Фредерик Филипс - Формула успеха

• Название: Формула успеха
• Автор: Фредерик Филипс
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2000
• ISBN: 5-264-00249-5

Название «Филипс» известно любому человеку, знакомому с бытовой техникой. Радиоприемники, электролампочки, батарейки, телевизоры, магнитофоны, проигрыватели компакт-дисков — это лишь малая часть того, что выпускает знаменитый голландский концерн. Именно «Филипс» подарил миру магнитофонную ленту, видеомагнитофоны и компакт-диски. О том, как небольшой электроламповый завод превратился в гиганта мировой индустрии, о своем опыте человека и промышленника, об участии в движении «Моральное перевооружение» рассказывает в свей книге Фредерик Филипс, патриарх фирмы и ее руководитель на протяжении нескольких десятилетий. Читателю будет интересно узнать и о том, что «электронная империя "Филипс" своим процветанием во многом обязана России». В конце книги помещен кодекс деловой этики — моральное наследие, которое Ф. Филипс передает всем нынешним и будущим предпринимателям.

Издательство выражает признательность дочерям Фредерика Филипса — Дигне и Анньет — за ценную помощь, оказанную при подготовке этой книги.

Дизайн серии Е. Вельчинского

Художник Н. Вельчинская

---

Огромный Африканский континент таит в себе невообразимый потенциал. Я бывал там неоднократно, особенно в Восточной Африке.

Во время моего первого визита в Кению меня сопровождал мой сын Тон, который длительное время работал в Африке с движением «Моральное перевооружение» и хорошо изучил некоторые страны. В тот раз в Найроби нас принимал президент Кении Джомо Кениата. Поздоровавшись, он сразу сказал:

— Знаете, господин Филипс, когда я был в изгнании, то смог за полцены купить филипсовский приемник и благодаря этому следить за всем, что творилось в мире. — Под «изгнанием» он подразумевал свое участие в 1953 году в партизанском движении «Мау-Мау». Я заметил, что ему повезло больше, чем мне: когда я был в тюрьме, нам радио не дозволялось. Кениата спросил, когда я был «внутри». Во время немецкой оккупации, сказал я.

Затем мы обсудили работу моего сына, который за несколько месяцев объездил всю Кению, показывая снятый «Моральным перевооружением» фильм «Свобода» на языке суахили, и президент воскликнул:

— Да ваш сын Антон знает землю кикуйю лучше меня!

Тон, которого поражало обилие лозунгов разрушительного содержания, сказал Кениате:

— Господин президент, нужно, чтобы ваш голос был лучше слышан по всей Африке. Он должен звучать, как рык льва!

Видимо, эти слова что-то значили для Кениаты. Неделей позже мы оказались в угандийской столице Кампала, где располагался факультет права Университета Восточной Африки — университета, общего для Уганды, Кении и Танзании. Джулиус Ньерере, президент Танзании, в торжественной обстановке вручил Кениате диплом о присвоении почетной степени доктора права. Тут мы стали очевидцами того, как понимают в Африке юмор. Огромный Кениата высился над маленьким, хрупким Ньерере. Когда ему пришлось наклониться, чтобы принять знак его нового достоинства, зрители покатились со смеху.

Затем президент Кениата произнес речь. Начал с шутки насчет того, что сегодня людям, чтобы занять какой-нибудь пост, непременно нужно хоть какое-то звание.

— Единственная должность, для которой не нужно диплома, — это министр правительственного кабинета, а требования к президенту и того меньше! До сих пор я умудрялся справляться безо всякого звания. Но сегодня для меня великая честь получить степень доктора права.

— Мы счастливы тем, что освободились от империализма, — продолжил Кениата. — Это огромное достижение! — Тут он возвысил голос: — Но нам следует опасаться еще более страшной опасности, а именно — проникновения в наши ряды ложных идей. Надо быть начеку, чтобы не пойти по дороге, которая приведет нас к доле еще более горькой, чем та, от которой мы только что ушли.

Раздались громовые аплодисменты. Сидя рядом с послом Китайской Народной Республики, я заметил, что ни он, ни его жена не аплодируют.

Из наших многочисленных бесед с президентом Ньерере особенно отчетливо мне вспоминается одна. Это произошло в 1967 году, когда я проездом был в Танзании. Он поинтересовался, имеем ли мы дело с КНР. Я ответил — объем торговли с этой страной таков, что им можно пренебречь. Поскольку Танзания тесно сотрудничала с Китаем, Ньерере спросил, в чем же дело.

— Господин президент, — сказал я, — во время войны моя страна была оккупирована немцами, и мне довелось близко познакомиться с национал-социализмом. Это была диктатура. И неважно, какой этикеткой, каким названием она прикрывается, любой диктатор всегда хочет только одного. Он хочет освободить людей от их собственной совести и заменить ее диктатом государства. Я сам, своими глазами видел, что это означает гибель души народа. Видывал я и коррупцию, но тотальная атака на душу народа куда страшнее. Поэтому я решил, что такому режиму — не важно, как он называется — национал-социалистическим, коммунистическим или как-то иначе, — если он радикально не изменится, руку помощи не протяну.

