Моранн Каддат - Сказания о Хиль-де-Винтере

• Название: Сказания о Хиль-де-Винтере
• Автор: Моранн Каддат
• Жанр: Фэнтези

---

Угорь на ноже, все еще трепещущий, был брошен рабыням. Те беспрекословно поймали его, рискуя порезать пальчики о торчавшее из него лезвие, и бегом кинулись выполнять герцоговское поручение. Каждая из них знала — «Гранатовая вечеринка» только начинается, и не стоит гневить хозяина замка.

— Ты взял ее? — Равнодушно-буднично спросил герцог вошедшую в пещеру карамельную рабыню, вернувшуюся из спальни Като.

— Нет, ваше величество. Я сделал ей массаж, но она только поцеловала меня и велела уйти.

Герцог не смог скрыть вырвавшегося у него разочарованного вздоха, он раздраженно взъерошил копну своих светлых волос, откинувшись на шелковые подушки в шикарном кресле.

— Не понимаю эту барышню.

Стряхнув налипшие на шелковую одежду крошки изящным жестом, он подвелся на ноги. Гулкий цокот его подкованных металлом сапог для верховой езды отдавался эхом в каменных сводах подземной пещеры.

Еще один недовольный вздох, похожий на фырканье жеребца — и он снова опустился в кресло — на этот раз в то, что стояло у камина. Ему тотчас же поднесли чашу ароматной арабики, однако герцог пить не стал, и водрузил чашу с кофием меж ягодиц пленницы из ангстлоха. Глаза ее были предусмотрительно завязаны, во рту — кляп — ведь герцог не любил многословность и давящие на жалость взгляды, особенно в минуты утех. Собственно, утеха заключалась в следующем — взятая в плен прислужница гвардейских офицеров, не более, чем месяц с половиной назад осадивших Хиль-де-Винтер — была всецело в его власти. В былые времена рабыня, возможно, готовила кушанья своему хозяину — сегодня она грела на своем теле лишь чашку кофе, сама распятая у камина, с волосами, за время заключения свалявшимися, словно ветошь, коей разжигают огонь.

Пленницу удерживало некое гигантское подобие хамонеры, защелкнутой на ее шее, требующей от несчастной пребывать в изогнутой позе с выгнутой спиной. Руки ее были закованы на том же уровне, что и шея, лодыжки — у самого основания «хамонеры», так что несчастная была совершенно лишена возможности двигаться.

На ее груди от жара очага и поднесенных к ней факелов стекал расплавленный кусочек овчинного сыра с плесенью. Прихлебывая кофе, Матей облизывал и обкусывал стекающий горячей волной прекрасный и редкий сыр, разбавляемый женским молоком, вытекавшим из плененных грудей. Едва сыр с зеленоватой плесенью, остывая, начинал твердеть, герцог щелкал пальцами, и в его руку тотчас вкладывали просмоленный горящий факел, коим он снова приводил «блюдо» в нужное ему состояние; чтобы снова смаковать мелкими глотками женское молоко со стекающим на соски горячим сыром, и запивать дьявольски черной арабикой.

— Подтащите ее ближе, к очагу, какого черта я пью холодный кофе? — лишь усилием воли сохраняя относительное спокойствие, владелец замка рявкнул двум рабыням, жавшимся у стены.

Вошедшая карамельная горничная поклонилась и помогла им пристроить страдалицу на каминной решетке поближе к весело потрескивающим поленьям в очаге. Матей закончил «трапезу» и примостил своей жертве на спину ноги, прямо в сапогах с железными подковами.

— Ледяная барышня. Какой смысл строить из себя монашку — я вот что понять не могу? По глазам ведь было видно, пока играли в гранаты, что плотские дела ей не чужды.

— Да, ваша светлость, — горничная подала герцогу чашечку с подогретым кофе; пленницу подтащили ближе к огню, а Матею вложили в руку каминную шпагу. — У нее на груди пошли гранатовые пятна, когда я танцевал для нее.

— Ну допустим вариант — она не хочет заниматься этим со мной. Но с вами-то что ей мешает забавляться? Ясное дело, ручного кота-каракала, да еще и самца, она не просто так за собой таскает — наверняка тот специально выдрессирован. Черт возьми, Адонис, что здесь мешает ей прекрасно проводить время, что?

С этими словами Матей шпагой освободил горничную Адонис от ее прозрачных одежд.

Миловидное, по-детски округлое личико, наводящее мысли о сладком персике или жердели, да шелковистые волосы цвета карамели — вот и все, что было женского в Адонис. Ибо длинная шея переходила в весьма широкие плечи, угловато-торчащие, и далее — длинные руки с трицепсами чуть более выраженными, чем обычно это бывает у женщин. Ни капли не феминная грудь и худощавый, обмускуленный торс также выдавали в Адонисе юношу.

Матей вытащил откуда-то длинную волокнистую веревку, которой Адонис дал связать себя без каких-либо эмоций, даже когда герцог пропускал шнурок сначала меж холеных рук и ступней юноши, и затем — сквозь кольцо, украшавшие уздечку.

