Вадим Васильев - Трудная проблема сознания

• Название: Трудная проблема сознания
• Автор: Вадим Васильев
• Издательство: Прогресс-Традиция
• Жанр: Философия
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-89826-316-0

Книга посвящена обсуждению "трудной проблемы сознания" — вопроса о том, почему функционирование человеческого мозга сопровождается субъективным опытом. Рассматриваются истоки этой проблемы, впервые в четком виде сформулированной австралийским философом Д.Чалмерсом в начале 90-х гг. XX века. Анализируется ее отношение к проблеме сознание — тело и проблеме ментальной каузальности. На материале сочинений Дж. Серла, Д.Деннета, Д.Чалмерса и многих других аналитических философов критически оцениваются различные подходы к загадке сознания. В заключительной части книги автор предлагает собственное видение "трудной проблемы", позволяющее, с его точки зрения, избежать концептуальных тупиков и отдать должное интуициям здравого смысла

---

Дальше начинается самая интересная часть теории сознания Деннета. Он заявляет, что мемы, инсталлированные в мозг, формируют там особую «виртуальную машину» и что эта машина создает иллюзию потока сознания. Но здесь, конечно, нужны уточнения. Многое проговаривает сам Деннет. Прежде всего, отмечает он, «из интроспекции» известно, что наше сознание организовано как «джойсовский» поток, т. е. его состояния выстроены в некую линию, а не даны одновременно. Это значит, что порождающий его «компьютер» имеет последовательную, «фон — неймановскую» архитектуру[52]. Но мозг — параллельный компьютер. Выходит, сознание является продуктом «вычислительной машины» более высокого уровня, установленной на параллельную архитектуру мозга. Такое устройство, стало быть, — временная структура, «сделанная скорее из правил, чем из проводов»[53]. Подобные структуры, образцом которых на обычных компьютерах являются операционные системы, такие, как Windows или текстовые процессоры (Word и т. п.), Деннет и называет «виртуальными машинами». Если машина, генерирующая поток сознания, действительно устроена так, то она должна быть привнесена в мозг извне. А извне — значит из культуры, океана мемов. Вполне логично поэтому выглядит утверждение Деннета, что «само человеческое сознание есть громадный комплекс мемов (или, точнее, мемо — эффектов в мозге) и оно лучше всего может быть понято в качестве действия "фон — неймановской "виртуальной машины»[54].

Но почему виртуальная машина, порождающая сознание, имеет последовательную архитектуру? Этот вопрос[55] не очень удобен для Деннета. Дело в том, что сама виртуальная машина была постулирована им для объяснения линейности состояний сознания. Т. е. он исходил из того, что мозг как параллельный компьютер не может сгенерировать подобный феномен. Однако, поскольку виртуальные машины не обязаны иметь последовательную архитектуру, ему не удается уйти от вопроса, почему мемы, загруженные в мозг, не создают в нем параллельную виртуальную машину. Исходя из (1) «культурного» характера виртуальной машины, из того, что (2) мемы, составляющие культуру, передаются в основном через язык, а также из того, что (3) первоначальным стимулом к образованию «софтверных» связей в мозге могли, по Деннету, послужить — неожиданно продуктивные — диалоги человека с самим собой, можно предположить, что последовательный характер виртуальной машины он будет объяснять, отсылая к особенностям человеческой речи, тем более что ее трудно помыслить иначе, как используя образ линейного развертывания. Неудивительно, что некоторые интерпретаторы Деннета ухватились за этот вариант объяснения[56]. Однако если Деннет и склонялся к нему в начале 90–х гг., через десять лет его позиция изменилась. Когда я прямо спросил его, связана ли последовательная, «фон — неймановская» архитектура виртуальной машины с линейной структурой речи, вместо «да» он ответил нечто другое (письмо от 4 августа 2004 г.): «Главная причина того, что это "фон — неймановская" машина заключается в том, что она зависит от "дорогостоящих" массовых или монополизирующих эффектов ("эффектов славы") в мозге, а они являются конкурентными в использовании доступных ресурсов и тем самым создают нечто вроде бутылочного горлышка».

Таким образом, получается следующая картина. Некоторые процессы в мозге забирают так много ресурсов, что они не могут протекать одновременно, и виртуальная машина превращает их в последовательные. Вдумавшись в эту фразу, мы заметим, что особой необходимости в виртуальной машине и формирующих ее мемах в таком случае не остается: по определению упомянутые процессы не могут быть одновременными. Данное обстоятельство сразу проблематизирует учение Деннета о культурной обусловленности человеческого сознания. И это означает, что в «Объясненном сознании» Деннет едва ли мог придерживаться той концепции, которую он упомянул в процитированном письме. Изменение его позиции могло быть связано с осмыслением новых экспериментальных данных[57]. К примеру, из теории, изложенной в «Объясненном сознании», следует, что лишь человеческое сознание — именно в силу его культурной, меметической основы — организовано как поток. Однако хорошо экспериментально подтвержденный эффект «бинокулярного соперничества» (binocular rivalry) — когда два глаза видят разные картинки, но при этом происходит не наложение этих картинок, а их последовательное восприятие, — иллюстрирующий линейную структуру сознания, наблюдается не только у человека, но и, скажем, у обезьян[58], у которых явно отсутствуют деннетовские виртуальные машины.

