Валерий Попов - В городе Ю (Рассказы и повести)

• Название: В городе Ю (Рассказы и повести)
• Автор: Валерий Попов
• Жанр: Русская классическая проза

---

- Ну, ты знаешь, конечно, - доверительно тихо проговорил он, - Вэл снова сел, Джага уехал...

Я почувствовал ностальгическую связь и с севшим Вэлом, и уехавшим Джагой, хотя конкретно не помнил их.

- А за тобой я давно слежу, - имея в виду, очевидно, мои литературные опыты, произнес Фил, растроганно глядя мне в глаза.

- Да ну... ерунда! - Я смущенно отмахнулся.

Спрашивать, как он, я пока что стеснялся: во-первых, при его трудной жизни вопрос может быть неприятным, во-вторых, он может тут усечь намек на дела, с которыми я к нему пришел.

Мы, не отрываясь, смотрели друг на друга - наверное, от долгого напряжения глаза наши стали слезиться.

- Может, Филипп Клементьич, вы все же взглянете на бумаги? - ревниво произнесла секретарша.

- Да не тренди ты - видишь, друг пришел! - отмахнулся он.

Он явно досадовал на присутствие здесь человека из чуждого нам поколения и даже - чуждого пола. Но она решила, видно, что если друг, так и не стоит с ним церемониться!

- Слушай, Фил, ты совсем, что ли, озверел? - Она глянула на часики. Нам полчаса уже у Зойки надо быть!

- ... Тафайте, тафайте! - Фил холодно, даже несколько враждебно помахал ей ручкой.

- Разорвать бы тебя на части и выбросить! - резко проговорила она и, повернувшись, направилась к выходу.

Такой накал чувств - тем более из-за меня - несколько смущал.

- Ко мне можно пойти, - неожиданно для себя пробормотал я.

Она, повернувшись, застыла у двери, но не глядела ни на меня, ни на него, а в сторону окна.

Фил, словно не слыша моей последней реплики, продолжал с застывшей улыбкой глядеть на меня. Немая эта сцена тянулась довольно долго, потом он вдруг медленно пошел к вешалке в углу, надел плоскую клетчатую кепочку, которая как бы еще крепче вдавила его огромную птичью голову в грудь, потом он надел длинный черный плащ и направился к выходу. Мы в некоторой растерянности следили за ним... Видимо, следовало считать, что мое приглашение принято: объяснять что-то дополнительно он считал явно излишним.

На улице я сделал движение к винному магазину.

- Взять что-нибудь?

- Ну, возьми конины, что ли? - небрежно проговорил он.

..."Конины"? Это значит - коньяка... Да - круто начинается это дело, но хорошо, что хоть как-то начинается!

От моей выбитой двери он почему-то пришел в полное восхищение.

- Вот так вот, Ирина Евгеньевна, настоящие люди живут! - поучающе обратился он к подруге. - Не то что вы, нынешние жлобы, понаставили дверей!

Она презрительно дернула плечом... черт! Вряд ли после этого она особенно будет меня любить, а от женщин на практике зависит очень много.

Фил вошел в мою пустую, слегка ободранную квартиру (давно я собирался сделать ремонт!) и то ли изумленно, то ли восхищенно покачал головой.

- Вот так вот! - снова обратился он к Ирише. - Никаких тебе стенок-гарнитуров, ковров и прочей лабуды! У людей все дела здесь! - Он шлепнул себя по бледному покатому лбу.

- Мне как раз не очень нравится моя квартира, - слегка смущенный таким успехом, проговорил я. - Она такая не специально у меня! А дверь вообще только сегодня, наверное, выбита или вчера...

- Ясно? - Он снова строго обратился к ней. - Человек даже не знает, сколько дней без двери живет! - Для него я был дорогим воспоминанием о давних, святых временах бескорыстной дружбы. В глазах Ирины я явно становился все большим идиотом, но в оценке Фила все поднимался - во всяком случае, на этот вечер.

Он взялся за ручку ванной, но я с испугом удержал его:

- Постой... там, понимаешь... раковина разбита!

Дело в том, что мне на день рождения один приятель подарил пузатый пузырек английского одеколона, и это проклятое орудие империализма, выскользнув у меня из рук, стукнулось о раковину. С ужасом я сожмурился... услышал треск... все, накрылся подарочек! Когда я наконец решился разожмуриться, изумлению моему не было предела - пузырек лежал целый и невредимый, раковина же была расколота на крупные куски!

Я рассказал это Филу - он посмотрел на меня со снисходительной усмешкой.

- Ну, ладно - ты лучше историю эту в какой-нибудь рассказ свой вставь, а мне мозги не пудри - я все же инженер!

Я давно уже замечал, что люди, сами живущие по фантастическим законам, от искусства требуют строгости и поучительности - так же и мой друг.

- Ну, хорошо! - Я вытащил на середину комнаты мой "журнальный столик" - старый испорченный приемник, расставил рюмочки.

- Ну, у тебя кайф, - усмехнулся Фил. - Как в монгольской юрте.

- Ну, прям уж! - непонятно обидевшись, сказала Ирина, словно она всю жизнь провела в монгольской юрте и знает ее.

