Алексей Буторов - Князь Николай Борисович Юсупов. Вельможа, дипломат, коллекционер

• Название: Князь Николай Борисович Юсупов. Вельможа, дипломат, коллекционер
• Автор: Алексей Буторов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-43543-0

Владелец знаменитого Архангельского, самый богатый русский вельможа, самый знаменитый коллекционер России, директор Эрмитажа, Императорских театров, Фарфоровой мануфактуры, дипломат и ближайший друг императрицы Екатерины Великой и императора Павла Петровича. Все это князь Николай Борисович Юсупов (1751–1831). Первая биография замечательного русского вельможи рассказывает о его долгой жизни, полной приключений и трудов.

---

Мне неизвестно, из посуды чьего производства едят члены Санкт-Петербургского Английского клуба сегодня во время торжественных обедов. Я же при работе над этими страницами пью чай из чашки, которая сделана на заводе отца-основателя Санкт-Петербургского Английского собрания Франца Яковлевича Гарднера в Вербилках. Именно так звали в России энергичного английского купца, приехавшего в Петербург еще в царствование Елизаветы Петровны, в 1746 году. Созданный Гарднером завод — Вербилки — старейшее подмосковное фарфоровое предприятие.

Английский клуб оказал Гарднеру весьма существенную помощь в налаживании деловых связей, в получении заказов на изготовление относительно крупных партий фарфора. Гарднер-предприниматель и общественный деятель, основатель Английского клуба, пользовался большим доверием в обеих столицах. Благодаря связям в Английском клубе ему были заказаны замечательные парадные сервизы для Императорского Двора, получившие название в честь российских орденов — Георгиевский, Андреевский, Александровский и Владимирский и предназначенные для парадных обедов кавалеров, удостоенных этих наград. Заказы оказались весьма значительными. Так, самый большой, Владимирский сервиз, насчитывал 140 кувертов и стоил громадные деньги — 15 тысяч рублей.

Фарфор и деловые связи в Английском клубе открыли иностранцам Гарднерам доступ в высшее русское общество. Гарднеры — потомки знаменитого англичанина — получили не только гражданство Российской империи, но и дворянство. Высокохудожественный гарднеровский фарфор по праву считается настоящим произведением искусства. Гарднеры всегда стремились выделиться из рядовых предпринимателей. К этому обязывала и дворянская честь, некогда очень высоко почитавшаяся.

В 19-го столетии фрфоровая фабрика перешла к другому члену Московского Английского клуба — «фарфоровому королю» Матвею Сидоровичу Кузнецову, потомку крепостного крестьянина, между прочим. Вербилки и ныне выпускает прекрасную посуду, к которой принадлежит и моя любимая чашка.

Сведения о первых днях существования Английского собрания Петербурга помещены в книге, которую издали его старшины к столетнему юбилею клуба: «В первые годы славного Екатерининского царствования многие из прибывших в Петербург иностранцев, большей частью англичан, людей торговых, приняли обыкновение собираться несколько раз в неделю в одной из здешних гостиниц, содержимой выходцем из Голландии Корнелием Гардинером. Тут, отдыхая от трудов и коммерческих расчетов, за стаканом вина или пива или за трубкою кнастера, они проводили время в веселых разговорах, в чтении газет или играли в карты, в коммерческие игры. Но в начале 1770-го года дела хозяина гостиницы приняли неблагоприятный оборот, и он вынужден был закрыть заведение. Тогда один из обычных посетителей, фабрикант Францис Гарднер, тот, чей игривый портрет красуется в одной из зал Собрания, предложил своим сотоварищам основать особое, самостоятельное общество, или клуб, приискать для оного приличное помещение и все хозяйство поручить разорившемуся Гардинеру. Предложение было единодушно принято 38-мью из посетителей закрытого заведения, большей частью англичанами; вскоре всех учредителей набралось 50 человек, и таким образом было положено основание Общества, названного в честь большинства „Английским Собранием“. 1 марта 1770 года господа соучредители подписали устав Собрания из 12 пунктов. Девизом клуба стали слова: „Concordia et Laetia“, что в переводе с латыни означает „Согласие и Веселие“»[84].

К 1780 году число членов собрания выросло до 300 и более уже никогда этот порог не переходило. Клубное сообщество состояло из «сливок» столичного общества и много лет оставалось в большой моде. Членский взнос в Английском собрании в 1770 году составлял 10 рублей ассигнациями. В 1795 году он увеличился уже до 50 рублей. По тем временам это были весьма приличные деньги.