В свете этого и других фактов — сам Деннет дает понять, что на изменение его позиции повлияли, скорее, не конкретные эксперименты, а весь массив свежих эмпирических данных, — неудивительно, что в сборнике «Сладкие грезы»[59] Деннет называет тезис о виртуальной машине в мозге как конститутивной части сознания «смелым утверждением», которое может и не выдержать проверку опытом[60]. При этом он отделяет данный тезис от другой, логически не зависимой от него, более важной и, как ему кажется, надежной гипотезы, объясняющей суть сознания. Речь идет о концепции «фантазийного эха». Она тесно связана с более ранней гипотезой «славы в мозге», которая эволюционировала из теории «множественных набросков», подробно изложенной в «Объясненном сознании». Учитывая некоторые высказывания Деннета, можно было бы подумать, что в данной ситуации точнее говорить не о смене концепций, а, скорее, лишь о замене метафор[61]. Однако, как мы только что видели, в поздних работах Деннет стал четче дифференцировать различные компоненты своей теории сознания и придавать им разное значение.

Присмотримся к тому блоку концепции Деннета, который кажется ему наиболее существенным. Сначала коснемся его на материале «Сладких грез», а затем вернемся к «Объясненному сознанию». Итак, «фантазийное эхо». Это словосочетание обозначает удерживание в воображении тех или иных событий, имевших место в прошлом, или, иными словами, эпизодическую память. Нейронные процессы, фундирующие это «эхо» (и в свою очередь, возможно, фундированные культурным влиянием, осторожно добавляет Деннет), таким образом, как бы не затихают в мозге, сохраняют там свое «влияние». Иными словами, они словно бы известны всему мозгу, «прославлены» в нем. Но именно о таких, «прославленных» в мозге процессах мы говорим, что осознаем их, заявляет Деннет. Это утверждение не является чем‑то необычным в наши дни. Напротив, оно, скорее, выражает, как отмечает сам Деннет[62], некий консенсус, наметившийся среди когнитивных ученых в последние десятилетия. Самый известный лейбл для подобной трактовки сознания придумал, впрочем, не Деннет, а Б. Баарс, о котором уже упоминалось ранее. Я имею в виду его модель «глобального рабочего пространства». Еще в 80–е годы он пришел к выводу[63], что сознательными процессы в мозге становятся тогда, когда их продукты словно бы транслируются там, становятся доступными самым разным его подсистемам, т. е. попадают в глобальное рабочее пространство.

В дальнейшим многие когнитивисты и нейроученые поддержали Баарса.

Собственно, деннетовская теория «славы в мозге», детальным образом прописанная в сборнике «Сладкие грезы»[64], мало в чем отступает от модели Баарса[65]. Впрочем, на предыдущем этапе различий было больше. Хотя в «Объясненном сознании» Деннет тоже пытался вписать свою теорию в рамки модели глобального рабочего пространства[66], он насыщал ее множеством оригинальных деталей. Он не только акцентировал внимание на необходимости особой виртуальной машины, устанавливающей порядок исполнения глобальных нейронных программ (напомню, что в поздних текстах необходимость такой культурно обусловленной машины подвергается сомнению: упорядочение могло бы происходить и за счет генетически детерминированных устройств), но и специфически понимал сам механизм их исполнения. Особенность этого механизма иллюстрирует понятие «наброска», которое он использовал в тот период. Мозг можно представить как сообщество специалистов, или «демонов», каждый из которых обрабатывает свой узкий участок. Итогом такой работы и оказываются «наброски» — некие протосуждения, фиксирующие то или иное содержание, различенное этими «демонами».

Судьба таких «набросков» может быть разной: одни «играют скоротечную роль в модуляции текущей активности, другие, быстро сменяя друг друга, выдвигаются на новые функциональные роли»[67]. В числе таких ролей может быть и формирование индивидуумом вербальных отчетов о своих внутренних состояниях. «Наброски», о которых этот субъект может отчитаться, обычно и наделяются статусом осознанных, но в «Объясненном сознании» Деннет настаивает, что такая привилегия не всегда оправданна. В действительности, утверждал он — явно в духе известного куайновского тезиса о неопределенности перевода, — у нас нет «единого, определенного потока сознания»[68]. И нет его потому, что в мозге нет «Центрального офиса, Картезианского театра, "где все сходится вместе"»[69]. Есть множество набросков, и какой из них, к примеру, назвать осознаваемым раньше, какой — позже, если речь идет о малых промежутках времени, это во многом дело произвола[70]. Вообще при чтении «Объясненного сознания» возникает ощущение, что осознанность того или иного состояния, по Деннету, не является четко фиксированным[71]свойством. Если взять «пробу» потока сознания одним способом, субъект скажет, что он осознает что‑то одно, если другим — совсем другое. Кроме того, нарративные наброски, продуцируемые в мозге, находятся в процессе постоянного редактирования, переплетаясь с другими набросками. Мы все время переделываем свое сознание.