрам. Завтра следует угощать гостей и не запирать двери дома… Двери мы давно не запираем — боимся сгореть.

Стекол нет давно. Но на наших окнах — решетки, прогнутые внутрь… Жаль, угощать нам людей нечем. Лук окончился. Мука осталась самая гнилая, подмокшая, на дне мешка.

Все…

Сегодня с утра не выйти. Минометом бьют по двору.

Временами «работают» пушки танков. Танки видны на холмах.

Они и с одной и с другой стороны. Мы — посередине.

Квартиры горят… Полностью цел в нашем доме только первый этаж! Здорово «грохнуло» во дворе. Закричали. Мама вылетела ветром в подъезд. Четверо светлоголовых мужчин в военной форме с ведрами шли в сторону колодцев.

— Вы куда?! — заорала мама, — бесстрашие показывать? О женах, о матерях не думаете?! Переждите в подъезде!

Обстрел усилился.

Он велся из многих видов оружия. Попадания во двор стали частыми. У бабушек-соседок все чаще раздавались взвизги и крики. Мама вышла, постучала к ним в дверь, позвала к себе.

Уложила соседей в нашей коридорной нише. Меня она силой втолкнула к ним.

Мужчин из подъезда мама пригласила в комнату переждать стрельбу.

Они вошли. Удивленные. Нерешительные. «Гости» не знали, о чем говорить. Помолчали.

Затем, чтобы что-то сказать, спросили, как у нас дела с едой?

Мама, молча, показала на пустой мешок, в котором на дне отсырела мука, стала с розовым оттенком. Тогда эти люди предложили:

— Через дом за подъездной дверью стоит начатый мешок муки! Белая! Качественная! Вечером заберите себе. Лучше на санях — так легче.

Мама обрадовалась:

— Вы спасли нас! Мы голодаем. Парень, что помогал нам медикаментами и продуктами, ушел. Мы на рынок не ходим. Попадали в “переделки”, а сейчас еще опаснее.

Терпим! Положение таково: нас — двое. Ноги у дочери с осколками… Помните, в октябре ракета на рынке? Убежать, спрятаться в случае опасности она не сможет.

Я одна ходить, искать — не рискую. Одной девочке, в 14 лет, раненой, остаться никак нельзя.

— А мы, наоборот, думали, у вас все есть! — удивились чеченцы. — Вы же не бродите… Ваши соседи со двора всюду ходят. Однажды их в частном секторе поймали, в чужом доме! Не мы. Другая группа. Одна женщина — чеченка. Другая — дагестанка или даргинка. Еще с ними прихватизировали чужое добро муж с женой — русские. Они испугались. Объясняли:

“Ищем еду!”, а на самом деле в мешках был хрусталь! Расстреливать не стали. Грех на себя брать. Паспорта отобрали, и все. Решили: потом, после войны разберемся…

Мужчины вспомнили: «Месяца два назад парень к нам приходил. Сказал: здесь на первом этаже его девушка — раненая. Просил, чтобы мы заступились, если арабы захотят ее забрать.

Но арабы очень скоро ушли. Раньше они жили недалеко. Ходили в черном, с черными бородами. Наверное, вы их видели. Подождите! Получается, это вы?!»

Повеяло теплом. Скованность прошла.

— Меня зовут "Будулай", — представился старший мужчина: — Питаемся просто. Мука есть. Хлеб печем сами. К женщинам мы не ходим. Нам надо держать себя в чистоте…

Я узнала его. Этот человек чаще других разливал воду в ведра наших мирных жителей. Всегда повторял: «Бисми Ллахи!» Внешне он был очень красив! Рыжеволосый, светлоглазый и плотный. «Чеченец, а похож на русского богатыря из сказки», — удивилась я.

К вечеру, часов в пять, мы привезли себе муку… Ура-а-а!

Сразу пересыпали ее в наши большие кастрюли, чтоб не подмокла и не сгнила. В муку я запрятала свои любимые музыкальные кассеты с песнями, а также щетки, расчески, изоленту и прочие мелочи. Остатки товара из города Баку.

