Влад Савин - Поворот оверштаг

• Название: Поворот оверштаг
• Автор: Влад Савин
• Издательство: Издательский дом «Ленинград»
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-906017-55-0

Продолжение истории атомной подлодки «Воронеж», попавшей из нашего времени в 1942 год. Атомный подводный крейсер включен в состав Северного флота СССР — и боже, спаси кригсмарине! Но информация, которой владеют люди из 2012 года, оказывается еще более страшным оружием, чем торпеды.

Как поступит Сталин, узнав про XX съезд, перестройку и распад СССР? Появится ли шанс не только сохранить миллионы жизней советских людей, но и предотвратить гибель Советского Союза через полвека?

Но сначала нужно выиграть войну. И решающим сражением будет Сталинградская битва, которая начнется 19 ноября 1942 года, как и в нашей истории. Чтобы история сделала поворот оверштаг. Так называют моряки проход судна носом через линию ветра. И каким будет новый курс?

---

Что, на мой взгляд, было притянуто. А почему, собственно, нельзя было остановиться? Ну вышла бы «Тимур и команда» по-немецки…

Но интереснее другое: рабством это не назвать! Не пройдет здесь категорически «я господин, а вы быдло». И плетью в ряды никого не загоняют. Делать что-то общее не принуждают. И за пустыми словами, одними лишь обещаниями не пойдут: только реально, на деле почувствовав, что так лучше! Добровольно решив, что стать «пальцами руки миллионнопалой» и успешнее, и безопаснее, чем жить поодиночке.

И как это все же назвать? А я отвечу: совок! Человек, привыкший, что он «один из», а не уникальная отдельная личность. Вбивший себе в подкорку, что одному в этом мире не выжить, а вот «колхозом» — это да! В итоге посмотрите в эту войну на нас с немцами — и на англичан. И скажите, англы и юсы немцев на равных победили бы, без численного и технического превосходства? Чем там у них кончалось, даже в сорок пятом? Арденнами? И стоит ли после этого «из себя совка выдавливать»?

Кстати, спросил я у Кириллова, что с англичанином тем будет? Любопытно просто. «А все по закону, — ответил товарищ старший майор. — Признай бритты факт шпионажа, ну выслали бы мы этого Дженкинса из их миссии. Хотя толку-то, другого бы прислали! Но все же союзники пока… И передали бы им этого матроса Райли до кучи; да, может, вспомнили бы случай этот, когда британцы стали бы на нас наезжать, если кто из наших так же завалился бы. Но англичане — и Дженкинс, и капитан парохода — все отрицали: ничего не знаем, а может, этот Райли немцами завербован был?» А коль так, то и пошел он крайним, по всей строгости военного времени, за шпионаж. Своего, выходит, сдали за копеечную политическую выгоду, самки собаки!

А будь у нас? Лично я своего матроса, которого сам туда послал, вытаскивал бы до конца! Иначе просто в зеркало смотреть будет тошно. Ну нельзя делать то, о чем тебе самому после противно будет вспомнить! Потому что дальше пойдет одно из двух: или тебе это станет постоянно душу грызть, как жук-древоточец, или ты просто станешь чуть больше сво… (Прадеды сказали бы: «Душу погубишь», — но вот не верю я в Бога и рай!) Не моралист я, а циник: хочу жить спокойнее и не мучаясь. И не европеец я, а все же совок. И меняться не намерен. За свой участок отвечаю головой, а выше командующий есть. Сам командующим стану — ну, значит, фронт мой расширится, а принцип останется: все равно главком надо мной.

Белое море прошли. Тральцов отпустили. Глубина — уже приятнее. Ныряем на двести пятьдесят и держим ход в двадцать. Чем меньше будем болтаться в радиусе действия немецкой авиации, тем лучше. Нам-то без разницы, а вот «Куйбышеву»? Он, кстати, нас не теряет — держится чуть позади нашего левого траверза. В молодости, когда этот эсминец был «Капитан Керн» Балтфлота, тип «Новик Путиловский», он по паспорту мог и тридцать пять выдать… но корабли быстрее людей стареют, машины изношены уже, однако тридцать, наверное, ему еще по силам. Значит, и мы прибавим…

Все работает нормально — три месяца всего прошло с июля, срок обычной автономки. Вахта за вахтой, так без происшествий пролетаем до меридиана Иоканьги. «Куйбышев» упорно идет рядом. (После Зозуля мне скажет, что именно сейчас по-настоящему поверил в возможности «Воронежа» — что подлодка, не всплывая, может удирать от эсминца через половину Баренцева моря. Но это будет после, пока же, как условлено, в этой точке подвсплываем под перископ, поднимаем антенну, обмениваемся информацией.)

Пока все выходит удачно. Меньше чем через сутки нам надо быть у Порсангер-фьорда. Затем отойти к северу, где через двое суток у нас рандеву с эсминцами «Гремящим» и «Сокрушительным». И — назад, на позицию, ловить конвой, который должен подойти еще через день (плюс-минус сколько-то).

