Николай Николаев - Партайгеноссе. Жизнь и смерть Мартина Бормана

• Название: Партайгеноссе. Жизнь и смерть Мартина Бормана
• Автор: Николай Николаев
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 5-9533-1704-2

Книга журналиста и исследователя Н. Николаева воссоздает портрет Мартина Бормана — «кукловода» Адольфа Гитлера. Автор рассматривает партийно-государственную карьеру Бормана, его причастность к преступлениям гитлеризма, активную роль в разработке бесчеловечной политики нацистов, особенности его взаимоотношений с другими вождями и функционерами Третьего рейха, с окружением германской «элиты». Большое внимание в книге уделено загадкам жизни и смерти нацистских лидеров, а также послевоенной деятельности уцелевших военных преступников, их попыткам развернуть активную экономическую и идейно-политическую деятельность в новых условиях. Автор разоблачает сотрудничество ряда политиков, военачальников, разведчиков стран Запада и третьего мира с военными преступниками, в том числе под флагом «борьбы с сионизмом».

---

Процесс Наумана начался в неподходящее время. Экономика Западной Германии развивалась очень быстрыми темпами, и британцев обвинили в том, что они завидуют и пытаются создать новые трудности. У канцлера Аденауэра имелись свои причины для того, чтобы уменьшить нацистское влияние. Он хотел показать британцам, что они уже не могут влиять на дела Германии. Дело передали в западногерманский суд, вынесший предсказуемый вердикт: обвиняемых следует отпустить на свободу, так как «нет доказательств существования заговора».

Выйдя на свободу, Науман свидетельствовал, что Борман действительно бежал, а затем сразу направился в штаб советских вооруженных сил, так как он всегда был советским шпионом. Учитывая известные связи Наумана и его опыт пропаганды при нацистском режиме, а также данный им анализ выживания нацистского движения после войны, его заявления стоит рассматривать как умелое использование шумихи, созданной вокруг процесса. В докладах о том, что Борман якобы убит в Берлине, имелось слишком много противоречий, и слишком много появилось свидетельств того, что он бежал и находится на свободе. Для отвлечения внимания можно было твердить, будто он находился в Москве.

Меры, принятые британцами против наиболее явных неонацистских движений, насторожили беглецов, хотя их деятельность за границей оказалась труднодоказуемой. Мнения людей, подобных Киркпатрику и прочим авторитетам в области немецкой истории, были весомы, но их реализацию приходилось иногда хранить в тайне, поэтому многие официальные документы надо читать, понимая, что скрывается за сухим бюрократическим языком.

Стивенсон выписал основные положения из наиболее убедительных отчетов. Иногда при внимательном чтении появлялось больше вопросов, чем ответов. Например, в сообщениях из Боливии от нескольких западных агентств, включая Интерпол, в качестве первоисточника назывался человек, о котором ходила дурная слава, — он продавал европейским газетам слухи. Чиновник из Перу (с внушительными рекомендациями и множеством влиятельных родственников) поведал Стивенсону убедительную историю нацистских военных лагерей и охотно взялся организовать встречу со вдовой фельдмаршала Германа Геринга, которая якобы работала в универмаге в Лиме. Но эта женщина не являлась вдовой Геринга. С настоящей вдовой Стивенсон встречался. Она находилась в Мюнхене и болела. Так что доверие к чиновнику оказалось подорванным.

Приходилось согласиться с Симоном Визенталем (умер в 2005 г.) из венского центра документации, что ведется целенаправленная кампания с целью сбить со следа охотников за военными преступниками. Он называл это «нацистским бюро дезинформации», созданным по образцу КГБ. Все выглядело слишком сложным и запутанным.

…Борман был самым богатым человеком Третьего рейха благодаря контролю над фондами партии и личным состоянием Гитлера. Он перевел на свое имя всю собственность фюрера еще при его жизни, очевидно, без согласия последнего. К Борману перешло все, даже дом родителей Гитлера, все авторские права, включая права на почтовые марки с изображением Гитлера, и т.д. К концу войны эксперты союзников подсчитали, что Борман лично контролировал имущество на сумму в один миллион 890 тысяч американских долларов. Спустя девять лет, когда денацификационный суд пытался конфисковать имущество Бормана, чтобы выплатить компенсацию пострадавшим от нацистских зверств, обнаружилось всего 8500 долларов США. Затем суд Берхтесгадена попытался отдать наследство Бормана его детям, но после долгих поисков было найдено примерно 450 долларов, чего хватило только на судебные издержки.

В жарком климате за деньги можно купить уединение и электрический вентилятор в придачу, но даже за деньги невозможно выследить Братство без списка его членов. В лондонском архиве среди толстых томов неупорядоченных материалов Стивенсон нашел отчеты отделения британского МИДа, относившиеся к концу войны. Это были издания: «Военизированные нацистские группировки в Южной Америке» из нескольких сотен страниц; «Гитлеровцы и фаланга в Уругвае»; «Награбленное золото в немецких руках», которые занимали несколько папок. Там же находились «Избавление от нежелательных немцев за рубежом» — интригующий образец мошенничества и отчет «Поддельные банкноты», насчитывавший более тысячи страниц. «Общение с Берлином» тоже весило немало.

