Павел Александров - Путь миротворца

• Название: Путь миротворца
• Автор: Павел Александров
• Жанр: Фэнтези

Будь осторожен с мечтой: она может исполниться! И уставший романтик, простой, ничем не примечательный парень по имени Марк, попадает в загадочную страну — мир рыцарей и магов, где в жестокой борьбе вера схватывается с магией, отвага со страхом и милосердие с ненавистью.

Марк не должен спасти мир, и от него не так уж много зависит, но, согласившись стать Седьмым миротворцем, он сталкивается с безжалостной силой, которая словно злой рок преследует каждого, кто избирает путь миротворца.

Существует ли что-то, кроме роковой необратимости, и возможно ли победить судьбу, начертанную содеянным грехом — ответ может дать лишь разгадка страшной тайны Проклятия миротворцев.

Роман написан на стыке аллегорического фэнтези и психологической прозы: монстры здесь соответствуют определённым человеческим чувствам, настроениям и убеждениям, а боевая магия и мастерство владения мечом проистекают из неведомых и порой непредсказуемых стихий человеческой души.

---

— У вас было четыре дня, чтобы все продумать!

— Маркос… — епископ примирительно поднял руки, — остынь.

— Остынь! Что значит остынь?! — громко заявил Марк, хотя в душе успел пожалеть обо всем, что слетело с языка. Однако неконтролируемый поток эмоций, невесть как накипевший, рвался наружу, и остановить его было непросто. Что-то сломалось, что-то изменилось в нем после Белого забвения. — Почему я должен ждать, когда вы поведете меня к пророку? Почему я сам не могу решать за себя? Сколько еще я должен оставаться вашей тенью? Почему вы столько всего недоговариваете, скрываете? Почему держите меня в загадках? Знаете, каково это, жить в неведении, постоянно мучаясь мыслями «Где я?» и «Что будет завтра?» Почему, когда я что-то начинаю решать сам, вы меня останавливаете? Туда я не готов, сюда не готов, и на Светлой арене мне состязаться рановато и мечом владеть необязательно! Хватит! Теперь я могу обойтись без вас.

Из него пробивалась новая сила. Независимость. Самодостаточность. Амбиции.

Епископ рассердился: его щеки побагровели, а ноздри стали гневно раздуваться как кузнечные меха. Секунд через десять он пересилил себя и ответил сдержанно:

— Я твой проводник, Седьмой миротворец. Будь добр прислушиваться к моим советам.

— Вы были моим проводником до Зеленой идиллии, — ответил Марк, все меньше и меньше сдерживая себя. Ради своей попытки добиться самостоятельности он был готов поссориться с епископом всерьез и надолго. — Дальше я как-нибудь сам. Можете идти к своему приятелю. А я иду к пророку.

Неожиданно просвистевший поток воздуха задел Марка по лицу. Рядом раздался глухой удар в двери таверны, и Марк ошеломленно уставился на полуметровую стрелу с черной ленточкой на конце.

— Это… это кто? — робко спросил он, забыв и гнев, и свою тягу к самостоятельности.

— Что здесь происходит? — из таверны выскочил Харис, а за ним Флоя и Никта.

— Даймоны! — взвизгнула Флоя, а хранительница одновременно с Харисом схватилась за меч.

Острая стрела торчала четко между епископом и Марком. Полметра вправо — и она бы угодила епископу в грудь, полметра влево — и она бы сразила Седьмого миротворца.

— Нет, не даймоны, — сохраняя видимое спокойствие, произнес Харис. — Это человек.

Хранительница глянула вокруг, прищурившись.

— Мастер своего дела. Стрелял из леса, а это больше полета обычной стрелы.

— Невозможно! — заявил Харис. — Это самострельная стрела, а самострелы так далеко не стреляют.

— Он мог усилить стрелу магией ветра.

— Был бы мастером, то кто-то из нас уже бы встретился с вечностью, — сказал епископ, единственный из всех, кто совершенно не тревожился.

— И… и кто это может быть? — рассеянно произнес Марк, думая, то о стреле, то о глупой ссоре с епископом.

— Это предупреждение! — решила хранительница.

— Или чья-то шутка, — подметил епископ, не разделяя ее тревоги.

— Челюсть сверну за такие шутки! — прорычал Харис.

— Так чего же ты стоишь? Беги, лови его! — едко подстегнула Флоя, видимо, успокоенная тоном епископа.

— В любом случае надо уходить отсюда, — промолвил епископ. Он не озирался по сторонам, как видно, будучи уверенным, что покушение сейчас не повторится. — Наше присутствие в Зеленой идиллии уже замечено.

* * *

Дом служителя Иалема находился неподалеку от таверны на окраине поселка, всего в нескольких шагах от дремучего леса, называемого здесь Лунным. Хозяин, по-видимому, имел трудности с деньгами, поскольку его жилье пребывало не в лучшем виде: стены, сплетенные из гибких ветвей, были обшарпаны, будто их постоянно царапали дикие коты, а с крыши свисали лохмотья кровельного покрытия из сухого мха. Нуждалась в ремонте и печная труба, жалобно покосившаяся к краю крыши.

