Александр Фитц - Утро в раю (очерки нашей жизни)

• Название: Утро в раю (очерки нашей жизни)
• Автор: Александр Фитц
• Издательство: Голос-Пресс
• Жанр: Публицистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-7117-0472-9

Тираж моей последней книги «Письмо канцлеру» разошёлся в полгода. Позвонили из издательства и предложили сделать допечатку. Я подумал и отказался. Цель к тому времени была достигнута - «Письмо» до канцлера добралось, и отправлять копию не имело смысла.

Признаюсь, о том, что моя книжка окажется в личной библиотеке Ангелы Меркель, я даже помыслить не мог. Но в декабре 2009 года вдруг получил официальную бумагу с водяными знаками и гербом в левом верхнем углу, подписанную ответственным сотрудником Канцлерамта д-ром Маттиасом Шмидтом, в которой он уведомлял, что экземпляр «Письма канцлеру» «находится в личной библиотеке д-ра Ангелы Меркель».

Очень удивившись и, что скрывать, возгордившись, я (письменно) поблагодарил его за приятную новость и оказанное внимание, но вот спрашивать, прочла ли госпожа канцлер книжку или отложила до лучших времён, то есть до пенсии, не стал.

А потом сел и написал продолжение «Письма». Точнее завершение, так как более к теме российских немцев и судьбы этого народа, непростых, порой трагичных отношений Германии и России решил не возвращаться. Всё, что хотел и должен был сказать об этом, я теперь сказал.

Что же касается названия книги, то рай ведь не обязательно парадиз и сплошные праведники. Он разный. А главное - у каждого свой. Мой рай - Германия. О жизни в нём я и рассказываю.

---

Где-то минут за тридцать-сорок перед торжественным открытием Михаил Сергеевич вместе с сухопарой женщиной, вероятно, переводчицей, поднялись на сцену зала. Женщина что-то объявила, но что — я не расслышал, а догадался, так как моментально образовалась очередь и светящиеся счастьем люди стали подниматься на подиум и фотографироваться с Горби.

Наблюдая за этим, я вдруг вспомнил 1988 год, Москву, Пушкинскую площадь. Мы отправились с дочками в центр погулять и прямо у выхода из метро упёрлись в хвост похожей очереди. Протиснувшись вперёд, увидели, что стоят не за бананами или туалетной бумагой, а к обезьяне. То есть ожидают очереди сфотографироваться с ней.

— Ну что, становимся? — спросил я дочек.

— Конечно! — воскликнула младшая. — А можно потом её взять домой?

— Взять домой вряд ли получится, — сказал я. — А вот фотку с макакой, или как её там, получим сегодня.

— Точно? — удивилась младшая.

— Гарантирую, — заверил её я.

— Ну а ты что молчишь? — обратился я к старшей, которой должно было исполниться двенадцать лет. — Вот тебе и памятный подарок.

— Я, пап, не буду с ней фотографироваться.

— Почему? — удивился я.

— У обезьяны глаза грустные и мордочка тоже. Мне её жалко. — И, помолчав, добавила: — Если бы у меня были деньги, я бы купила её и отнесла в зоопарк. Это, конечно, не джунгли, но лучше, чем на холодном ветру с людьми фотографироваться. Разве ты не видишь, какая она худенькая?..

…Неожиданно зазвучала музыка, такая бравурная, торжественная. К Горбачёву подошли два крепких в ладно сидящих одинаковых костюмах мужчины и ловко отсекли от него очередь. Последовало маленькое замешательство, и вот уже лоснящийся, улыбающийся, справный, как говорила о таких моя бабушка, Горби проследовал на своё место, которое оказалось не в первом, что меня искренне удивило, а в третьем ряду. Рядом села переводчица и стала что-то нашёптывать ему на ухо. Горбачёв слегка кивал головой, внимательно наблюдая за рассаживающимися в президиуме людьми.

В перерыве я встретил знакомую даму, которая, как выяснилось, была в числе тех, кто занимался организацией форума.

— Что здесь делает Горбачёв? — спросил я её.

— Он — почётный гость.

— В смысле за гонорар?

— Ну, естественно, — ответила она.

Впрочем, не будем считать чужие деньги. И не будем осуждать Михаила Сергеевича за непреходящее с возрастом желание их как бы помягче выразиться? Короче — зарабатывать. Но то, что на нём кровь незатихающих межнациональных конфликтов постсоветского пространства, тоже ведь факт. Вот за это лично мне он и неприятен, а не за то, что по миру шабашит.

2010 г.

Как убивали надежду

Оглядываясь назад, могу сказать, что в новейшей истории российские немцы дважды были близки к восстановлению республики на Волге: в 1987-м и 1991 годах.

О том, что летом 1987 года на столе у Михаила Горбачёва лежал проект Указа Президиума Верховного Совета СССР о воссоздании республики, я услышал от подполковника КГБ Александра Кичихина. Случилось это в 1990 году, в помещении штаб-квартиры общества «Видергебурт», располагавшейся тогда на Шелепихинской набережной Москвы.

В то время Кичихин курировал от «конторы» российских немцев. Но странно курировал. Вместо того чтобы надзирать, карать и сажать, он стал как бы невзначай сбрасывать их лидерам недоступную им информацию, советовать, как поступить в той или иной ситуации, выступать на собраниях, митингах и в прессе с обоснованием необходимости восстановления республики.

