Полина Жеребцова - Дневник Жеребцовой Полины (часть вторая, Чечня, 1999-2002гг.)

• Название: Дневник Жеребцовой Полины (часть вторая, Чечня, 1999-2002гг.)
• Автор: Полина Жеребцова
• Издательство: Детектив-Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-89935-101-3

Дневники — это моя жизнь. Веду их с 9 лет, с тех пор, как в городе Грозном нашла старый блокнот своего деда журналиста-кинооператора.

---

У меня в кармане оказалось два малюсеньких кусочка сахара. Черных от копоти и похожих на угольки. Я давно их хранила. Хотела съесть перед смертью, думая, что она все равно неизбежно настигнет меня, но забыла. Сунула руку в карман — а они там.

Предложила людям, но все отказались. Только бабка Стася взяла.

И, подавившись ими, закашлялась.

Утром все отправились искать другой дом, целый, и чтоб в нем было на чем спать.

Мы не ели.

Ни вчера, ни сегодня.

Зато нашли дом! Там есть двери! Есть оконные рамы. Даже кухонный стол!

И… диван! Наши лица, наверное, осветились счастьем, и все перестали ворчать.

Быстро разбились на маленькие группы и отправились искать клеенку, чтобы закрыть ею оконные рамы. Так будет теплее.

Наша охота была удачной. Мы принесли инструменты — гвозди и молоток!

Решили не разделяться! В данный момент жить по 2–3 человека страшно!

Лучше держаться всем вместе!

Мы заняли крайнюю комнату со старым зеленым диваном. Оказалось — нас в комнатке шестеро: я с мамой, бабушка Нина с больным внуком, старенькая Стася и еще одна бабушка Маша из частного дома, сгоревшего на углу. Это была мама Ольги.

Для Нины с внуком Юрочкой я и мама откопали из-под снега железную ржавую сетку от кровати. Еще мы придумали для сетки подпорки — кирпичи.

Кто-то нашел мужские ботинки и переобул бабушку Нину, мокрые ноги которой сильно распухли. Старой Стасе притащили кровать, как в больнице, с высокими спинками.

Нам единогласно уступили зеленый диван, и мы с мамой удобно разместились на нем «валетом». Правая нога очень болит. У меня температура.

Повезло, что в разбитом шкафу, за стеклами нашлись лекарства — аспирин и валидол.

Еды мы в доме не нашли. К вечеру мне всегда хуже.

Вообще, я хожу нормально, но вдруг появляется резкая, страшная боль, я падаю на снег и кричу…

22 января 2000 г

Тетя Аза с тетей Линой принесли из соседних домов теплые одеяла и спали спокойно.

Моя мама постеснялась ходить по чужим домам. И мы мучились, мерзли.

Я заплакала утром, не выдержав двухдневной голодовки, и сказала маме:

— Да с них пример брать надо! Люди ориентируются в обстановке, а мы…!

Она сказала:

— Да ладно…, - и безвольно махнула рукой.

Какие-то русские солдаты пожалели нас, дали две банки своей пайковой «тушенки».

Сказали:

— Все, что вам нужно, ищите сами. Закрытых дверей в городе Грозном вроде нет!

Все пошли искать, но ничего не нашли, кроме муки.

К трем часам дня сварили суп с «галушками», наконец поели!

К вечеру кто-то обнаружил немного риса в кулечке, а кто-то стакан макарон.

Ура! Будет макаронно-рисовый суп. В него мы положим все, что у нас есть.

Наш дом, наверное, уже сгорел, и паспорт мамы тоже.

Вовка и Аза где-то купили для военных водку. Это еще зачем? Я так и не поняла.

Вовкина жена тетя Оля постоянно хихикает и шепчется с солдатами.

Говорит, что старается ради еды. Командует всеми, кричит, а сама таскает в свою комнату чужой хрусталь и какие — то ковры. Наши комнаты разделяет кухня.

Во второй комнате поселились четверо: Оля с мужем, Аза и Лина.

Куда-то потерялся сосед Николай со своей парализованной мамой?

Они жили в том же доме, что и мы. Когда нас выгнали на зачистку, мы видели, как военные вытаскивали мать Николая, а он все твердил, что ее нельзя трогать…

У меня болят пальцы рук — большой и указательный. Вчера, когда несли сетку от кровати для бабушки Нины, пальцы «приклеились» к мерзлому железу.

На нем остались кусочки моей кожи. Варежек нет, я забыла их дома на холодильнике.

Сегодня в дневное время мама нашла мешок, а в нем примерно ведро-полтора темной муки! Он лежал в яме у дома на углу улицы. Мама взялась нести мешок, а какая-то бабка чеченка на нее «наехала» и громко заорала:

— Мое! Отдай! Он лежал возле моего дома. Я старая! Я не ела три дня!

Маме стало стыдно и жаль бабку. Она отдала ей муку.

Как орал на маму пьяный Вовка!!!

— Я вас кормить не буду! Кто ничего не принесет — еды не получит!