Опираться исключительно на эти материалы было ненадежно. Агентства разведки, впитывая информацию, пережевывали ее для слабых желудков. Стивенсон научился с подозрением относиться к непроверенным источникам, а особенно к блистательным находкам западногерманских агентств, с их аккуратными картотеками и километрами стальных шкафов, из которых закодированная информация забивалась в компьютеры для быстрого поиска данных. Он почему-то больше доверял клеркам с замызганными манжетами, которые катили тележки с книгами вслед за стариками с ведерками угля, которым отапливалось министерство иностранных дел Великобритании. Но все же он не доверял им до такой степени, чтобы принять за истину их версию событий. Это было бы слишком легко! Он знал, как журналисты приходят к неверным выводам, безрассудно опираясь на «информированные источники» и сводки военной разведки в местах вроде Вьетнама. Он видел пропагандистов, привыкших изменять информацию, уже трансформированную целым сонмом сотрудников разведки до такой степени, что в результате не оставалось никаких правдивых сведений…

Стивенсон столкнулся с одним подобным примером. Докладывали, что члены Братства начали ссориться из-за денег в шестидесятые годы, и это было похоже на правду. Во главе восстания против Бормана якобы стоял капитан подлодки U-235. Говорили, что он привел свое судно в воды Аргентины, выгрузил награбленные нацистские сокровища, затопил лодку, перевел этот груз в деньги и купил себе большое поместье. Согласно этому отчету, на U-235 перевозили основные сокровища и золото Бормана в Мардель-Плата в 1945 году. Но, как выяснил Стивенсон, изучая немецкие отчеты, U-235 была зарегистрирована как затонувшая в Каттегате 14 апреля 1945 года. На берег Южной Америки она могла бы доставить свой груз через три месяца. Но ее по ошибке атаковал немецкий торпедный катер Т-17. Инцидент вызвал полномасштабное расследование. Сотрудники ВМФ союзников провели тщательную проверку, дабы исключить возможность ложного затопления лодки как прикрытия для побега. U-235 была подводной лодкой старого типа VIIC, построенной в Киле в 1942 году, — не лучшим судном по маршруту в тринадцать тысяч километров туда и обратно. Даже на самой высокой скорости это путешествие заняло бы десять недель, причем требовалась заправка топливом каждые 6 тысяч миль.

Чтобы убедиться, что в отчете номер подлодки не перепутан, Стивенсон ознакомился с докладами о других субмаринах этой серии: U-234 сдалась противнику и продолжила свою службу в ВМФ США, U-233 напоролась на глубинную бомбу и была затоплена американским эсминцем в июле 1944 года, U-236 попала под бомбардировку королевских ВВС Великобритании 4 мая 1945 года. И так далее.

Из всех частей света поступали доклады, в которых «официальные агентства разведки» могли создать любой необходимый эпизод за достойную плату. Запах шелестящих зеленых бумажек вдохновлял солидных джентльменов из иностранных портов, которые выуживали Бормана из своей памяти. Скептицизм, вызванный такими «наводчиками», работал на пользу настоящим беглецам. Публика скучала, правительства уставали давать запросы об экстрадиции, а преступники скрывались за этой дымовой завесой.

Когда стало совсем невозможно отличать правду от лжи и уставшие люди уже с отвращением воспринимали бессмысленную охоту, появилась информация от фанатика из числа старых нацистов, и возродились старые подозрения.

Это произошло, когда Стивенсон прорабатывал тома экономических исследований по современной Латинской Америке. Швейцарская газета «Вельтвохе» сообщила о чрезвычайном скандале, который так неохотно освещался в западногерманской прессе: «Нацистских военных преступников предупредили, чтобы они не посещали некоторые страны из-за угрозы судебного преследования». Восьмистам немцев, которым так помогли лазейки в законодательстве у них на родине, напомнили, что французский суд все еще разыскивает их за преступления военного времени. Юридический отдел министерства иностранных дел Бонна, возглавляемый Йоханессом Гавликом, служившим генеральным инспектором оккупированной Чехословакии, передал немецкому Красному Кресту список с пометкой «совершенно секретно». Пока государственный прокурор во Франкфурте разыскивал массовых убийц, их предупредило боннское министерство иностранных дел.

Разразился скандал, так как бюллетень, опубликованный ветеранами 45-й пехотной дивизии в Линце, который Гитлер когда-то считал своим родным городом, содержал имена десяти человек, которым было «рекомендовано не посещать Францию по политическим причинам». Среди них оказался Алоис Бруннер (не следует путать его с другим членом группировки Эйхмана — Антоном Алоисом Бруннером, которого казнили в Вене за военные преступления). Бруннер отличился в команде по ликвидации в Греции и Чехословакии, где его все еще числили в списках разыскиваемых. После войны он работал на секретную службу Гелена, последний раз его видели в Сирии. Швейцарская газета комментировала: «Уже не впервые Бонн скорее затрудняет розыск нацистских военных преступников, нежели способствует ему. Если их находят, то для того, чтобы предупредить об опасности, а не для того, чтобы арестовать». Существовали также вполне законные способы, используя которые преступники могли ускользнуть от правосудия в Германии, как и предсказывал Киркпатрик. Шеф французской контрразведки Жан Роше не питал симпатий к коммунистам, но высказывал свою озабоченность той терпимостью, с которой государства Западной Европы относятся к военным преступникам, в розыске которых заинтересована Восточная Европа и Советский Союз. Другие организации, подобные «Международной амнистии», были более озабочены операциями нацистского типа в католических странах, направленных против революционных священников и деятелей вроде Че Гевары.