Служитель Иалем был круглолицым пожилым человеком, с большой плешью на голове. Как и епископ Ортос, он постоянно носил длинные одежды священника, всегда сохраняя на лице невеселую, но добродушную улыбку. Молчаливый, неразговорчивый, он особенно избегал разговоров о Падшем городе. Подолгу с ним можно было говорить только о его здоровье и об абстрактных понятиях добра и зла.

Марка поселили в гостиной, предоставив твердую дощатую кровать. Старые доски скрипели и неприятно напрягали спинные мышцы, но ему было все равно. За время похода он стал совершенно неприхотливым. Епископ все справлялся о здоровье Иалема, и тот охотно отвечал, находя интересной эту тему.

Флоя, собрав у леса несколько букетиков цветов и, разместив их в глиняных кувшинчиках, скрасила неухоженный вид гостиной. Хозяин отреагировал доброй улыбкой.

— Вы любите цветы, почтенный Иалем? — осведомилась Флоя с зажатым в руке кувшинчиком, полным ярко-синих полевых цветов. — Я видела ваш цветник за домом. Прелесть!

— Да, цветы помогают не замечать одиночества, — глубокомысленно ответил хозяин, польщенный вниманием юной девушки.

— Ой, а вы одиноки? У вас нет семьи? А где ваша жена? Вы никогда не были женаты?

— Флория! — нахмурил брови епископ.

— О, все славно, брат мой, — проговорил хозяин. Его улыбка стала уныло-разочарованной. — Просто есть вещи, о которых говорить рано. Всему свое время.

Он сказал Харису, чтобы тот отвел коня в стойло, взял вещевой мешок епископа и понес на второй этаж, по лестнице, из которой вот-вот должны была посыпаться труха.

— Никогда не задавай глупых вопросов людям, испившим немало горя! — сердито упрекнул Флою епископ и поучительно поднял палец перед ее недоуменным лицом. — И другим людям тоже не задавай…

— А что тут такого? — как всегда возмутилась Флоя.

— У каждого человека есть свои сокровенные тайны, о которых не нужно знать никому другому.

— Я всего лишь спросила о семье…

— У него нет семьи… больше нет. Теперь его семья — храм… гм, я очень много сказал.

Проворчав какие-то поучительные слова, понятные лишь ему самому, епископ удалился следом за неразговорчивым служителем.

— Я не понимаю, как можно быть таким замкнутым в себе! — пожав плечами, высказалась Флоя, оставшись наедине с Марком.

— Ну не всем же быть такими говорливыми! — отозвался со своего ложа Марк. — Зато у тебя, когда появляется тайна, о ней сразу узнает вся округа.

— Не могу же я держать в себе все, что меня тревожит! Иначе я просто лопну.

— А многие люди, наоборот, не могут высказывать свои переживания, — сказал Марк, думая совсем о другом. Что его сейчас тревожило, так это неизвестный стрелок, пустивший в него стрелу. — Это делает их душу уязвимой. Особенно, если в ней живет боль.

Флоя вдруг стала непривычно серьезной. Ее губы сложились в трубочку, а озорные блестящие глазки сощурились, как при обдумывании важного вопроса.

— Заглушая в себе боль, мы делаем ее сильной в будущем. Лучше вылить ее сразу и избавить себя от лишних страданий.

— Мудрая мысль! — согласился Марк, поднимаясь. Он желал поскорей остаться один на один со своими мыслями. — Да только многие люди любят страдания. Им нравится, когда их жалеют.

Марк вышел во двор.

Здесь приятно обдувало вечерней прохладой, ветер доносил чудные запахи душистых садов. В саду служителя Иалема помимо яблонь росли маленькие гранатовые деревца с прямыми стволами и многочисленными отростками, красноватою корою, продолговатыми блестящими листьями. На ветках висели созревшие плоды с большими, похожими на звезды ярко-красными цветами, не имеющими запаха. Марк подобрал с травы упавший плод. Он был покрыт твердой красной кожурой, а при разломе оказалось, что он вполне созрел: множество сочных красных зерен оказались весьма неплохими на вкус.

Из памяти не уходила стрела с черной ленточкой. Покушение? Предупреждение? Намек? Кто это мог быть? Посланник черной колдуньи Амарты, однажды покушавшейся на его жизнь? Но в прошлый раз она это сделала открыто. Она желала видеть его предсмертный взгляд, об этом ясно говорили ее глаза, преисполненные глубоко личной ненавистью. Так зачем же ей наемник? С ее-то смертельным искусством черной магии! Яннес? А ему зачем? Он и так победил Седьмого миротворца на Светлой арене. Да и не таков этот тип, чтобы убивать соперника стрелой в спину. Кто-то из слуг Темного Владыки Хадамарта? Вдруг они боятся Седьмого миротворца из-за того самого пророчества? Тут может быть целая вереница версий, вплоть до высказанной епископом, что стрела с черной ленточкой — чья-то глупая шутка. Ох, хорошо бы, если так.

— Маркос… — раздался сзади голос Флои, приглушенный и заговорщицкий.

— А? Чего тебе?

— Весь день хотела тебе сказать… — она зашептала над самым ухом. — Во время путешествия с караваном из Мелиса… я заметила среди купцов… архиепископа Ипокрита.

— А-а, помню, помню, — махнул рукой Марк, припоминая, как встретили Седьмого миротворца в Сонной дубраве, после того как там побывал Ипокрит. — Ну и что, может, у него родственники в Анфее?