Незамедлительно явились бабушки-соседки. Мама отсыпала им муки. Много, килограммов пять, в их кастрюлю! Сказала:

— Поздравляю вас с праздниками! С русским Рождеством и с “чеченской” Пасхой*! Стася и Нина обрадовались. Пообещали подарить нам стакан настоящих макарон и две картошки!

Но не принесли. Обманули.

Сегодня нам полностью разбили подъездную дверь. Здорово грохнуло!

Сама дверь и укрепляющие ее доски мгновенно разлетелись в щепки.

Хорошо, в подъезде никого не оказалось!

Ранило несколько собак. Одну убило. Ей оторвало голову и лапы.

Завтра утром, пока темно, следует навесить новую дверь и прибить к ней задвижку изнутри.

Ходят вооруженные люди (под видом боевиков). Грабят.

У Вовки с Ольгой их дом в частном секторе окончательно догорел и завалился 31 декабря, в новогоднюю ночь!

Будур

“чеченской” Пасхой* — Уразой-Байрам.

14 января 2000 г., пятница

Старый Новый год!

Мы с мукой! Спасибо ребятам!

Сегодня день рождения моей прабабушки Юли-Малики.

Она родилась в 1900 году 14 января. Жила в Ставрополе.

Ее покрестили подростком, и она стала носить имя Юлия.

По своему отцу она была мусульманкой.

После смерти ее дочери, маминой мамы, мы забрали Юлю в ЧИАССР.

Досмотрели ее, парализованную. Похоронили в городе Грозном.

Через год, на этом же Карпинском кладбище, мы похоронили моего любимого деда Анатолия, журналиста-кинооператора.

Помню: ухаживать за прабабушкой было трудно. Мама ушла с хорошей работы.

Из старшего товароведа большого завода она превратилась в уборщицу общежития.

Каждые два-три часа нужно было подходить к нашей лежачей больной.

Но со временем к прабабушке вернулась речь. Она стала вставать!

Это после парализации, в 92 года! Моя прабабушка много рассказывала о своей юности. Ровесница века. Она повидала много!

В то время я пошла в первый класс. Мне было 6 лет.

Несмотря на все трудности, бабулю Юлю, мать маминой мамы, мы очень любили!

Знать бы о грядущей войне! Тогда не бросили бы квартиру-коммуналку в городе Ростов-на-Дону. А мы, наоборот, перевезли в город Грозный имущество: предметы старины, книги, посуду, часть мебели. Все самое ценное. Жилье в городе Ростове сдали домоуправлению.

В городе Грозном наша семья имела две квартиры в центре города Грозного двухкомнатную и однокомнатную. Обе они располагались в районе Центрального рынка, по улице Розы Люксембург. И у нас с мамой своя однокомнатная квартира, по улице Заветы Ильича…

Теперь наша ванная, вернее, пол в ней, — провалилась. Канализации нет, засорена и повреждена. Стены, потолок, все черное, в жирной копоти. Сможем ли мы отремонтировать свое жилье? Устоит ли наш расшатанный дом? Как мы будим жить дальше?!

Слабость сильная. Пилить дрова трудно. Постоянно болит печень, тошнит.

В подъезд заглянул молодой парнишка с четками на шее. Он один из тех, четверых, что дали нам муку.

— Тетя, — попросил парень мою маму по-чеченски. — Ты брюки мне не постираешь? Я — мамин. Я не умею. Старших мужчин просить мне стыдно и нельзя…

Четки у него светло-зеленые, прозрачные. Парень задал свой вопрос издали, стоя в дверях подъезда. Своим поведением он понравился нам.

— Давай, неси! — согласилась мама: — Только у меня сердце больное. Всем стирать не смогу. Нет сил! Одному тебе. Он ушел и быстро вернулся. Ведро воды. Узкая баночка от кофе со стиральным порошком. В пакете грязные брюки. Все оставил у двери.