Чисто английским, то есть иностранным, собрание оставалось недолго. 13 марта 1770 года были избраны первые его старшины-иностранцы — Конрад Готфрид Кюзель, Карл Яков Книпер, Роберт Гай, Петр Леванус, Эдвард Фогг, Эрнст Яков Опитц. Уже в сентябре того же года прошло избрание первых русских старшин: Петра Андреевича Полянского, Николая Васильевича Перфильева, Владимира Игнатьевича Лукина[85].

Завод Гарднера. Молочник из солитера. Последняя четверть XVIII в. Частное собрание.

Петербург первых лет существования Английского собрания — настоящая столица веселья и всевозможных клубов. Мода на разнообразные клубные сообщества в былые времена указывала на стабильность общественной жизни страны, общего ее положения. Вскоре после Английского собрания возник «Шустер-клуб», который в 1772 году стал именоваться «Большим бюргерским клубом». «Санкт-Петербургское первое общественное собрание» постепенно сделалось Немецким клубом. В конце 18-го столетия в столице действовало еще несколько клубов, в том числе и Музыкальный, члены которого собирались для совместного наслаждения музыкой.

Немало появлялось клубов-однодневок, подобных тем, что и сегодня растут как грибы после дождя.

Фасад особняка Английского собрания на Дворцовой набережной. Фотогр. 1910-х гг.

Уже вскоре после основания Петербургский Английский клуб стал самым уважаемым и модным среди других клубов столицы Российской империи. Свидетельством тому является письмо одного из всесильных тогда братьев Орловых — графа Владимира Григорьевича, который писал, что «… здесь много веселья, балы-маскарады, при дворе ставят комедии, устраивают ассамблеи по очереди в домах дворян каждую неделю. Здесь открылся новый вид собраний, называемый „Клуб“. Это похоже на кофейню, и вступило 130 человек. Годовой взнос — 30 рублей. Почти все — важные люди и есть тоже ученые, актеры и купцы. Можно приходить в клуб в любое время дня, утром и днем. Тех, кто хочет вступить, выбирают голосованием». Письмо позволяет предположить, что Английский клуб, начал свою деятельность уже в 1769 году, задолго до 1 марта 1770 года, когда последовало официальное утверждение его устава[86].

С первых лет существования в Английское собрание старались вступить представители самых знатных фамилий России. «Нечего говорить, что тон общества был наилучшим. За весьма малым исключением не происходило ничего, похожего на какое-нибудь неприличие», — писал почти столетие спустя многолетний член клуба М. Н. Лонгинов, который специально занимался изучением клубной истории. Это он составил книгу к столетнему юбилею Петербургского Английского собрания; собирал материалы и о Московском Английском клубе[87].

Портретная Английского собрания Петербурга. По стенам размещены фотографии всех почетных членов клуба. Фотогр. 1910-х гг.

День 1 марта 1770 года ознаменовался подписанием первого Устава Петербургского Английского клуба, каковой потом несколько раз редактировался, но в основе сохранился вплоть до 1917 года. В память об этом событии отмечался и условный день рождения Собрания. В первую субботу после 1 марта в клубе устраивался торжественный клубный обед с ухою, называвшийся годовым. За стерлядью для него нарочно посылали в Москву. Мне не удалось пока собрать достаточных сведений, чтобы подробно рассказать читателю о кухне Петербургского Английского клуба. В Москве клубная кухня считалась самой лучшей в городе, а работа ее поваров — почиталась искусством.

Из питерской истории известен такой любопытный факт. Вплоть до октября 1917 года в Петербургском Английском клубе главным поваром трудился знаменитый Демьян, который до этого служил поваром у известного знатока кулинарного искусства, члена Московского и Петербургского Английских клубов Юрия Степановича Нечаева-Мальцова[88]. Нечаев-Мальцов прославился не только в качестве знаменитого гастронома и крупного промышленника, на чьих заводах производилась едва не четверть всего русского стекла. Он стал главным благотворителем, фактическим создателем Московского музея изящных искусств (ныне изобразительных искусств имени А. С. Пушкина). Бывший повар Нечаева получал в клубе жалованье в десять тысяч рублей ежегодно. Не всякий крупный государственный чиновник той поры имел такой оклад-жалованье.

Большая столовая Петербургского Английского собрания. Фотогр. 1910-х гг.

На годовом клубном обеде согласно давней традиции присутствовал весь дипломатический корпус, аккредитованный в Петербурге. Секретари и иные служащие иностранных посольств и консульств имели право посещения Английского собрания в качестве гостей без предварительной записи. Дипломаты бывали и в Московском Английском клубе, но регулярное их посещение обычно оформлялось как постоянное членство.