А на аэродроме Банак — девяносто «юнкерсов» (надеюсь, сейчас чуть меньше, все же в битве у «Тирпица» и британцы кого-то посбивали). Но все равно нашим эсминцам будет крайне тяжело — как на Черном море в сорок третьем, где эти «юнкерсы» утопили сразу троих наших, «Харьков» и две такие же «семерки», как «Гремящий». Две 76-миллиметровые и пять 37-миллиметровых автоматов — совсем не смотрится такое ПВО по сравнению с пятью-шестью 127-миллиметровыми универсалами, плюс четырнадцать 40-миллиметровых «бофорсов» и столько же 20-миллиметровых эрликонов у штатовских «флетчеров» и «самнеров» — а ведь и те погибали от японских авианалетов. И потому придется нам сыграть роль самого эффективного ПВО — если не «наши танки на вражеском аэродроме», то «Гранит» по казарме летного состава. И никак иначе, поскольку место будущей охоты на конвой выбрано здесь — и немецкие бомберы в самый разгар действа ну совершенно нам тут не нужны.

Курс — вест. Идем на позицию.

Подводная лодка U-703, командир Хейнц Байфилд.

Норвежское море, 11 октября 1942 года.

Ослиная задница! Все по-дурацки! При «папе» Денице такого не было!

У него было свято: вернулись живыми — неделя на техобслуживание и регламентные работы и две недели отпуска, хоть домой в рейх, хоть отдыхай как хочешь, любой разгул и удовольствия, какие можешь найти. И награды заслуженные — прямо на пирсе, сразу, без всякой бюрократии. А что такое «жирные годы», объяснить — или вам уже рассказали?

И — нет «папы», попал под гнев фюрера. Только вернулись с битвы при «Тирпице». Что это такое? Это когда, вместо охоты на «восемнадцатый» конвой, тебя посылают за орденами и победами, драться с британской эскадрой. А тут лишь торпеды с дальней дистанции, и скорее убегать, пока асдиками не засекли. Нам повезло, а вот U-377 и U-405 не успели. Так и не ясно, кто «Тирпиц» утопил, тут и люфтваффе претендуют, и U-403 якобы не промахнулась. А если «Тирпиц» на тот момент сочтут уже вражеским линкором — то это сразу Рыцарский крест! Вернулись и узнали, что мы, оказывается, уже СС. И порядки совсем другие!

Никакого отдыха — только дозаправились, все положенное приняли, и марш в море, поскольку солдаты фюрера не должны пребывать в праздности, когда их камрады гибнут где-то под Сталинградом (кто знает, где это?). И чтоб приглядывать за нами в море, включили в экипаж кригс-комиссара. Который должен, теоретически, подтверждать каждый (!) мой приказ на предмет согласия с линией партии. Именно так — каждый. Однако нам «повезло» получить кадра, отродясь в море не бывавшего, тем более на субмарине — зато, надо полагать, абсолютно надежного идейно, получившего от команды прозвище Свинорыл, точно характеризующее его как внешне, так и внутренне. И когда он рядом, я или любой другой офицер, отдав приказ, должен сначала объяснить ему, зачем, нет ли тут саботажа или трусости. Вы можете представить, как тут командовать — мне, получившему второй Железный крест за разгром «семнадцатого» большевистского конвоя? Я в кригсмарине с тридцать четвертого, воюю с самого начала, через все прошел, что только мог командир субмарины, — и должен спрашивать дозволения на каждое свое действие у сухопутной крысы, посаженной мне на шею?

И эта миссия. Кто там, наверху, догадался отправить субмарины в противолодочный дозор, причем у нашего побережья? Точно, не наши — а умники из СС. Во-первых, «тип VII» — все ж океанские лодки, а для подобных задач в кригсмарине «челны» были, малые лодки «тип II»; во-вторых, тральщики «тип М» справятся с этим гораздо лучше, а уж тем более авиация. Но попробуй откажись — капо в концлагере объяснять будешь, что приказ дурацкий! Или — ротному фельдфебелю на Восточном фронте. Говорят, в штабе кого-то уже разжаловали — и рядовым в пехоту, под этот Сталинград.

Так что действительно спокойнее этот шторм в море пересидеть. Все безопаснее, чем прорываться к конвою. Причем не только для нас: как нам огласили, «пропавшие без вести» будут считаться перебежавшими к врагу, в отсутствие доказательств обратного, — с заключением семей в концлагерь. Как это на боевой дух экипажа повлияло, объяснять надо?

Вот и болтаемся у входа в Порсангер-фьорд. Считается, что мы должны заметить вражескую субмарину еще на подходе, быстро погрузиться и атаковать ее торпедами. Стою на мостике, дышу свежим воздухом. Свинорыл тоже наверх выполз, смердит. В самом прямом смысле, поскольку вчера в сортире продул баллон на себя (подозреваю, помогли ему, что-то подкрутили). Отчего стало лишь хуже: во-первых, в отсеке воняет так, что даже для лодки невыносимо, а там, между прочим, спальные места, а во-вторых, душа на лодке нет, и будет наш партайгеноссе еще долго распространять вокруг амбре, хоть противогаз надевай. Тем более въедливости и злобы у него это происшествие совершенно не убавило.

— Контакт, пеленг 66, очень неустойчивый, слабый… потерян, — доклад акустика.

Смотрю в том направлении — ничего. Море на редкость спокойное для этого района и сезона, даже перископ был бы замечен. Может, загоризонтная, сильно шумящая цель попалась? Или акустик ошибся, фоновый за контакт принял? Эх, «Моцарт», предлагал же я Марксу с U-376 много чего, если он своего акустика, «бриллиантовые уши», уступит — и где он теперь? Сгинул в Карском море, причем со всеми направленными туда — что наводит на размышления. Та радиограмма — неужели у русских появились торпеды по лодке, на глубине? Бред. Как прицеливаться, определить направление и глубину?