Андрей Упит - Земля зеленая

• Название: Земля зеленая
• Автор: Андрей Упит
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1977

Роман Андрея Упита «Земля зеленая» является крупнейшим вкладом в сокровищницу многонациональной советской литературы. Произведение недаром названо энциклопедией жизни латышского народа на рубеже XIX–XX веков. Это история борьбы латышского крестьянства за клочок «земли зеленой». Остро и беспощадно вскрывает автор классовые противоречия в латышской деревне, показывает процесс ее расслоения.

Будучи большим мастером-реалистом, Упит глубоко и правдиво изобразил социальную среду, в которой жили и боролись его герои, ярко обрисовал их внешний и духовный облик.

---

Со звоном открылась тяжелая стеклянная дверь. Сердце Андра забилось, как, бывало, при входе в церковь. В глазах запестрело от бесконечных полок вдоль и поперек помещения. Повсюду ослепительно блестели, сверкали и мерцали невиданные музыкальные инструменты. В стеклянном шкафу, у полукруглого окошечка сидела седая дама и вязала так торопливо, будто у нее пальцы горели, будто она замешкалась, а до вечера эта вещь должна быть готова, хоть лопни. Несколько важных молодых барчуков, большинство в очках, стояли за длинным лакированным прилавком. На вошедших никто не обратил внимания. Держа в руках фуражки, Калвицы прошли в глубь магазина, где на полках желтым и белым пламенем горели духовые трубы и разнообразные струнные инструменты. Господин средних лет с очень длинной и жилистой шеей, зажатой в крахмальный воротничок, с глазами навыкате и широким лягушечьим ртом, сидел на маленькой передвижной лесенке и чистил ногти. Он был так занят, что не ответил на приветствие. Таких чудес Андр еще не видал: маленьким тонким напильником господин подпиливал ноготь, розовый и гладкий, с белым полукружьем у основания, а на пальце горело золотое кольцо с большим синим камнем.

Через некоторое время, в течение которого Андру уже стало жарко, господин, не отрываясь от своей работы и не поднимая глаз, пошевелил губами:

— Что надо?

— Кое-что надо, — ответил Калвиц, как показалось Андру, совсем спокойно и достал из кошелька сложенную бумажку. — Надо-то надо, но можно ли у вас получить?

Андр подтолкнул его: не следует болтать лишнего, а то господин может рассердиться, — здесь ведь построже, чем в ризнице у Харфа.

— Вот этот пустячок мне велели достать, — Калвиц положил на прилавок лист, вырванный из каталога Юлия Генриха Циммермана,[113] где один из рисунков Иоргис из Силагайлей обвел синим карандашом. — Вот этот, с голубой лентой вокруг.

Господин мельком взглянул, с трудом поднялся, сделал два шага, распахнул дверку стеклянного шкафа, схватил такую же вещичку, как на рисунке, удивительно ловко завернул в цветную бумажку, потом карандашиком, привязанным к подвижному столбику, черкнул записку и бросил покупателю.

В кассу! — коротко сказал он. Должно быть, ему приходилось беречь каждое слово.

Сердце Андра замерло — что скажет вязальщица в будке, когда отец помешает ей работать? Из-за шкафов нельзя было увидеть, что происходит у кассы. Всюду столько красивых вещей, но Андр боялся глаза поднять. Господин снова присел на лесенку и втолкнул в рукава немного выбившиеся манжеты.

Но Калвиц неторопливо вернулся и вытащил вторую бумажку.

— Кроме того, мне нужна еще такая вещица.

Теперь господин действительно рассердился и даже не хотел подняться.

— Сразу надо было спрашивать! — отозвался он почти грубо.

— Может быть, и надо было, — усмехнулся Калвиц, — но если сразу не спросил, то следует попросить заново.

Господин все же двинулся с места. Видно было, что это дается ему нелегко. Ведь нужно было приподнять тело с лесенки, пройти четыре шага, встать на носки, отодвинуть стеклянную дверь, взять вещичку, завернуть в бумажку, написать записку. Длинное, сложное занятие, — когда-то он сможет возобновить чистку ногтей.

Выйдя на улицу, Андр сунул ладонь под козырек фуражки и вытер лоб.

— Здесь страшнее, чем в церкви, — облегченно вздохнул он полной грудью, робко оглядываясь на окна Редлиха.

— Какая тут церковь! — непочтительно отозвался Калвиц. — Такая же лавчонка, как и все: мужицкие деньги годятся и тут. Почему он сидит на лестнице? Ногти мог бы обгрызть и дома.

Они направились к Мичку — Калвиц хотел купить некоторые столярные инструменты. Осиса больше нет на свете, а в хозяйстве надо кое-что подправить, придется самому. Нужный магазин Андр заприметил, когда проходил по Грешной улице, его нетрудно было отыскать.

Магазин Мичка на углу Господской улицы выглядел более скромно. Покупателей было немного. Дама в шикарном черном пальто, сама черная, как цыганка, выбирала намордник для собаки. Она была очень недовольна, разбросала по прилавку разложенные перед ней образцы и трещала по-немецки — чисто и резко, как льномялка; за прилавком угодливо кланялись четыре продавца.