Мы молчали. Знали — виноваты.

Продолжаю.

Пока искала дрова, сочинила стихи. Вот они:

На снег, в Крещенье, 19-го,

«Из дома — вон! Не запирать!
С собою вещи — не вытаскивать!
И ног не смейте обувать…
Идите — вон! Вперед! Без паспорта!
Он вам не нужен! Вон! На снег!..»
Мы смотрим — перед нами в маске
Военный русский человек…

Полина

23 января 2000 г

Вовка пьян с вечера до утра и с утра тоже.

Нина и ее сумасшедший внук колют и пилят дрова.

Носят их в дом, делают запас на случай обстрела. Мы с мамой переделали наше окно. Еще раз затянули его клеенкой, ведь зима, январь, а мы, считай, на улице.

Потом помогали бабушкам, носили дрова.

Уже полдень.

Сегодня Вовка притащил и поставил в кухне железную печь. Вывел трубу в окно. Печь большая.

Надеюсь, что перестанут мерзнуть мои ободранные пальцы и ноги.

Я хожу в старом, очень длинном черном пальто. Оно мамино. Я в нем спала, когда нас вывели из дома. Под ним еще две кофты и дырявая куртка.

Чтобы ко мне не приставали, мама сделала мне по подбородку капли из теста, вроде прыщи. Припудрила их тертым красным кирпичом.

Получилось, как зараза. Я так хожу. Ведь мне 14 лет! Мама боится за меня. Много пьяных мужчин вокруг. Люди сказали, что в военный госпиталь мне лучше не обращаться для операции. Почему?

Сейчас Вовка напомнил маме, что она «растяпа», так как отдала старухе, «которой подыхать пора», муку. Мама не выдержала критики и ревела. Наш «обед» почему-то задерживается.

Куда-то делись трое: жена Вовки Ольга, Аза и Лина? Уже половина пятого вечера.

Оказывается, они все трое ездили на БТРах к нам, в наши дома, вместе с солдатами.

Никому ничего не сказали! Договорились с военными, и тю-тю…

Привезли какие-то большие мешки.

Объяснили: там, в наших домах, расположилась другая воинская часть. И они «спасали» свои вещи. Мешки занесли во вторую комнату. И сразу закрылись. Мы ждали.

Я была очень голодная, но еще сильнее я желала узнать, как там наш дом?

Путешественницы, наконец, сделали все свои дела и рассказали:

— Вход в ваш подъезд завален кирпичами. Войти можно, но только из других подъездов. Через дыры, прорубленные в стенах квартир. Все квартиры в доме теперь соединены через внутренние перегородки! Но такой путь требует времени, а мы спешили.

— Что же документы нам не привезли? Необходим же паспорт! — волновалась мама. — Мой паспорт — в пустом холодильнике! Он спрятан на случай пожара!

— На хер он кому нужен! — огрызнулась чеченка Аза.

А ведь мама недавно спасала ее плащ!

Какие стали все нервные и злые!

С этого дня в соседней комнате прижились красочные термосы и новый сервиз…

— Если честно, очень завидую, что вы смогли увидеть наш дом! — призналась я.

И сразу увидела, как скривилась Вовкина жена Оля.

— Там, у входа к вам, мусор и гора кирпичей. Не пробраться.

— Что-то из вещей, наверное, останется… — успокоила маму Лина.

Она добрее. И на том спасибо!

У меня болит сердце, и очень хочется домой.

Женщины рассказали, что те военные, с кем они приехали, сильно ссорились с теми, кто был там, в наших домах. С другой воинской частью…

Они едва не подрались и не постреляли друг друга…

Полина

24 января 2000 г

Мы таскали воду. Я по половинке ведра.

Снаряды из пушек теперь падают совсем недалеко. Пушки стоят на горе, рядом с пожарными колодцами, по дороге в мою школу № 50.

Хорошо видно, как загорается и рушится дом. Грохот. Гарь.

Часто снаряды пролетают прямо над нами. Так военные развлекаются.

Они стреляют чуть выше наших голов, пока мы набираем воду.

В чужих разбитых домах бывает вода, налитая в ведра, но она замерзла и не всегда можно оторвать ведро от пола. Где, получается — забираем воду себе.

У нас печка. Стало чуть теплее. Лед в ведре тает. А снег топить очень трудно. И он всегда с копотью — черный…

Спим мы, как и раньше, в пальто, но теперь не так мерзнем.

Сегодня повезло — нашли соленые помидоры в баллонах. Носили в дом.

Трудно маме: в одной руке ведро с водой, в другой банка. А я могу нести только неполное ведро, мне больно ступать. Едим мы один раз в сутки. Примерно в три часа дня.

Но наши соседи нашли и принесли муку. Потому сегодня у каждого еще есть лепешка. Хочешь — жуй все сразу, а хочешь — спрячь на вечер.

Я постоянно хочу есть. Болят ноги. Это все из-за осколков ракеты.

Продолжаю.

Только что был ужасный, свинячий скандал.