- К ним входишь, - не реагируя на ее реплику, продолжил Фил, - на стенах юрты полки, и на каждой стоит наш старый ламповый приемник "Рекорд"! Батарейки кончаются - монгол едет в улус, везет новый приемник!

Он явно предпочитал, чтобы истории звучали его, а не чьи-то другие.

- Ну, прям уж! - проговорила Ирина.

- На кухню! - приказал ей Фил.

Ирина, взмахнув хвостом, ушла, куда ее послали...

- А когда ж ты... в Монголии был? - пытаясь нащупать основные вехи бурной его жизни, вскользь спросил я.

- Ну, как... - спокойно ответил Фил. - Оттрубил, потом в Сибири работал - я же строитель! - а потом в Монголии прорабом уже.

- Да... неслабо! - восхищенно произнес я. - Так сколько же тебе? - Я пригляделся к его выдвинутому вперед, словно обсыпанному мукой лицу.

- А сколько дадите? - Он гордо-шутливо задрал над плечом свой наполеоновский профиль, застыл с дурашливой важностью, как мраморный бюст.

- Ну... давай!

Мы торжественно выпили.

- Мне про тебя первая еще Полинка сказала - помнишь Полинку? - мол, есть такой замечательный человек! - расвспоминался он.

Полинка! Ну, как же можно не помнить Полинку - мою первую, самую отчаянную любовь!

- А ты... откуда с ней?! - ревниво воскликнул я.

- Сахадка! - Он пошевелил в воздухе пальцами. - Так мы же с ней до второго курса вместе учились!

- С Полинкрй? - воскликнул я.

Тут я вдруг увидал, что он склонился к моему столику-приемнику и, покряхтывая, снял заднюю картонную стенку.

- Да не надо! - со страстью, совершенно не соответствующей предмету, воскликнул я. - Не надо! - Я отодвинул приемник. - Давно уже не работает Бог с ним!

- Ладно... так и ходи! - сурово произнес Фил свою любимую, видно, присказку, властно отстранил меня, засунул свою маленькую белую ручку внутрь, по очереди покачал лампы в гнездах, потом воткнул вилку в сеть, нажал клавишу... Сочный, ритмичный джаз потряс мою душу, и стекла, и стены!

- Потрясающе! Как это ты?

- ... Сахадка! - усмехнулся он.

Единственное, что смущало меня, что он по-прежнему игнорировал свою даму - видно, вымещал ей за какой-то прокол, но сколько же можно?! Вот она гордо появилась с кухни с подносом, холодно расставила чашки, разлила чай.

- Смотрите, пар танцует под музыку! - воскликнул я, но они продолжали держаться отчужденно. - Ребята! - обнимая их за шеи, воскликнул я (в одной руке плескалась рюмка с коньяком). - Ну, не ссорьтесь - я вас прошу! Так хорошо все, ей-Богу! - Я стал сдвигать их головы, они с натугой сдвинулись...

Проснулся я почему-то в кабинете, на диване, абсолютно одетый. Окно было настежь распахнуто, и высоко-высоко в небе параллельно шли два невидимых самолетика, оставляя белую пушистую "лыжню".

Потом вдруг - явно у меня в квартире! - бухнула дверь. Прошел холодный сквознячок, осушая мгновенно выступивший едкий пот на лбу. Вдруг стали приближаться быстрые дребезжащие шаги. Сердце испуганно отступилось. Я попытался подняться, но почувствовал такую слабость и тошноту, что снова сполз.

Кто ж это ходит по моей квартире?.. Так у меня и двери же нет, с ужасом вспомнил я. Сколько же там человек? - Я напряженно прислушался... Один? Шаги продребезжали на кухню, послышалось сипенье крана. Странный грабитель - решил побаловаться чайком!? Я усмехнулся, и сразу же голову стянула боль. Потом вдруг шаги стремительно приблизились. Сердце остановилось.

Дверь кабинета со скрипом поехала... Я героически поднялся навстречу опасности. В щель просунулся серебристо-грязный надувной сапог, потом колено в из-желтевших джинсах, потом поднос с чашками и, наконец, сияя железом зубов и лучась глазками, знакомая голова. Со стоном я рухнул обратно.

- Ну, ты, зверюга беспартийная! - ласково просипел он. - Жив еще? Сейчас врежем чайку!

- Чайку? - пробулькал я. - ... А кофе нельзя? Там... кофе с молоком в банке было.

- А кофе с молотком ты не хочешь? - оскалился он. - Ты вчера так тут ураганил! Удивительно, что стены стоят!

- ... Я?

- Ну, а кто - я, что ли?.. Всем девчонкам по четвертаку!

Как - девчонкам? Я снова упал.

- Не помнишь? - Он усмехнулся. - Ну, так и ходи!.. Ничего - я в свое время тоже ураганил как зверь! Всю Сибирь заблевал, пока пить выучился. Но нам, строителям, без этого дела ни шагу!

На кухне засвистел чайник, и он, развернувшись, ушел туда. С колотящимся сердцем я кинулся к столу, выдвинул ящик - бумажник лежал сверху, вывернутый, пустой... Снова нашла слабость. Услышав приближающиеся шаги, я торопливо задвинул ящик.