И тут вдруг взгляд владыки замка упал на корчившуюся у камина пленницу, зажатую в гигантской «хамонере».

— Отвяжите чернь! И спустите ее назад, в черную дыру, пока я вас самих не выдоил, черт возьми, вы даже это блюдо способны превратить в уголья!

Он терпеливо ждал, пока его указание выполнят; горничная- Адонис в это время языком и губами полировал его шпагу.

— И вообще, — раздраженно продолжил герцог начатую мысль. — Выставила меня каким-то жестоким тираном. «В чем же гранатовость вечеринки?».

В этот момент он довольно хмыкнул, удивившись, как удачно у него получилось передразнить нашу мнимую графиню. — Дай хоть попробую ее вкус.

И с этими словами, притянув к себе горничную за шнурок, продетый в уздечку — впился в его небольшие, но пухлые губы, одновременно поливая плечи и грудь Адонис расплавленным воском поданной ему на подносе свечи.

Гранатовые игрища длились еще некоторое время, герцог дважды или трижды останавливался, чтобы сделать глоток кофе, придерживая при этом горничную за эти прекрасные карамельные волосы. Когда же забавляться с Адонис ему наскучило, герцог одним взмахом ножа разделил надвое спелый авокадо, и окропив его собственным соком, позволил длинноволосому юноше съесть сей плод страсти со своих рук.

* * *

Следующим утром Като побоялась спускаться в Тронный зал на завтрак. После всего случившегося ей было бы неловко сидеть с хозяином замка за одним столом. Хиль-де-Винтеровская прислуга, видимо, решила, что ей нездоровится — и потому завтрак ей подали в Золотую спальню. На чайном подносе было и письмо от герцога, в котором он уведомил ее, что вынужден отлучиться из замка по каким-то своим делам. Прекрасно. Даже не придется выдумывать оправдания за свое отсутствие.

Покончив со знаменитым сыром в золе, подаваемым в Хиль-де-Винтере после трапезы, Като не придумала лучше способа провести время, как отправиться прямиком в… библиотеку.

Не то, что бы она считала себя заядлым книжным червем, вовсе нет. Просто в отсутствие хозяина замка она не знала, чем заняться. И ей требовалась спокойная обстановка, чтобы поразмыслить о вчерашнем.

Ключница — дородная женщина со смешным пушком волос над губой — без лишних разговоров протянула ей ключ от библиотеки, как только Като спросила ее об этом, и рассказала, как туда пройти. Дверь в библиотеку скрипнула, когда она потянула за ручку, и тяжело повернулась на несмазанных петлях. Видно, Матей нечасто заходил почитать.

Внутри все насквозь пропахло книжной пылью. Прислуга явно не утруждала себя уборкой в этой комнате.

Библиотека была большой, всего лишь на пару ярдов меньше тронного зала. Но почему-то в ней было всего два окна, да и те были занавешены тяжелыми бархатными шторами. «Наверное, это чтобы книги не портились от солнечного света», — подумалось Като. Одно из этих окон ей пришлось открыть — дабы обеспечить приток свежего воздуха в этот книжный склеп. В зал ворвался солнечный свет и теплый, морской ветерок — ведь окна выходили не в закрытый дворик, а прямиком на базарную площадь. Очень удобно наблюдать отсюда за всей этой суетой, в перерывах между погружениями в строки мудрых книг. Так Като и решила поступить. Пробежала глазами названия на черешках фолиантов, теснившихся на бесконечных полках подальше от окон и дневного света. Почти все книги были довольно старыми, в добротных, недешевых переплетах, но когда Като взяла первую из книг, в воздух взвилось облачко пыли — ее не открывали, по меньшей мере, сотню лет.

Като побродила еще немного взад-вперед по комнате, изучая содержимое книжного шкафа, но ни одно из названий ее так и не заинтересовало. Девушка прошла в дальний конец комнаты и опустилась в необъятное кресло, придвинутое к самому окну, тому самому, в которое она только что впустила шумы и запахи базарной площади и темноводного моря Кэтлей. Едва коснувшись кресла, она тут же вскочила, почувствовав, что села на что-то. Пошарив по креслу рукой, она обнаружила маленький сверток пергамента, засунутый в обивку у подлокотника кресла. Като улыбнулась, развернув его — это была набросанная карандашом карта Хиль-де-Винтера. Да уж, о такой находке она и не мечтала, когда собиралась провести день в библиотеке. Чьей-то рукой на карту были нанесены все башни, стены и дворец, в котором каждая комната была подписана мелким почерком. Вот кухня с каморкой, тронный зал… спальня Матея, не такая уж и большая, но каких-то причудливых очертаний… бильярдная, как раз та, где они играли в пул. А вот и заветное крыло, в которое ее не пустила ключница. Сейчас мы и узнаем, что скрывается в северном крыле. Хм… оружейная кузница. Это, наверное, тот самый коридор, где она обнаружила орудия пыток. Дальше… дальше почему-то без названий… Дикий сад. Что еще за Дикий сад?