Тут разговор неизбежно перешел на Южную Африку, страну, которую я посещал много раз. Я сказал Ньерере, что, сколько ни возмущайся тем, что есть неправедного в ЮАР, там имеется один позитивный фактор, отсутствующий во всей остальной Африке, — свободная пресса. Когда дела идут не так, как должно, об этом открыто пишут газеты.

— Я чувствую родство с африканерами, поскольку мы, голландцы, из одного с ними племени. Поэтому я постараюсь помочь им, хоть и расхожусь с ними политически. Подобно нам, голландцам, они упрямые люди. Пинками их быстрей двигаться не заставишь. Да, в Южной Африке нужны перемены, но как быть с другими странами континента? ЮАР — не единственное государство, виновное в применении репрессий. До меня дошли слухи об ужасах, творящихся в Занзибаре, но я не стал бы судить о правительстве этой страны только по слухам. Белое меньшинство, — заключил я, — боится, что их загонят в море. Я не вижу другого выхода — о кровавой бойне не говорю, кроме такого, когда белые и черные найдут новую основу для совместного существования — основу, опирающуюся на принципы равенства и доверия.

— Но, господин Филипс, — ответил президент Ньерере, — эти люди хотят захватить нас.

— У меня не сложилось такого впечатления. Я разговаривал с ними. В таких терминах речь не шла.

Это был свободный обмен мнениями, но мы не убедили друг друга. Да и по другим вопросам тоже придерживались разных точек зрения.

— Я не социалист, — сказал я.

— Да, это я понимаю!

— Но, сдается мне, вы сомневаетесь в моих мотивах. Видите во мне капиталиста. Между тем наибольшее значение я придаю тому, чтобы каждый человек имел возможность полностью себя реализовать, проявить инициативу, взять на свои плечи ответственность. Если государство намерено все делать само и регулировать все, что в нем происходит, оно запускает процесс, который остановить нельзя, и люди кончают тем, что становятся рабами этого государства. Вот почему социализм для меня неприемлем.

Прощались мы тем не менее очень тепло, и я сказал:

— Представляю себе, как в следующий мой приезд вы станете ломать голову: «Как, опять этот ужасный Филипс?! Принимать его или не принимать?»

— Нет, господин Филипс, — любезно ответил президент Ньерере. — Непременно дайте мне знать, когда снова будете в наших краях. Я выделю часок, беседовать с вами мне интересно.

В наших странствиях мы не ограничивались словами. В Найроби у нас теперь работают электроламповый завод и завод грампластинок, а в Аруше (Танзания) производятся радиоприемники и проигрыватели. На заводе в Аруше работают 120 человек, из которых только один — европеец. Это поразительно, с каким рвением учатся в вечерних школах молодые рабочие. Кладовщик, кассир, наладчик и ремонтники — все это местные ребята. Такой подход — часть нашей политики, и президент Ньерере однажды сказал мне:

— Нашей стране нужно побольше Филипсов.

Да и в Южной Африке «Филипс» взял на себя множество начинаний. Последний мой визит туда пришелся на 1974 год. Сильвия ездила со мной. Целью поездки было узнать страну получше. Мы посетили места расселения исконных племен — Бофутатсвану, Транскей и другие, где нас приветствовали чернокожие вожди. Было очевидно — они очень хотят, чтобы «Филипс» строил заводы на их земле. Теперь у нас есть завод в Рослине, почти на границе с Бофутатсваной. Люди приходят оттуда и рады работе, которую мы им предлагаем. Завод выглядит опрятно и ухоженно. «Филипс» хорошо платит, и мало-помалу на разных уровнях удается преодолеть расовые различия. Наши чернокожие друзья только удивляются тому, что их братья-христиане во Всемирном Совете Церквей намерены бойкотировать промышленное развитие этих регионов.

Южная Америка

В Андах в Перу я пережил незабываемое приключение — одно из многих, выпавших на мою долю в Южной Америке. Наша дочь Дигна работала тогда с движением «Моральное перевооружение» в Латинской Америке, и я пригласил ее поехать со мной. Она хорошо говорит и по-испански, и по-португальски, так что в ее лице я имел не только приятного спутника, но и превосходного переводчика.

В Перу далекое прошлое все еще рядом. Индейское население неграмотно и живет в примитивных условиях. И все-таки они хорошо знают свою историю благодаря устным преданиям, которые передаются из поколения в поколение. Эти предания посвящены инкам, могущественную империю которых безжалостно истребили испанские завоеватели. Жители гор по сию пору питают глубоко укоренившееся недоверие ко всем, кто приходит с равнины.

Представители этой древней культуры владели любопытными технологическими секретами. Живя в регионе, где сильна вулканическая активность, они разработали эффективный метод строительства сейсмостойких зданий. Огромные каменные блоки не скреплялись цементом, но сопрягающиеся их стороны обтачивались таким образом, что при толчке сила удара полностью поглощалась.