Николай Николаев - Партайгеноссе. Жизнь и смерть Мартина Бормана

• Название: Партайгеноссе. Жизнь и смерть Мартина Бормана
• Автор: Николай Николаев
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 5-9533-1704-2

Книга журналиста и исследователя Н. Николаева воссоздает портрет Мартина Бормана — «кукловода» Адольфа Гитлера. Автор рассматривает партийно-государственную карьеру Бормана, его причастность к преступлениям гитлеризма, активную роль в разработке бесчеловечной политики нацистов, особенности его взаимоотношений с другими вождями и функционерами Третьего рейха, с окружением германской «элиты». Большое внимание в книге уделено загадкам жизни и смерти нацистских лидеров, а также послевоенной деятельности уцелевших военных преступников, их попыткам развернуть активную экономическую и идейно-политическую деятельность в новых условиях. Автор разоблачает сотрудничество ряда политиков, военачальников, разведчиков стран Запада и третьего мира с военными преступниками, в том числе под флагом «борьбы с сионизмом».

---

Его любовница, графиня Гизела фон Вестроп, несла сумки, набитые фальшивыми долларами и британскими фунтами, напечатанными заключенными лагерей смерти. Их казнь откладывалась до тех пор, покуда они продолжали участвовать в величайшей криминальной операции подобного рода в истории, изготавливая фальшивые деньги, — операции «Бернард». В тот момент люди, поймавшие Кальтенбруннера, не знали, для чего могли послужить эти запасы, так как графиня несла лишь ничтожную часть вместе с золотом и драгоценностями жертв газовых камер. Ей позволили уйти, но впоследствии стало известно, что она направлялась в швейцарские банки, где хранились более ликвидные активы, предназначавшиеся для устройства побегов, а графиня служила «общественным секретарем» у организаторов этой акции.

«Рыбалка» продолжалась. Был пойман Роберт Лей, глава Трудового Фронта, депортировавший миллионы пленных. Он способствовал изобретению смертоносных лучей и чуть было не убедил Гитлера применить в окрестностях Лондона новый отравляющий газ.

В лесах был схвачен глава боевых отрядов вервольфа Отто Скорцени. Тюремные камеры Аугсбурга стояли как раз на одном из путей отступления в Италию. Они были забиты пестрой толпой высокопоставленных немцев — полевых командиров, командующих авиацией, руководителями СС и гестапо. Над тюрьмой высился один из величественных австрийских замков. Внутри замка находился епископ Алоис Гудал, священник, собиравшийся найти Мартина Бормана живым.

В ночь на 23 мая, когда Гиммлер раскусил капсулу с цианистым калием, жену Мартина Бормана выследили в укромном уголке австрийского Тироля, граничащем с итальянским городом Больцано. Она под чужим именем ехала с детьми в автобусе, замаскированном под карету «скорой помощи».

В нескольких километрах от итальянской границы капитан 307-а части Джон С.Л. Шварцвальдер внимательно слушал немца, утверждавшего: «Я генерал и глава отдела разведки верховного командования. У меня есть чрезвычайно важная информация для вашего верховного командующего…» На это молодой американец ответил: «Вы были генералом! Были, сэр!» Рейнхард Гелен мрачно кивнул. Он мог бы рассчитывать вновь стать генералом, если бы ему удалось завладеть 52 большими контейнерами, которые он закопал у маленького сельского домика вблизи Альпийской крепости, где он прятался. Внутри контейнеров находились подробные описания сетей тайных агентов, находившихся за русским фронтом, включавших белоэмигрантов, продолжавших действовать совместно с вооруженными группировками украинских националистов. В тех же контейнерах имелись бесценные досье военной, экономической, промышленной и политической развединформации по Советскому Союзу.

Все документы СС были закопаны или сожжены. Когда русские начали свои поиски, им не дали ознакомиться с фотокопиями документов немецкой армии и полиции по той простой причине, что многие из упоминавшихся там имен уже были внесены в списки наемных служащих западных организаций.

Фаворит Бормана — Рудольф Гесс из Аушвица (Освенцима), также был пойман. С большинством лидеров СС, которым не удалось бежать, обращались снисходительно. Только 50 тысяч немцев обвинялись в прямом участии в ужасных преступлениях. Из тридцати высокопоставленных военачальников СС и глав полиции, бывших личными осведомителями Гиммлера, шестнадцать освободили. Из двенадцати глав гестапо и криминальной полиции восемь остались в живых. К 1970 году большинство основных действующих лиц, приговоренных к длительному тюремному заключению, были выпущены на свободу. Самые злостные преступники растворились среди миллионов немецких солдат и бывших заключенных, наводнивших послевоенную Европу. Остальные ожидали отправки либо следовали на промежуточные станции, откуда они отправлялись в Испанию и Латинскую Америку.

Естественно, существовали сотни свидетельских рассказов о том, что происходило в девятистах метрах от озера Топлиц, где, по слухам, агенты ODESSA спрятали запечатанный ящик, заполненный разоблачающими документами, которые можно было использовать для того, чтобы заставить молчать бывших нацистов, сотрудничавших с иностранцами. Небольшим примером того, чем на самом деле являлось это «сотрудничество», послужил тот факт, что спустя два десятилетия после окончания войны на приеме в посольстве Германии в Лондоне общительная супруга посла предупредила сотрудников, чтобы они никогда не забывали: в Англии они находятся среди врагов.