Калвиц немного потоптался на том месте, где лежали нужные ему инструменты, потом подошел к продавцам.

— Не найдется ли у кого-нибудь из господ времени — показать мне несколько стамесок? — сказал он не то чтобы просительно, а скорее настойчиво. Андр прямо-таки удивился его смелости.

От группы приказчиков отделился тучный господин с бородкой, в золотых очках и с лысиной. Вел он себя не очень гордо и по-латышски говорил много лучше, чем тот франт у Редлиха. Калвиц указал пальцем на полку, где стояли ящики с прикрепленными стамесками, напильниками, буравчиками разной величины и железками для рубанков. Продавец снял ящик и положил перед Калвицем на прилавок, пусть сам выбирает, ему некогда, глаза и уши — все внимание там, около той, черной дамы, даже отсюда приказчик бросал по словцу в помощь коллегам.

Когда вышли, Калвиц сплюнул.

— Срам, как будто даром у них выпрашиваешь! Немку-госпожу они готовы обслужить с поклонами. Ну, Андр, это я тебе говорю: добивайтесь здесь, чтобы латышу в его же Риге не надо было стоять с шапкой в руках, как в церкви!

— Подожди только, собьем мы с них спесь! — ответил Андр, выпятив грудь. Ему казалось в эту минуту, что он как раз для того и приехал в Ригу, чтобы проучить господ-немцев и угодничающих перед ними выскочек.

У Попова надо было купить висячий замок для сарая Леяссмелтена и листовой меди на починку молотилки. Магазин был в низком, страшно загроможденном товарами, темном помещении. С переулка в подвал спускали гремящие связки листового железа, где-то оглушительно били молотом. Людей было полно, между покупателями толкались рослые, широкоплечие чернорабочие в кожаных фартуках и огромных кожаных рукавицах. Здесь говорили больше по-русски, чем по-немецки, но часто слышались и латышские словечки. Только после долгих расспросов и блужданий по обширному помещению Калвицы нашли прилавок, где продавались замки. Накрахмаленный воротничок на продавце довольно грязный, от железа и ржавчины грязны и руки. Приказчик был любезен, но страшно торопился. Вот это замок! Пять фунтов веса! Первый такой замок будет в Дивайской волости! Андр, раскачивая, нес сверток, обернутый синей бумагой и перевязанный бечевкой. Медные листы, скатанные в длинную трубку, Калвиц нес в руках, как барабан, не оставляя места для встречных на узком тротуаре.

На Мельничной у Звигзны Калвиц купил еще мешок соли — там обращение было совсем простое, отделались быстро.

От постоялого двора поехали улицей Карла, мимо Тукумского вокзала,[114] до железнодорожного моста и начала Московской — выбрать более прямой путь Калвиц побоялся: пришлось бы проезжать мимо толкучки, а там настоящее воровское гнездо.

Когда миновали железнодорожный виадук, Калвиц придержал гнедого. У Андра екнуло сердце. Он хорошо понимал, что отец еще полон вчерашних впечатлений. А вдруг скажет: нечего тебе здесь оставаться, черт знает к чему готовятся парни за Даугавой и что может стрястись с тобой… Сойдя с телеги, Андр стоял понурившись, кусая губы.

С минуту Калвиц подумал, потом тряхнул головой.

— М-да, — протянул он. — Значит, ты теперь в Риге… — И, подумав еще, добавил: — Видно, здесь люди умные, жизнь совсем другая, чем у нас в деревне. Учись, сынок, и становись на ноги, голова у тебя хорошая… И будь осторожен: об стенку можно разбить и хорошую голову… Но рядом с тобой будет Анна Осис, она строгая и серьезная.

— И Андрей, — вставил Андр, — мы с ним большие друзья.

Калвиц кивнул.

— Андрей — тоже. И те, его товарищи… Все будет хорошо.

Подал руку и улыбнулся так, что сердце Андра совсем оттаяло. Он не помнил в детстве отцовской ласки, но сейчас взгляд старого Калвица был полон тепла. Когда немного спустя Андр снова мог ясно видеть, гнедой уже исчез в черном потоке, беспрерывно катившемся по Большой Московской, через канал мимо Красных амбаров.

Железный мост через Даугаву привлекал внимание Андра и вчера и сегодня утром, когда ехал на пароходике. Он стал подниматься по широкой лестнице вслед за другими. Даже на последнем повороте лестницы ничего не было видно за высокими дощатыми перилами. Но когда барьер кончился, сильный порыв ветра сразу обдал Андра даугавской влагой и приятным горьковатым запахом дыма от каменного угля.

Страшно было смотреть, как глубоко внизу несется неприветливая желто-серая Даугава. Но видя, как равнодушно спешат люди и как, пробегая мимо, свешиваются через перила мальчишки, а некоторые шалуны даже плюют в Даугаву, прошло чувство страха и Андр пошел увереннее, посматривая то в одну, то в другую сторону и бросая взгляды вниз, за перила.