Позже стало известно, что в этой его «странности» была определённая закономерность. Во-первых, тогдашний шеф КГБ Владимир Крючков и его первый заместитель Филипп Бобков весьма лояльно относились к российским немцам и даже направляли в ЦК КПСС записки с рекомендациями «восстановления исторической справедливости». Ну а кроме того, Кичихин, как говорили, примыкал к так называемой «русской группировке» внутри КГБ, считавшей, в числе прочего, что обновлённая Россия только выиграет, «избавившись от балласта среднеазиатских республик, и многое приобретёт, вернув немцам автономию на Волге».

К слову, в этом мнении они были не одиноки. В те же годы в Саратове возникло общество «Справедливость», костяк которого составляла техническая интеллигенция славянского происхождения. В отличие от «стихийно» созданных организаций противников восстановления республики, размахивающих плакатами: «Лучше СПИД, чем немцы!», «Отстояли Волгу в 41-м, отстоим и сейчас!» и состоящих из партаппаратчиков, торговых работников и люмпенов, «Справедливость» аргументированно доказывала, что немецкая республика принесёт России несомненную экономическую и прочие выгоды.

Впрочем, возвратимся на Шелепихинскую набережную. Тогда, помню, Кичихин сказал, что подписать Горбачёву Указ о восстановлении немецкой республики помешали, крымские татары. Мол, генсек так испугался их манифестаций, прошедших в Москве летом 1987 года, что воскликнул: «Ну их к лешему, этих татар! Представляю, что они устроят в Крыму, если их туда вернуть. Ну а немцы — на Волге. Нет, этого допустить нельзя». И всё! Вопрос был решён.

Ну а почему «взбунтовались» крымские татары, я тоже знал. В 1987 году я жил в Ташкенте и приятельствовал (как-никак собратья не только по профессии, но и по депортации) с журналистами крымско-татарской газеты «Ленин Байрагы» («Ленинское знамя») и крымско-татарской редакции республиканского радио. От них-то я и услышал, что «на самом верху», как альтернатива возвращения в Крым, подготовлено решение о создании автономии крымских татар в… Сурхандарьинской области Узбекистана. А спустя ещё несколько дней узнал даже имя предполагаемого главы этого новоявленного «Тмутатарстана».

Наша не самая грустная молодость с Лериком Ахметовым прошла в небольшом, но симпатичном городке Алмалыке, что в 50 километрах от Ташкента. Он там был директором автобазы № 80, а я работал в городской газете. Позже Ахметов стал доктором экономических наук и министром автомобильного транспорта Узбекистана, а я тоже перебрался в Ташкент. И вот, значит, захожу как-то к нему и застаю в непривычно задумчивом состоянии.

— Случилось что? — спрашиваю.

— Может случиться, — отвечает Ахметов и рассказывает мне о том, что в Кремле практически решён вопрос создания на базе нескольких районов Узбекистана, граничащих с Афганистаном, автономии крымских татар. И моего друга Лерика собираются отправить туда первым секретарём.

— Ужас! — восклицает Ахметов. — Мне такое в кошмарном сне привидеться не могло. На кой мне эта Сурхандарья?! Что я там делать буду?!

— А отказаться нельзя? — наивно спрашиваю я.

— Меня же ЦК прикончит. А если соглашусь, то крымские татары. Да и с какой стати я должен туда ехать? Ты ж знаешь, я старался от политики подальше держаться, но от Крыма никогда не отказывался.

— Дилемма, — согласился я. — Какой же выход?

— Ждать, — сказал Лерик. — Надеюсь, у них сорвётся. — И помолчав, ткнул пальцем в потолок: — Они там даже не представляют, что сейчас начнётся.

И действительно началось. 20 июня 1987 г. в Москву прибыло полторы тысячи крымских татар, которые при поддержке правозащитников организовали манифестацию с требованием немедленного возвращения в Крым. 26 июня, несмотря на противодействие «людей в штатском», более сотни человек с плакатами «Верните Родину!» прорвались на Красную площадь. Одновременно многотысячные выступления крымских татар начались в Ташкенте.

Политбюро и лично Горбачёв были в панике, тем более что заволновались сосланные также в Узбекистан месхетин-ские турки, зашевелился Карабах, обострилось напряжение между казахами и русскими в Алма-Ате. И если грохнет, то что на всё это скажет «княгиня Марья Алексеевна», то бишь президент Рейган, премьер Тэтчер, канцлер Коль и остальное «прогрессивное человечество»?! В результате, в июле 1987 г. создаётся комиссия во главе с председателем Президиума Верховного Совета СССР Андреем Громыко по решению, вернее забалтыванию, проблемы и надежд крымских татар. Результат известен — заболтали, а указы по татарам и немцам швырнули в корзину для мусора.

Следующий шанс восстановить республику на Волге возник в 1991 году. Впрочем, тут я, пожалуй, предоставлю слово одному из авторитетнейших, на мой взгляд, специалистов в этом вопросе Виктору Дизендорфу. Но прежде несколько фактов его биографии.

Родился в шахтёрском городе Киселёвске Кемеровской области. Окончил экономический факультет Ленинградского университета. Активный участник национального движения российских немцев. Был председателем Межгосударственного объединения немцев бывшего СССР «Видергебурт», председателем Общества немцев Российской Федерации. Делегат трёх общенациональных съездов. С 1999 г. работал в Общественной Академии наук российских немцев в Москве, где в числе прочего занимался современным национальным движением российских немцев. Автор семи книг по проблемам российских немцев. В 2007 г. переехал в Германию. Живёт в Роттенбурге.