Юристы союзников, пытавшиеся ради справедливости выделить из общей массы эсэсовцев и воздать по заслугам всем тем, чье участие в военных преступлениях было доказано, сочли свою задачу практически не выполнимой. Их сбивало с толку предположение, будто СС являлось государством в государстве. Обвиняемые, не относившиеся к СС, создавали этот миф в течение десяти лет в период работы союзнических военных трибуналов. СС Гиммлера казались своего рода гигантской организацией секретной полиции, и старшим поколениям немцев было удобно придерживаться этой версии. Говорили, что Генрих Мюллер преобразовал политическую полицию Веймарской республики в гестапо, изучив советские системы — ЧК, ГПУ, НКВД. Но они являлись инструментами революции, а в Германии революции как таковой не происходило. СС создали для того, чтобы предотвратить перемены. Немецкие промышленные и финансовые монополии управлялись теми же воротилами, что и прежде. Гражданские службы также не изменились. Министры Гитлера щеголяли в черной форме с серебряными эмблемами, изображавшими череп, потому что всем была по душе мистическая атрибутика СС.

Гиммлер стал Игнатием Лойолой, который, по представлениям Гитлера, создал для него, фюрера, иезуитский орден. Вступавшие в СС или же с радостью принимавшие почетное членство оказывались во всемогущественном тайном сообществе. По словам Альберта Шпеера, «невозможно понять СС и Бормана, не понимая того, что для большинства немцев «политика» и «правительство» значили власть оккультных сил. Борьба между Гиммлером и Борманом была частично борьбой за право стать главой нации, «руководителем тайного общества тщательно отобранных аристократов»». Полковник Чарльз Г. Эллис, создававший проекты для американской службы разведки, однажды в лондонском клубе ярко обрисовал Стивенсону такой тип сознания. В свои семьдесят с небольшим лет Эллис, бывший глава службы связи между британскими секретными организациями, сохранил то чувство юмора, которым всегда отличаются хорошие шпионы. О кандидатах в шпионы он говорил: «Начнем с того, что, ежели они собираются сделать карьеру в разведке, они уже никуда не годятся». Он вспоминал атмосферу гитлеровского Берлина в то время, когда там работал. Однажды ночью он пришел домой и почувствовал некоторую перемену в поведении хозяйки квартиры. «Мой муж, — объявила она несколько надменно, — назначен квартальным». Теперь ее муж мог гордо держать голову, так как был допущен во внешний круг тайного общества, собравшегося вокруг Гитлера. Ему стало доступно «единение душ» Народного союза. Рассказывая эту историю, Эллис переходил порой на немецкий. Он был безобидным маленьким австралийцем, мягким и добросердечным, неизменно вежливым с официантами. Но когда он изображал эту немецкую хозяйку, его спина неожиданно выпрямилась, голубые глаза засверкали, и гортанные немецкие звуки ворвались в спокойную тишину клуба. Это произошло не от сознательной имитации. Он всего лишь цитировал! Его слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Все резко обернулись, а один из медлительных официантов тут же примчался посмотреть, что случилось. Словом, Стивенсон отчасти уловил истинный смысл Народного союза.

В довоенном британском издании «Майн кампф» термин «Фольксгемайншафт» («Народный союз») обозначал подавление любой критики. Словосочетание «народное сообщество» применялось в отношении всего народа.

«Фольк» — «народ» — было ключевым словом, в нем-то и заключалась основная особенность настроений, витавших в воздухе после поражения 1918 года, падения монархии и уничтожения аристократии. Оно стало фактором объединения немецкого народа.

Братство имело то же самое таинственное и неопределенное значение, что было весьма на руку его членам. «Братство» оказалось словом, использовавшимся по договоренности внутри ODESSA для обозначения Третьего рейха.

В 1961 году из Аргентины поступили первые серьезные доказательства того, что имевшие место дикие слухи не были совершенно безосновательными. Человек, отвечавший за решение «еврейского вопроса» в гестапо, — Адольф Эйхман — был схвачен израильскими агентами и предстал перед судом в Иерусалиме. Там бывший посол Аргентины в Израиле заявил, что Борман бежал в Аргентину, а затем поселился где-то в Южной Америке. Спустя пять лет сын Эйхмана Клаус написал открытое письмо, призывая Бормана выйти из подполья и понести наказание за те преступления, в которых он повинен и за которые отец Клауса был осужден вместо Бормана. Клаус уже не жил в Аргентине, но там находился его брат Хорст-Адольф Эйхман. Хорст-Адольф доложил министру юстиции во Франкфурте о том, что часто беседовал с Борманом. Потом он неожиданно изменил свои показания и сказал, что Борман погиб в Берлине. Когда его попросили объяснить подобное противоречие, он ответил: «Когда живешь в Южной Америке, где существуют влиятельные нацистские круги, приходится помнить о том, что однажды оттуда могут нанести удар».